Убийца теней - Джей Эм

Но то – Шенгир, а здесь Лоретт. Дважды в жизни не случается такого везения. Так что в «Золотом карасе» Ярла для начала ужин заказала – картофельный пирог и печёные яблоки, а потом комнату спросила для себя.

Хозяин с хозяйкой, представившиеся господином и госпожой Тиверо, поначалу недоверчиво на новую постоялицу поглядывали. Но Ярла к такому давно привычная. Старая песня: пытаются господа Тиверо понять, кто она такая да как относиться к ней. Если из знатных – где же толпа служанок да приживалок, которая её сопровождать должна, любимых собачек, обезьянок, клетки с попугаями за ней по пятам носить? Да и не того уровня «Золотой карась» гостиница, чтобы высокородные останавливались. Ну а если из простых девица, так ей много уважения ни к чему…

Но Ярла прекрасно знала, чем лучше всего такие вот сомнения развеять. Да и слабость хозяев к звонкой монете с первого взгляда угадала. Не просто слабость, а болезненную, «мутноватую». Поев, подошла к стойке, за которой хозяйка управлялась, мелькнула золотыми монетами:

– За ужин сразу расплатиться, или потом, в общий счёт внесёте?

От цепких глаз госпожи Тиверо манёвр не ускользнул. Заулыбалась. Опасливо слегка – потому что очень уж странная постоялица, – но всё-таки заулыбалась.

– А как вам удобнее…

– Давайте за этот ужин сразу, а всё остальное уже в счёт.

Это то же самое, как если бы сказать: «Да не трусьте так, не подозревайте обмана – деньги есть». Только в вежливой форме. А в подтверждение слов – одну монету на стойку. Улыбка госпожи Тиверо тут же шире и увереннее сделалась.

Чужими слабостями пользоваться, конечно, хорошего мало. Но где же идеальных-то людей найти, с которыми прямо да открыто держаться можно, и которые с тобой так же будут? Днём с огнём таких не сыщешь. Вот и приходится подстраиваться, подлаживаться. Противно, а приходится. Да ещё мысленно себя одёргивать: не суди, не тебе судить. Люди – они люди и есть, нельзя от них слишком многого требовать, и злиться из-за того, что требованиям твоим не соответствуют, нельзя. Так Ярлу отец учил. Так она и старается рассуждать, но трудно бывает порой… Рвётся на волю из «повзрослевшей» души девчонка, которая больше всего на свете хочет, чтобы все «думать и делать плохо» перестали.

– Саулина! Эй, Саулина! – это госпожа Тиверо на весь «Золотой карась» крикнула.

Явилась на зов служанка, рыжая лупоглазая девчонка. Хозяйка распорядилась:

– Приготовь комнату, застели постель, чтобы как следует всё… – с масляной улыбкой глянула госпожа Тиверо на Ярлу. Видимо, это означало, что если не «как следует» будет, с прислуги можно три шкуры драть. Потом, без улыбки уже, опять на Саулину взгляд перевела: – Побыстрее шевелись, а после обратно на кухню марш, за окороком следить. Смотри, не спали.

Саулина, похоже, и без напоминаний знала, что если окорок подгорит, ей несдобровать, и мигом унеслась на второй этаж. Одна она у них и за горничную, и за стряпуху, что ли?..

– Бестолковая дурёха, – кивая вслед девочке, сказала хозяйка.

Это на случай, чтобы было на кого свалить, если постоялице не понравится что? Но тут госпожа Тиверо просчиталась: Ярле сам этот нечестный приём не понравился. Когда немного спустя запыхавшаяся Саулина появилась в столовой и выдохнула: «Всё готово, госпожа!», Ярла, не мешкая, за ней наверх поспешила. А как только та показала, которая комната приготовлена, сразу отпустила девочку. Не хотелось её подводить, хозяйкин гнев из-за горелого окорока навлекать на её голову. Свои вещи Ярла и сама разберёт, не так их много, чтобы помощь требовалась.

Комната оказалась неплохая, просторная, на постели чистое бельё, для умывания – кувшин и таз, горячая вода в ведре. А вот это поторопилась Саулина… Потом, позже, придётся её ещё раз воды нагреть попросить. Сейчас мыться да ложиться спать рано. Сегодня ещё прогулка предстоит… Пускай удивляются хозяева, чего это постоялица, которую уже в приличные записали, на ночь глядя из дома пойдёт. Может, опять их сомнения начнут одолевать. Ещё и одежда неподобающая, штаны да кафтан, тоже не в Ярлину пользу. Ну и пусть их, этих Тиверо, пускай сомневаются. Не о них Ярлины заботы.

На улице зашуршал дождь, как по пути и предвиделось. Ярла подошла к окну, сквозь мокрое стекло посмотрела в сгущающиеся сумерки. Тихая улица городская, мирный вечер… Да только близкая ночь означает, что наступает время ларвов. И время охотников. Нет, ларвы-то, конечно, они и днём не деваются никуда, не рассеиваются туманом и в могилы не возвращаются, байки всё это. Но на людей редко-редко при свете дня нападают. Чаще прячутся, да так хорошо, что почти невозможно их найти. А ночью смелеют. Тоже на охоту выбираются. На свою.

Вот теперь самое время руки перебинтовать и перевязь надеть с метательными ножами. И два кинжала, которые до сих пор в дорожном мешке лежали, в дополнение к квилону приладить на пояс. На левый бок рондель, на спину – стилет, рукояткой вправо. А вот лук не стоит сегодня с собой тащить. Сегодня не настоящая охота ещё, так, разведка. Фактов мало о деле известно, и охотничье чутьё пока молчит – ему, чутью, тоже время нужно на обстоятельства настроиться, только тогда подсказки давать начнёт. Чтобы в первую же ночь ларва прикончить, везение подобное шенгирскому нужно. Но на него сильно рассчитывать нечего. Случиться – так хорошо, а нет – своими силами будем справляться. Но горсть кристаллов-ловцов в поясной кошель всё-таки надо сыпануть. Мало ли…

Поверх кафтана накинула Ярла плащ – удобный, лёгкий, под дождём не промокает почти. Этот плащ отец ей из Ронора привёз, в Илленийском княжестве таких не делают.

Сопровождаемая недоумевающим взглядом госпожи Тиверо, вышла Ярла из «Карася». Направилась теперь не в сторону порта, а в другую, ещё немного город посмотреть. Пару раз у встречных спросила, какая дорога к центру ведёт, какая – к окраине. Отметила про себя, что обязательно надо не забыть картой Лоретта разжиться. А то каждый раз не наспрашиваешься, да и удобнее гораздо, когда расположение основных районов да улиц в голове держишь.

Но про центр городской – это назавтра спрашивала. А сегодня ей совсем не туда нужно, а наоборот, к окраине ближе. Ларвы-то, они больше всякие закоулки, трущобы любят. Случается, конечно, что и к богатым домам подбираются, как в том же Шенгире. Но тоже к таким, которые в отдалении от самых шумных улиц выстроены, большими парками окружены.

Ну вот и они опять, закоулки… Это западная часть города получается. Главное, дорогу запомнить хорошо, чтобы потом в «Карася» без лишних расспросов вернуться. Приметные ориентиры привычно отмечает глаз: вон дом с башенкой, на которой флюгер в виде корабля, вон дерево кривое, засохшее, по соседству с зелёными собратьями маячит… Направо свернуть, налево – значит, на обратном пути в другом порядке.

Да, закоулков да пустырей в Лоретте не меньше, чем в любом другом городе. По общепринятому мнению, по таким местам ночами бродить опасно. Особенно девице. Ну да… А как не бродить, если ты видунья и сумеречный охотник?

Такие вот моменты и предвидел отец, когда не только драться дочку учил, но и в разных жизненных ситуациях ориентироваться.

«А что это вы, барышня, здесь в такой час? А вас не проводить?..» – разыгрывал Ольмар роль навязчивого кавалера. Ярла соображала, как ответить. «По делам иду», или – домой, или – родные у меня тут, через два дома… Всё не то. Не верит «кавалер». «А по-моему вы, барышня, ждёте кое-кого, и наверняка именно меня», – и заступает дорогу.

– Ну, что теперь делать будешь? – спрашивает Ольмар.

– Теперь, – теряет Ярла терпение, – ножик в бочину этому козлу воткну.

– Никуда не годится, – качает Ольмар головой. – Мы, вообще-то, людей защищаем, забыла?

– От них же самих, что ли? – супится Ярла. – Ларвы-то…

– Тс-с, – прижимает Ольмар палец к губам. – Об этом мы с тобой в другой раз поговорим.

Но она и сама понимает, что никуда не годится такое решение. Только признавать не хочет.

– Да ты ведь, как я, думаешь…

– Ну-ну, не гадай, что я думаю, а что нет. Помни: любой спор до последнего миром уладить надо стараться. Только уж если совсем не получается, тогда… Но с людьми и тут никаких ножей. Для чего я тебя без оружия драться-то учу? Да и кулаки тоже не больно в дело пускай. Бывает, знаешь, тот, который на тебя напасть хотел да сам получил, возьмёт, да на тебя же стражникам нажалуется. Те посмотрят на твои руки: ободраны, в ссадинах, а у жалобщика – морда в крови и нос на сторону. Ясно: ты, значит, и виновата выходишь. Уж если край как надо какого молодчика успокоить – чисто работай. Коленом в пах, ребром ладони по шее. Вырубился тихо и никаких следов ни на нём, ни на твоих руках. А оружие – это для ларвов только.

Но сегодня к этим навыкам не пришлось прибегать. Изредка шнырнёт кто по лореттским закоулкам за дождевой завесой, да скроется, вот и всё. А чем ближе к городской стене, тем и шныряющих меньше.