Прыжок над бездной - Владимир Михановский

– То-то и оно, – покачал головой Крылов. – А в кабину столько не втиснется.

– Да ну!

– Вот тебе и да ну. Шесть человек возьмет от силы.

Чайкин подумал.

– Не беда! – решил он. – Разобьем десант на две части. А о тактике еще поразмыслим.

Будущие десантники тренировались отдельно. Чайкин понимал, что добиться выброски воздушного десанта точно в назначенное место – еще полдела, даже четверть дела. Ведь десантники должны уметь провести запланированную операцию. А какой она окажется? Захватить вражеский штаб? Подавить группировку противника? Выбить противника из заданного района и удерживать его до подхода основных частей? Ясно одно: десантник должен уметь все. Бегать, прыгать, плавать, владеть разнообразными приемами борьбы, метко стрелять, ходить на лыжах. К этому еще нужно прибавить умение маскироваться, ориентироваться на местности… Да мало ли что еще? Опустившись с парашютом на вражескую территорию, десантник должен суметь мгновенно сориентироваться на местности и, если понадобится, с ходу вступить в бой с противником.

Подготовка операции увлекла Чайкина. Жаль, конечно, что двухмоторный самолет мог вместить только шесть человек. Однако биплан имел и ряд преимуществ по сравнению с другими самолетами. Прежде всего, прыгать можно было непосредственно из кабины, не было необходимости в полете выбираться на бортовую лесенку или на крыло, под тугие струи бьющего воздуха. Главное же Чайкин видел в том, что перед прыжком все десантники находились вместе, в одном помещении. А ведь это очень важно, особенно в боевых условиях, когда обстановка может меняться каждую минуту.

Чайкин совместно с командованием части тщательно продумал все действия десантников. Каждого парашютиста решено было вооружить револьвером: учения по пулевой стрельбе проводились с утра до ночи, в тире стоял непрерывный грохот выстрелов, и успехи красноармейцев с каждым днем становились заметнее. Помимо десанта, решено было сбросить на парашютах с трех самолетов Р-1 шесть грузовых контейнеров. Спустившись, десантники должны были оперативно достать из них необходимое для боя снаряжение: винтовки, пулеметы, гранаты и, конечно, запас патронов.

Во время учебных индивидуальных прыжков один из парашютистов сломал ногу. Разбирая причины неприятного происшествия, Чайкин убедился, что повинен в этом только сам парашютист, точнее – его недостаточная тренированность. Пилот вывел самолет в заданную точку, поле для прыжка было ровным и достаточно плотным, но вот умения у будущего десантника оказалось маловато: он не сумел правильно подготовиться к приземлению.

Александр Христофорович лишний раз убедился в необходимости разносторонней физической подготовки десантников.

«Хорошо бы еще инструктора найти, владеющего основными приемами борьбы, – думал Чайкин. – Но где его найдешь?»

Помог случай.

Проводя в своей комнате генеральную уборку, Чайкин обнаружил на антресолях старую, еще дореволюционных времен цирковую афишу. Текст, украшенный ятями и замысловатыми виньетками, сообщал, что всемирно известный борец Жак Жако борется на равных с любым желающим из почтенной публики (причем допустимы любые приемы) и берется уложить соперника не долее чем за полторы минуты чистого времени. Эти «любые приемы» особенно прельстили Чайкина и, улучив свободный часок, выдавшийся между напряженными занятиями с парашютистами, он направился в городской цирк, не очень-то, честно говоря, надеясь на успех. Однако, к вящему его удивлению и удовлетворению, Жак Жако оказался не мифической, а вполне реальной личностью. Это был узкоплечий худощавый человек с вытянутым лицом.

– Иван Лепешкин, – представился он, протягивая широкую, как лопата, ладонь. – Чем могу служить?

– Лепешкин? Иван? – переспросил Чайкин. – Мне нужен Жак Жако.

– Так это я и есть, – усмехнулся худощавый человек. – А что вам, собственно, угодно? Жак Жако – артистический псевдоним. Я думал, о нем все позабыли… Вы, наверное, из журналистов?

– И вы были непревзойденным борцом?

– Представьте себе. Правда, теперь борьбой на арене не занимаюсь, устарел. Но если нужно, могу тряхнуть стариной.

– Приемы не забыли?

Лепешкин вместо ответа внимательно оглядел странного посетителя.

– Вы, я вижу, мужчина крепкий, – усмехнулся Лепешкин, не отводя от собеседника оценивающего взгляда. – Насколько я понимаю, не чуждый физической культуре и спорту, – он бесцеремонно пощупал бицепсы Чайкина. – Так вот, берусь уложить вас на обе лопатки не более чем за минуту.

Они сидели рядышком на барьере цирковой арены. Кроме них, здесь не было ни души. Пахло влажным песком, брезентом и еще чем-то особым, цирковым.

– Раздевайтесь, – произнес Лепешкин. – Боитесь?

Чайкин медленно стянул пиджак, положил его на барьер.

– Сюда, на середину, здесь удобнее, – пальцем поманил его Лепешкин в центр арены.

Чайкин изготовился, выставив вперед руки.

– Можете действовать против меня как угодно, – предупредил Лепешкин. – Бить, захватывать и прочее. Начали!

В тот же момент Чайкин сделал мощный выпад вправо, но его бросок пришелся в пустоту. Лепешкин легким движением сместился в сторону и резко схватил Чайкина за правую кисть. Александр Христофорович попытался вырваться, но не тут-то было. Лепешкин завернул его руку за спину, и Чайкин едва не закричал от боли. Рывок – и Чайкин рухнул на влажный песок арены.

Лепешкин протянул ему руку, помог подняться.

– Очерк писать хотите? Или, может, книгу? – деловито осведомился он.

– Однако ловко вы… – покачал головой Чайкин, отряхивая песок, приставший к брюкам.

– Не один я год разные виды борьбы изучал, – усмехнулся Лепешкин. – Не огорчайтесь тому, что я победил. Сила в единоборстве – далеко еще не все. Нужно владеть разными приемами борьбы… Но кому это надо? – перебил он себя.

– Это надо нашей армии, – твердо сказал Чайкин. Затем предложил Лепешкину пойти инструктором по борьбе в авиационную часть.

– Тут, в цирке, вы чем сейчас занимаетесь? – спросил Чайкин.

– Зверей кормлю.

– А разве нет желания возвратиться к борьбе?

– Что ж, давайте попробуем…

– Жду вас завтра на летном поле в шесть тридцать.

…В шесть тридцать Чайкин и его подопечные были в сборе.

Иван Лепешкин представился, познакомился с курсантами. Рослые, широкоплечие красноармейцы выглядели намного сильнее будущего инструктора.

Одиннадцать пар глаз внимательно следили за тем, как Лепешкин переодевается в спортивную форму. Трико в обтяжку и майка с глубоким вырезом заставили кое-кого ухмыльнуться.

– Если я правильно понял Александра Христофоровича, то вы должны уметь делать все, – с важностью произнес Лепешкин. – Оружия и прочего не касаюсь – это не по моей части. Но вот насчет рукопашной… Представьте себе, десантник опустился с парашютом, а на него из засады набрасывается враг. Тут уж доли секунды решают дело! А если несколько врагов окружают парашютиста? Все равно он должен вступить в бой и постараться победить.

Июльское солнце начинало припекать, роса на аэродромной траве потихоньку испарялась.

– Не будем терять время, – сказал Лепешкин. – Начнем с простейшего случая: борьба один на один. Приглашаю любого желающего помериться со мной силами.

Парашютисты переглянулись. По сравнению с ними, придирчиво отобранными командованием и Чайкиным из огромной массы красноармейцев, мечтавших попасть в «двенадцать отважных», новый инструктор выглядел слишком малорослым и тщедушным.

– Неужели побаиваетесь? – удивился Лепешкин, неверно истолковав заминку.

– Не зашибить бы вас, товарищ инструктор, – выразил общие сомнения рослый краснощекий красноармеец, стоявший на правом фланге.

– Этого бояться не надо! – воскликнул Лепешкин, глянув на красноармейца, и в глазах его на миг вспыхнули озорные искорки. – Предупреждаю: учения наши будут максимально приближены к боевым условиям. Ну а если ты меня победишь… Значит, инструктор из меня не получился, – закончил Лепешкин, покосившись в сторону Чайкина. Тот внешне безучастно наблюдал за разговором, стоя чуть в сторонке.

– Ладно, коли так, – сказал рослый и быстро сбросил форму.

Он на добрых две головы возвышался над Лепешкиным.

– Обратите внимание, – сказал Иван, – задач у десантника в рукопашной схватке с противником может быть несколько. Например, выбить оружие, если враг вооружен. Скрутить ему руки. Отрабатываем ситуацию: я – десантник, заброшен в тыл противника с целью захватить языка. На меня из засады бросается выследивший меня противник. Действуй! – обратился он к рослому красноармейцу. Тот, растопырив руки, бросился на Лепешкина.

Бойцы, сломав строй, окружили их, наблюдая за ходом рукопашной.