Личное дело сыщика - Алексей Макеев

– Вам? – спросил бармен, одновременно приготавливая коктейль. – А, это вы? Поговорили?

– Не успели, – полковник увидел в зеркале собственное отражение. Волосы растрепались. Нехорошо. Но не причесываться же за стойкой.

– Уехал? – поинтересовался Артур.

– Я бы сказал – улетел, – поправил его полковник. – С кем он тут общался?

– Да ни с кем. Если не считать женщин, конечно. Он так: или один, или с женщиной.

– Женщины одни и те же?

– Какой там.

Диалог прервал густой бас:

– Отец, дай пива, не томи.

В двух метрах от полковника вырос огромный жирный детина с лицом путника, одолевшего Сахару.

– Он здесь снимал или приводил? – продолжил полковник, когда страждущий отошел.

– Приводил. Гена шлюх не жалует. Посмотрите, сегодня в баре вообще ни одной бабы. Здесь люди пьют, иногда едят, а уж женщины… это не наш профиль.

Гуров не был уверен, что получил исчерпывающую информацию, но у него созрела новая идея.

Выйдя на улицу, он подошел к «Волге», предоставленной ему Вербицким, и вытащил проститутку.

– Куда? Куда мы?

– Сейчас узнаешь.

Полковник подвел ее к «Форду», который уже начали опутывать желтой предупредительной лентой.

– Знаешь его? – Гурову пришлось поднять вывалившуюся из рук трупа ручку и аккуратно задрать подбородок Сероземову так, чтобы стало видно лицо.

Вместо ответа девочка захныкала и поспешила отвернуться.

– Он иногда снимал меня, когда приезжал один.

– Почему ты мне сразу не сказала? Ведь ты наверняка знала номер и марку машины.

– Он ездил на шведской тачке, «SAAB» называется. А сегодня приехал на «Форде». К тому же я сегодня припозднилась.

– Да? Что ты говоришь, – Гуров не стал уточнять, почему она «припозднилась». – И где он с тобой веселился?

– А где придется. То в машине, то в парке. Один раз прямо здесь, в подворотне. Как-то привез на квартиру.

– Помнишь, куда?

– Я адреса не знаю. Но могу показать.

– Молодец.

Сероземов при жизни действительно имел копеечку. Каким способом он зарабатывал себе на девочек, выпивку, иномарку и трехкомнатную квартиру, оставалось загадкой.

При жизни Боря был прописан не в районе ВВЦ, а на 11-й улице Текстильщиков, что в районе станции метро «Люблино». Сотрудники милиции вскрыли квартиру и попали в номер престижной гостиницы, очутившись в центре Европы.

– Как же это он решился тебя сюда привезти? – спросил Гуров, рассматривая портрет Бори, висящий в рамочке на стене. Работа была выполнена в карандаше и могла претендовать на сходство с оригиналом.

– Мы приезжали сюда в самый первый раз, а затем он искал темные углы по всему городу. Ему хотелось экзотики.

– Да, – согласился Гуров, – слово «экзотика» все понимают по-разному.

Не было ничего удивительного в том, что девочка запомнила дом и квартиру. На двенадцатиэтажке висел огромный плакат, призывавший заглянуть в продуктовый магазин в соседнем доме, а входную дверь, отделанную дорогими породами дерева, ломать было жалко, такую красоту не запомнит только слепой.

Крячко, запыхавшись, влетел в квартиру. Гуров «пристегнул» проститутку к подвернувшемуся под руки лейтенанту и уединился со своим замом в одной из комнат.

– Пропустили отпечатки пальцев покойного через компьютер. Он – это не он.

– Ну-ну, – подтолкнул Гуров.

– Настоящая фамилия покойного не Сероземов, а Игнатьев, имя Валера. Профессиональный угонщик автомобилей, был в розыске.

– Паспорт у него настоящий. Не проверяли, жив ли хозяин документа?

– Сейчас этим некому заниматься.

Гуров посмотрел в окно. Стемнело.

– Ордер на обыск прокурор должен дать. Мы все равно вошли, не бросать же на полпути. – Гуров скрестил руки на груди. Ему хотелось перерыть эту хату сверху донизу.

– Звонить домой?.. – нерешительно спросил Крячко.

– Звони, объясни обстоятельства, а мы пока потихоньку начнем. Даст «добро» – будем смотреть, как положено.

Прокурор не стал возражать, и обыск начался.

Очень скоро из ящика в кладовке, переоборудованной в фотомастерскую, были извлечены фотографии, на которых Анна занималась любовью с застреленным Игнатьевым.

Гуров просмотрел все снимки и, отдавая Станиславу, спросил:

– Что думаешь?

– Нас кошмарами не запугаешь, мы и сами кому хочешь присниться можем. – Крячко пощелкал языком и, разглядывая фотографии, сокрушенно замотал головой, потом по-идиотски заохал: – Ох, лихоимец, гори он синим пламенем.

– Станислав, не дури. Тут дело серьезное. Я вот что тебе скажу: снимали автоспуском для себя. В большинстве случаев по центру кадра замереть не смогли. Так как мы пока больше никаких фото не нашли, могу предположить, что он по ней скучал как мужчина.

– По кому, по ней? – не понял Крячко.

Гуров ляпнул лишнего и поспешил поправиться. Ему не хотелось впутывать в это дело Анну. В его функции не входило собрать на девчонку компромат. Ему надо было всего-навсего ее найти.

– Ну, вот по этой женщине…

– О женщины, вам имя – вероломство!

– Продолжай работать. Мне на сегодня достаточно.

Станислав Крячко был весельчаком и балагуром. Но сегодня Гуров устал от своего постоянно ерничавшего друга и поспешил ретироваться, оставив людей «простукивать стены».

– Все на сегодня? – поинтересовался Анатолий Иванович, плохо скрывая собственное неудовольствие, когда полковник сел в «Волгу».

«Это тебе не жену замминистра катать», – подумал Гуров.

– Меня еще нужно отвезти домой, – полковник зевнул.

Хотелось есть и спать. Кроме всего прочего, хорошо, что они взломали дверь квартиры. Там был туалет, и одной проблемой стало меньше. Нет, даже двумя: в ванной висело прекрасное зеркало, и полковник смог наконец причесаться.

Мария сидела на диване и читала, вокруг нее была разбросана целая куча листов с каким-то текстом.

– Привет, – улыбнулась она, увидев вошедшего Гурова. Глаза ее блестели. – Есть хочешь?

Она скользнула к нему и нежно поцеловала. Мария была красавицей и обладала незаурядным умом.

– Обязательно, – сказал Гуров, крепко обхватил одной своей ручищей тонкую талию жены и прижал к себе.

На кухне его ждал поистине королевский ужин. Жареная курица, зелень, салат из фасоли, балык, сыр и бутылка сухого белого вина.

Мария опустилась в плетеное кресло.

– Хорошие новости? – Гуров тоже сел и многозначительно посмотрел сначала на стол, потом на Марию.

– А, это? Мои поклонники никогда не дадут умереть нам с голоду. Открывай, – Мария кивнула на бутылку, – сегодня есть повод.

Гуров откупорил «Алиготе» и налил вино в бокалы. Он видел, что Мария никак не может решиться заговорить о чем-то важном.

– Ныряй, здесь неглубоко.

Мария набрала воздуха в легкие, как будто действительно собралась нырять, и выпалила:

– В театре ставят новый спектакль. Я в главной роли! Ты знаешь, как это важно для меня… В общем, я должна буду уехать на пару недель к себе домой, – она заглянула сыщику в глаза.

– Поздравляю. За тебя и за твою новую роль, – полковник поднял бокал.

Гуров был так голоден, что готов был съесть быка. Ошарашенная Мария явно не ожидала от него подобной реакции. Она долго смотрела на то, как Гуров расправляется с курицей.

– Ты рад?

Полковник был действительно рад. Работа поглощала его целиком, домой он приходил поздно, но не любил чувствовать себя виноватым. Мария к этому привыкла, но все равно всегда волновалась.

Гуров понимал, что временная разлука пойдет ей и театру только на пользу, да и он лишний раз не будет мотать ей нервы.

Мария была актрисой, Гуров – сыщиком, и каждый из них не смог бы прожить и дня без своей работы. Они оба это понимали и никогда не вмешивались в дела друг друга.

– Я знаю, ты рад. У тебя сейчас выражение лица, как у мальчика, которого взяли в цирк. Ты счастлив, что наконец-то избавишься от меня, – артистка капризно надула губки, – или тебе очень понравился сегодняшний ужин?

– Я рад, что у меня такая замечательная жена.

Мария поднялась, подошла к Гурову и провела ладонью по его сильной груди.

– Как?! Гуров! Вы женаты?

– Немножко. – Сыщик не удержался, схватил ее в охапку и, подняв на руки, унес в спальню.

Низкорослый мордатый капитан сидел перед экраном монитора и пытался разбить виртуальную армию гоблинов.

Когда полковник вошел в операционный зал, заведующий технической частью оторвался от игрушки и, оттолкнувшись от стола, выехал на стуле, снабженном колесиками, из отгороженного стеклом закутка. Встал и пожал руку Гурову.

– Отлично выглядите, Лев Иванович, – похвалил капитан безупречно сидящий однобортный костюм серого цвета.

– Спасибо, Сережа. Умудрился выспаться. А ты, я смотрю, развлекаешься.

– Ну должна же быть хоть какая-то польза от работы в милиции.