Блестящая будущность - Чарльз Диккенс

Что-то опять хрустнуло въ горлѣ у моего каторжника, какъ въ тотъ разъ, когда я говорилъ съ нимъ; онъ повернулся къ намъ спиной. Мы проводили его до пристани, устроенной изъ грубыхъ бревенъ и камней, и видѣли, какъ его посадили въ лодку, гдѣ гребцами были такіе же каторжники, какъ и онъ самъ. Никто, казалось, не удивился, не обрадовался и не огорчился, увидя его; никто не промолвилъ ни слова; только чей-то голосъ задалъ окрикъ, точно на собакъ: — «Берись, за весла!» И при свѣтѣ факеловъ мы увидѣли темный понтонъ, засѣвшій въ грязи недалеко отъ берега, точно нѣкій преступный Ноевъ ковчегъ. Мы видѣли, какъ лодка подплыла къ понтону и потомъ исчезла. Остатки факеловъ были брошены въ воду и, шипя, потухли, точно въ знакъ того, что все кончено.

ГЛАВА VI

Въ тѣ времена моего дѣтства, когда я часто ходилъ на кладбище и читалъ надписи на памятникахъ, я настолько зналъ грамотѣ, что могъ только по складамъ разбирать слова.

Мнѣ предстояло, когда я подросту, поступить подмастерьемъ на кузницу Джо, а пока я посѣщалъ вечерніе классы въ деревнѣ, которыми руководила внучатная тетушка м-ра Уопсля; то есть, собственно говоря, это была смѣтная старуха съ небольшими средствами къ жизни и большими недугами, которая имѣла обыкновеніе спать отъ шести до семи часовъ каждый вечеръ въ обществѣ молодежи, платившей по два пенса въ недѣлю съ человѣка, за поучительное зрѣлище того, какъ она спитъ.

Кромѣ этого воспитательнаго заведенія внучатная тетушка, м-ра Уопсля содержала — въ той же комнатѣ — мелочную лавочку. Она понятія не имѣла о томъ, какіе у нея были товары и что они стоили; но въ ящикѣ комода хранилась засаленная записная книжка, служившая прейсъ-курантомъ и помощью этого оракула. Бидди вела всѣ торговыя сдѣлки. Бидди была внучка внучатной тетушки м-ра Уопсля; сознаюсь, что совершенно не въ силахъ разрѣшить трудную задачу, въ какомъ родствѣ она находилась съ м-ромъ Уопсль. Она была такая же сирота, какъ и я; какъ и я, также вскормлена отъ руки. На мой взглядъ замѣчательнаго въ ея наружности было то, что голова ея постоянно нуждалась въ гребнѣ, руки въ мылѣ, а башмаки въ помывкѣ. Впрочемъ такою она была только въ будни. По воскресеньямъ она ходила въ церковь вымытая, причесанная и прилично одѣтая.

Выучился я азбукѣ скорѣе собственными усиліями и съ помощью Бидди, чѣмъ при помощи указаній внучатной тетушки м-ра Уопсля. Я пробивался сквозь мудрость грамоты, какъ сквозь терновый кустъ, измученный и порядкомъ оцарапанный каждою буквой. Послѣ того я попалъ въ станъ разбойниковъ, то есть во власть девяти цыфръ, которыя каждый вечеръ какъ будто переодѣвались, чтобы помѣшать мнѣ ихъ запомнить. Но наконецъ я научился съ грѣхомъ пополамъ писать, читать и считать.

Разъ вечеромъ и сидѣлъ въ углу у камина съ грифельной доской въ рукахъ и съ чрезвычайными усиліями сочинилъ письмо къ Джо. Думаю, что дѣло было годъ спустя послѣ нашей погони на болотѣ, потому что съ тѣхъ поръ прошло не мало времени; была зима и стоялъ сильный морозъ. Разложивъ у ногъ азбуку для справокъ, я ухитрился въ теченіе часа или двухъ состряпать слѣдующее посланіе:

«мИ лЫй ДЖо я на де Юсь ск О рО пИ Сат хОрошо я на де Ю сь ЩитаТь и тО гдА ДЖо я бУду тА к ра Т и ДоВо ЛеНъ, мИ лЬІй ДЖо Т ВОй ВЕ рн ый ПиП.»

Крайней необходимости сообщаться съ Джо письменно вовсе не было, такъ какъ онъ сидѣлъ около меня и мы были одни. Но я собственноручно передалъ мое посланіе (грифельную доску и съ грифелемъ), и Джо счелъ его за образецъ хорошаго письма.

— Ай да, Пипъ, дружище! — закричалъ Джо, широко раскрывая голубые глаза:- какой же ты ученый человѣкъ! Вѣдь правда?

— Я бы хотѣлъ быть ученымъ человѣкомъ, — отвѣчалъ я съ сомнѣніемъ, глядя на грифельную доску, которую онъ держалъ въ рукѣ; я подозрѣвалъ, что буквы мои шли вкривь и вкось.

— Помилуй Богъ, да вотъ ДЖ, — сказалъ Джо, — и О даже очень красиво написанные! Да! Пинъ, вотъ ДЖ и О, то есть: ДЖо.

— Прочитай все письмо, Джо, — просилъ я.

— Все письмо… эге, Пипъ! — сказалъ Джо, медленно оглядывая доску. — Да чтожъ, вотъ и еще ДЖ и еще О, я еще, и еще: цѣлыхъ три ДЖ и три О, Пипъ!

Я перегнулся черезъ Джо и съ помощью указательнаго пальца прочиталъ ему все письмо.

— Удивительно! — повторилъ Джо, когда я кончилъ. — Ты просто ученый человѣкъ, Пипъ.

Бесѣда эта происходила въ отсутствіе м-съ Джо. Она отъ времени до времени ѣздила съ дядюшкой Пэмбльчукъ на базаръ, чтобы помочь ему закупить тѣ хозяйственные запасы для дома, для которыхъ требуется женская опытность; дядюшка Пэмбльчукъ былъ холостякъ и не довѣрялъ своей прислугѣ. Сегодня былъ базарный день, и м-съ Джо отправилась за покупками.

Джо затопилъ каминъ и подмелъ кухню, а затѣмъ мы встали около двери и стали слушать, не ѣдетъ ли одноколка. Была сухая холодная ночь и сильный вѣтеръ, все застыло и побѣлѣло отъ мороза. «Въ такую ночь человѣкъ, который лежалъ бы на болотѣ, навѣрно умеръ», думалось мнѣ. Я поглядѣлъ на звѣзды, и мнѣ пришло на умъ, какъ ужасно было бы для человѣка глядѣть на звѣзды и замерзнуть, не видя ни помощи, ни жалости отъ всѣхъ этихъ сверкающихъ свѣтилъ.

— Вотъ бѣжитъ кобыла, — сказалъ Джо:- она стучитъ подковами, точно въ колокола звонитъ.

Стукъ подковъ о твердую землю былъ очень музыкаленъ, и лошадь бѣжала скорѣе обыкновеннаго. Мы пододвинули кресло къ огню для м-съ Джо и хорошенько раздули огонь въ каминѣ, чтобы она видѣла освѣщенное окно, и оглядѣли, всо ли въ должномъ порядкѣ. Когда эти приготовленія были окончены, м-съ Джо съ дядюшкой уже подъѣхали къ дому, закутанные съ ногъ до головы. М-съ Джо помогли сойти съ экипажа; дядюшка Пэмбльчукъ тоже сошелъ и накрылъ лошадь одѣяломъ, послѣ чего мы всѣ вошли въ кухню, внеся съ собой столько холода, что въ комнатѣ стало такъ прохладно, какъ будто каминъ и не топился.

— Ну, — сказала м-съ Джо, разоблачаясь торопливо и съ волненіемъ и отбрасывая шляпу за спину, гдѣ она и повисла на завязкахъ:- если этотъ мальчикъ теперь не будетъ благодаренъ, отъ него уже никогда не дождаться благодарности.

Я глядѣлъ такъ благодарно, какъ только это возможно для мальчика, которому совершенно неизвѣстно, за что онъ долженъ быть благодаренъ.

— Надо надѣяться, что онъ не избалуется, — сказала сестра, — хотя я этого побаиваюсь.

— Она не станетъ его баловать, — отвѣчалъ Пэмбльчукъ. — Это не въ ея характерѣ.

«Она?» Я поглядѣлъ на Джо, губами и бровями повторяя: «она?» Сестра взглянула на него какъ разъ въ эту минуту, и онъ, смутившись, провелъ рукой по носу съ свойственнымъ ему въ такихъ случаяхъ миролюбіемъ и виновато поглядѣлъ на жену.

— Ну, что? — замѣтила сестра обычнымъ сварливымъ тономъ. Чего ты на меня уставился? Пожаръ что ли у насъ въ домѣ?

— Кто-то сказалъ, — вѣжливо намекнулъ Джо, — «она».

— Ну, да, она значитъ она, полагаю? — отвѣтила сестра. — Я думаю, что никто не скажетъ про миссъ Гавишамъ: онъ. Думаю, что даже и ты на это не способенъ.

— Миссъ Гавишамъ, что живетъ въ городѣ? — спросилъ Джо.

— А развѣ есть другая миссъ Гавишамъ за городомъ? отвѣчала сестра. — Она хочетъ, чтобы этотъ мальчикъ ходилъ къ ней играть. И, конечно, онъ будетъ ходить. И пусть хорошенько играетъ, — прибавила сестра, внушительно кивая головой въ мою сторону:- или я ему задамъ ходу.

Я слышалъ про миссъ Гавишамъ, которая жила въ нашемъ городѣ,- всѣ въ околодкѣ слышали про миссъ Гавишамъ, — страшно богатую и сердитую лэди. которая жила въ большомъ и мрачномъ домѣ, кругомъ запертомъ отъ воровъ, и вела такую жизнь, какъ будто она была въ плѣну.

— Вотъ штука! — проговорилъ Джо въ недоумѣніи. — Дивлюсь, откуда она знаетъ Пипа!

— Дуракъ! — закричала сестра. — Кто сказалъ тебѣ, что она его знаетъ?

— Кто-то говорилъ, — съ прежней вѣжливостью намекнулъ Джо, — что она хочетъ, чтобы онъ ходилъ къ ней играть.

— А развѣ она не могла спросить дядюшку Пэмбльчука, не знаетъ ли онъ мальчика, который бы приходилъ къ ней играть? А развѣ не могъ дядюшка Пэмбльчукъ, который всегда такъ добръ къ намъ и заботливъ (хотя ты и не цѣнишь этого, Джозефъ, прибавила она, тономъ глубокаго упрека, точно онъ былъ самый безчувственный изъ племянниковъ), указать на этого мальчика, который стоитъ тутъ и важничаетъ (торжественно завѣряю, что я не думалъ важничать) и на котораго я всю жизнь работала, какъ негръ на хозяина.

— Славно! — вскричалъ дядюшка Пэмбльчукъ. — Ясно изложено! Превосходно! Тенерь, Джозефъ, вы знаете, въ чемъ дѣло!

— Нѣтъ, Джозефъ, — продолжала сестра съ той же укоризной въ голосѣ, въ то время, какъ Джо съ виноватымъ видомъ водилъ рукой по носу:- ты еще не знаешь, хотя, можетъ быть, и воображаешь, что знаешь, въ чемъ дѣло. Ты не знаешь, что дядюшка Пэмбльчукъ, полагая совершенно основательно, что мальчикъ можетъ составить счастіе своей жизни, приходя къ миссъ Гавишамъ, предложилъ отвезти его съ собой въ городъ въ собственной одноколкѣ; мальчикъ у него переночуетъ, и затѣмъ онъ самолично доставитъ его завтра утромъ къ миссъ Гавишамъ. А я то, Богъ ты мой! — вскричала вдругъ сестра, сбрасывая шляпу въ припадкѣ отчаянія, — стою тутъ и теряю время съ двумя оболтусами, когда дядюшка Пэмбльчукъ дожидается, а лошадь мерзнетъ у дверей, а мальчикъ весь грязный съ головы до пятъ.