Далекие берега. Навстречу судьбе - Сарду Ромэн

— Снимите с себя кресты, — продолжал Оглеторп, — спрячьте образа Пресвятой Девы и святых. Ничто не должно указывать на вашу принадлежность к Римской католической церкви!

На улице все громче звучали радостные крики.

Больше всего католики Ирландии боялись повторения Варфоломеевской ночи, но Варфоломеевской ночи наоборот, когда протестанты, жаждущие реванша, станут врываться в дома католиков и убивать их, как некогда в Париже католики безжалостно предавали смерти протестантов. Разгром армии Сен-Рюта мог побудить протестантов Дублина совершить непоправимое на, так сказать, законных основаниях.

Дверь распахнулась. В таверну вбежал мальчишка одиннадцати лет, сын ткача, приверженца папства. Он крикнул:

— Англичане вооружаются факелами! Они говорят, что сожгут «Старый Норруа» дотла!

Возникла всеобщая паника, и лишь Гарри и Лили Бэтманы, по-прежнему сидевшие за столом, казалось, сохраняли спокойствие. Они были так молоды, что походили скорее на брата и сестру, чем на супружескую пару. Не зная, что делать, они чуть не плакали от страха.

Епископ подошел к ним:

— Если вас ничто не удерживает в Дублине, побыстрее отправляйтесь в деревушку Дандол, что на юге Белфаста. Это надежный католический бастион, о котором еще не известно английским оккупантам. Там вы окажетесь в безопасности, под защитой наших братьев во Христе.

— А вы, монсеньор? — отважился спросить Гарри. — Куда вы пойдете?

— Я отправляюсь во Францию. Каким бы слабым ни был изгнанный король Яков II, он — наш единственный союзник. Необходимо подбодрить его.

Зал постепенно пустел. Все уходили через потайной ход. А в это время в дверь таверны летели камни. В окно Оглеторп увидел какого-то фата в митре, увешанной набитыми соломой крысами, пародировавшими атрибуты Папы. В угрожающем свете факелов к таверне подходили трое мужчин.

— Уходите! — приказал епископ Бэтманам.

Гарри и Лили похватали свои незамысловатые пожитки и выбежали наружу через заднюю дверь «Старого Норруа». Они следовали по пятам за прелатом по улицам Дублина.

Воздух был пропитан ощущением катастрофы и жуткими предчувствиями. Куда ни глянь, из своих домов выбегали протестанты. Некоторые из них ставили перед домами столы и предлагали выпить — отпраздновать победу.

— Следуйте за мной до реки, — сказал Гарри и Лили Оглеторп, закрывая лицо. — Не выпускайте меня из вида.

Он быстро шел сквозь толпу, прокладывая дорогу своим подопечным.

Оказавшись около «Дамфри Майл», Гарри и Лили узнали одного из своих знакомых, добряка Джереми Кука. Его повесили на брусе вывески за то, что он хотел спасти из огня свое «Житие святых». Чуть дальше протестанты швыряли соломенные чучела, изображавшие свергнутого короля Якова II, Людовика XIV и Папу Александра VIII, в сточные воды, чтобы затем сжечь их на кострах радости под звуки дудок.

Гарри и Лили были объяты ужасом. Если бы не непоколебимая стойкость Уайта Оглеторпа посреди этого хаоса, испытываемый ими животный страх выдал бы их.

Вслед за епископом они крались вдоль домов, а едва появлялся патруль, прятались в дверные ниши или за угол, а когда убеждались, что опасности больше нет, продолжали свой путь.

Наконец они добрались до реки Лиффи, делившей Дублин на две части. Там лодка уже ждала епископа Оглеторпа. Лодочник, убежденный католик, передал епископу весла и лодочный крюк.

Епископ, Гарри и Лили поплыли вниз по реке. Поднимавшиеся на обоих берегах столбы дыма указывали на местонахождение горевших домов католиков. Весь город пылал. Обстановка в нем напоминала нечто среднее между осадным положением и готовым вот-вот начаться языческим праздником.

— Нас ждут тяжелые времена, — сдавленным голосом произнес епископ. — Времена, когда мы все должны будем показать, что достойны крещения.

Вслед за епископом Гарри и Лили перекрестились. Глядя на них, прижавшихся друг к другу, испуганных, отдавшихся на волю судьбы, Оглеторп вспомнил о призыве святого Павла, запрещавшего коринфянам жить среди язычников из страха перенять их безнравственность: «Итак, извергните развращенного из среды вас».

«Эти двое детей могут служить прообразом слабости Ирландии и ее Церкви», — думал епископ, дав себе слово выполнить заповедь святого Павла.

Они приплыли в Рингсенд, морской порт Дублина.

Единоверцы узнали Оглеторпа. Епископ подошел к не кому Шелби Фросту, молодому священнику, уроженцу Армага, и обратил его внимание на Гарри и Лили Бэтманов. Дав им самые положительные рекомендации, он сказал Фросту:

— Я вверяю их вашей милости.

Шелби Фрост обещал проследить за ними.

— Отец Фрост отведет вас на «Фэамонт», — сказал Оглеторп, — корабль, отправляющийся в Ньюри, что на юге Ольстера. Оттуда вы без труда сможете добраться до Белфаста.

«Бюсантор» стоял на рейде Рингсенда, готовый плыть на континент. Сев в лодку, направлявшуюся в сторону французского корабля, епископ попрощался с ними, взмахнув рукой:

— Служите Богу духом и истиной, и небеса спасут вас, дети мои! Я буду молиться за вас.

В этот день, когда попеременно шел дождь и светило солнце, он, с тяжелым сердцем, также попрощался и с Ирландией.

Бэтманы еще немного постояли на боне: она, такая маленькая в темном платье, скрестившая руки на груди, и он, долговязый, продрогший в своих тиковых брюках и пиджаке из синего кашемира. У их ног лежали пожитки. Шелби Фрост велел им поторопиться. Он провел их на борт «Фэамонта» — бригантины водоизмещением чуть менее двухсот тонн. Корабль с новой, кроме грот-мачты, оснасткой, стоял борт о борт с более внушительных размеров кораблями, но с изъеденными крысами или ржавчиной корпусами.

Отец Шелби Фрост провел их на борт в последнюю минуту. Он о чем-то договорился с капитаном. Похоже, имя Оглеторпа устранило все препятствия.

Капитан, старый приятель епископа, сказал, глядя на Лили:

— Хорошенькая бабенка.

Вскоре экипаж, несмотря на неблагоприятствующий отплытию прилив, вытащил якорные цепи.

Гарри забеспокоился, увидев, что рулевой уводит «Фэамонт» от берегов Ирландии.

— Если я правильно понял епископа Оглеторпа, мы должны высадиться в Ньюри, чтобы оттуда добраться до Белфаста, а затем найти прибежище в Дондолтее, — обратился он к Шелби Фросту. — Когда мы сделаем остановку?

Священник покачал головой:

— Оглеторп сказал мне: «Надо защитить этих малышей. Им некуда деться. Они слишком слабы и пропадут хоть в Ирландии, хоть во Франции. Их арестуют, будут эксплуатировать или и того хуже: заставят отречься от истинной веры».

— Я не понимаю.

Священник улыбнулся:

— «Фэамонт» направляется в Америку, сын мой.

— В Америку?

Шелби Фрост кивнул:

— Уайт Оглеторп хотел бы, чтобы вы высадились в Филадельфии, где свободно исповедуют христианскую веру и где обосновалась небольшая община ирландцев-католиков, готовых вас приютить. Вы не первые, кого он спасает подобным образом. Я хорошо знаю об этом, ведь я бывал там дважды, — сказал Фрост в заключение.

Бэтманы не могли смириться с тем, что окажутся одни на незнакомой земле. Они стали умолять немедленно ссадить их с корабля.

— Оглеторп предвидел вашу реакцию, — заметил Шелби Фрост, — и поэтому счел необходимым скрыть от вас свои планы.

Гарри и Лили бросились к капитану и потребовали, чтобы шлюпка незамедлительно доставила их на берег. Но тот ответил им, что уже слишком поздно.

— Когда будет первая остановка? — наперебой спрашивали они. — Когда мы сможем высадиться?

— Остановка? Если во время первой трети плавания случится авария, мы, возможно, причалим к северным берегам Шотландии или Исландии. В противном случае через семьдесят-восемьдесят дней мы войдем в спокойные воды Делавэра.

Лили залилась горючими слезами.

Гарри вглядывался в горизонт в надежде различить «Бюсантор», отправившийся во Францию с Уайтом Оглеторпом на борту.

Напрасно.

Но если бы Гарри увидел корабль, он, вне всякого сомнения, поднял бы руку и проклял бы его…