Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Дальше был город Мортмер, в котором тоже засела дама, но на этот раз вдова сеньора де Мортмера. Этой пришлось самой принимать решение, поэтому она без колебаний присягнула королю Франции, передав под его власть и свой замок Дидон. Теперь Пуату, Сентонж и ЛаРошель были полностью освобождены от англичан и их союзников. Коннетабль Франции разместил гарнизоны в городах и замках, а остальных распустил.

— Я съезжу к королю, обсужу с ним дальнейшие действия (понимай: получу награду), после чего возобновим кампанию, — сказал он командирам рут, в том числе и мне, собрав нас в своем шатре и угостив отличным белым вином. — Вы свободны самое меньшее на месяц, а потом пойдем на север, в Бретань. Так что находитесь где-нибудь неподалеку от ее границ.

Я со своим отрядом отправился домой. ЛаРошель, конечно, находится не рядом с Бретанью, но и не далеко от нее. Может, мне так кажется из-за привычки к российским расстояниям.

Помню, в двадцать первом веке разговорился с голландцем, старшим механиком. Они за два года обучения в своих мореходках получают два диплома — штурмана и механика. Дослужившись до капитана, этот решил, что механиком быть лучше, и вскоре дослужился до старшего. В России на получение двух таких дипломов ушло бы больше времени, чем у него на учебу и две стремительные карьеры. И при этом голландцы считаются лучшими моряками, чем русские.

Так вот, как-то сидели мы с ним в кают-компании за пивком и марихуаной (на голландских судах разрешено и то, и другое), и он спросил:

— Где ты живешь?

— Недалеко от Москвы, километров четыреста, — ответил я.

— Четыреста?! — переспросил он.

— Да, всего четыреста, — повторил я и вспомнил, что Голландия в длину немного больше, а в ширину меньше.

— Я вырос в семидесяти километрах от Амстердама. Мой городок считался такой глухоманью! — сообщил он и зашелся от смеха: то ли дурь вставила, то ли осознал всю комичность своего комплекса провинциала.

Административный бальи Ла-Рошели, бывший ее мэр Жан Шодерон, побурчав немного, разместил на постой всю мою руту, обеспечив солдат не только жильем, но и бесплатным питанием. Может быть, щедрость его объяснялось известиями, что к нашим берегам направляется большая эскадра англичан. Командовал ей Вильям Монтегю, граф Солсбери. Я помнил первого графа Солсбери. Звали его Патрик Фиц-Вальтер. В бытность констеблем Солсбери он своевременно переметнулся на сторону императрицы Мод. Предательство было оплачено вновь созданным графским титулом. Эскадра последнего графа Солсбери сожгла стоявшие на рейде Сен-Мало семь кастильских кораблей. Не лишенные скромности ларошельцы были уверены, что Эдуард Третий вознамерился в первую очередь отомстить именно им, поэтому три сотни опытных бойцов, размещенных в городе, позволяли с пренебрежительной улыбкой поминать английскую эскадру и даже самого английского короля.

Пока мы отдыхали, до Ла-Рошели добрались важные известия. Умер король Шотландии, наш союзник. Детей у него не было, поэтому корону наследовал племянник Роберт Стюарт, у которого аж одиннадцать сыновей. Как ни странно это звучит для людей двадцать первого века, но многочисленность сыновей помогла их отцу стать королем, потому что считаются знаком божественного покровительства. Если бог невзлюбил кого-то, то детей не будет вовсе или родятся одни девки, что по меркам четырнадцатого века одно и то же. Я помнил, что Стюарты будут править Британией. Эти ли — не знаю. Второй новостью был очередной мир, заключенный между Карлом, королем Франции, и Карлом, королем Наваррским. Последний имел сомнительные права на трон и непомерные амбиции, что автоматически делало его врагом первого, и вполне реальные и немалые владения еще и во Франции, в основном в Нормандии, откуда его отряды постоянно нападали на соседей, которые отказывались признавать Наваррца своим королем. На этот раз ему пришлось оставить в заложниках двух своих сыновей, Карла и Пьера. Это назвали передачей дяде на воспитание.

Случилось и важное событие местного масштаба. Хайнриц Дермонд женился на молодой вдове-купчихе, племяннице Жана Шодерона. Она владела домом в центре Ла-Рошели, солеварней, большим виноградником с давильней неподалеку от города и долями в двух торговых кораблях. Я заметил, что местные купцы предпочитали владеть не целым кораблем, а частями в нескольких. Раскладывали яйца в разные корзины. Потерять корабль из-за шторма или пиратов можно запросто, а так был шанс что-то сохранить. Я не удивился, когда узнал, что рыцаря распределили на постой именно к родственнице бальи. Еще меньше удивился, когда узнал, что у порядочной вдовы вдруг начал увеличиваться живот. Наверное, ветром надуло. В этих краях частые и сильные западные ветры. Решение рыцаря жениться на вдове было и вовсе само собой разумеющимся. Он ведь тоже теперь не тот бедный оруженосец, который жил на милости земляка. Думаю, эта семейка в ближайшее время прикупит еще один виноградник или солеварню и вложится в несколько торговых кораблей.

Английская армия покидать Сен-Мало не собиралась, поэтому Жан Шодерон начал чуть ли не ежедневно напоминать мне, что пора бы рассредоточить пару сотен по другим городам. Новому его родственнику Хайнрицу Дермонду разрешалось вместе со своей сотней остаться в Ла-Рошели. Меня всегда поражало умение французов сочетать личные и общественные интересы. На счастье административного бальи вскоре пришел приказ от коннетабля Франции прибыть в Анжер, чтобы оттуда двинуться в Бретань и наказать ее правителя Жана де Монфора за измену.

5

Война становится скучной. Кампания больше напоминает прогулку Мы движемся в сторону Сен-Мало. Нам сдались без боя Ренн, Динан, Ванн. Я уже воевал в этих местах и примерно так же расслабленно, но на стороне Плантагенетов. Видимо, природа здесь не располагает к воинственности, поэтому жители предпочитают без угрызений совести переходить на сторону сильнейшего. Впрочем, не все такие.

Город Люзимон мой язык не поворачивался назвать крепкой крепостью. Стены ниже шести метров и давно не ремонтированные. Башен всего семь и те прямоугольные. Гарнизон малочислен. Не знаю, на что они надеялись или что хотели доказать. Верность своему сеньору, который, как до нас дошли известия, сбежал в Англию?! Поскольку мне надоела война без трофеев, за одну зарплату, я решил ночью испытать судьбу. К тому же, война — это самый тяжелый наркотик. Подсаживаешься на нее медленно, зато потом очень трудно соскочить. Если долго не бывает мощного выброса адреналина в кровь, начинается ломка. Жизнь из цветной превращается в черно-белую и такую тусклую, что хочется удавиться.

— Долго собираешься осаждать город? — спросил я Бертрана дю Геклена.

— Думаю, за неделю управимся. Засыплем ров, а потом начнем штурмовать. Твои арбалетчики будут прикрывать, — поделился своими планами коннетабль Франции.

— Осажденные могут раньше сдаться, — предположил я.

— Я не приму капитуляцию. Город захватить не трудно, а надо кого-нибудь жестоко наказать в назидание другим, — сказал он.

— Если я захвачу Люзимон раньше, центр города мой, — предложил я.

— Идет, — сразу согласился Бертран дю Геклен, даже не поинтересовавшись, как я собираюсь захватить город.

Да как обычно. Большинство крепостей захватывают не штурмом, а благодаря недочетам в обороне, среди которых главное место занимает человеческий фактор. Кому-то нужны деньги, кому-то не хочется голодать и умирать, кому-то надоедает в полной мере исполнять свои обязанности. Я обратил внимание, что на городских стенах было мало профессиональных военных, и те ушли, когда поняли, что штурм случится не скоро. Значит, ночью в карауле будут горожане, необученные и не привыкшие к службе.

В группу захвата я отобрал двадцать человек, самых опытных. Повел их сам. Пора встряхнуться. Короткая летняя ночь была безлунна и темна. Звезды казались ближе, чем в светлые ночи. Я по привычке, не знаю, зачем, нашел Большую Медведицу и с ее помощью — пять расстояний между двумя крайними звездами ковша и по линии, проведенной через них, — Полярную. Делаю это на автомате. Даже в двадцать первом веке находил, хотя тогда она была мне абсолютно не нужна. Наверное, срабатывал инстинкт, наработанный предками, среди которых, уверен, было много моряков. Точно так же мы, проходя мимо открытой двери в помещение, даже знакомое, каждый раз будем заглядывать в него. Не из-за чрезмерного любопытства, а бессознательно предполагая возможность нападения оттуда на нас. «Кошек» у нас было две. Третью где-то потеряли или забыли. Давно не пользовались — вот и сработал человеческий фактор. Собак на стенах не было. Мы бесшумно перебрались по сколоченному днем мостику через ров возле самой высокой и крепкой куртины, которую, как я надеялся, будут охранять хуже всего. Нападение здесь ожидают в самую последнюю очередь. Основные силы защитников сосредоточены в слабых местах. Деревянных галерей на стенах не было, поэтому обе «кошки» надежно зацепились за камни между зубцами. Два бойца в темной одежде полезли вверх по веревкам с мусингами. Наверху их никто не встретил. Я полез вторым. Шершавые камни стены еще сохранили дневное тепло, к ним было приятно прикасаться. Взобрался легко. Моему телу ведь сейчас всего лет тридцать или немного больше. Из доспехов на мне только шлем и кольчуга поверх стеганки. Вооружен луком, саблей и кинжалом. Стрел взял два колчана, но второй несет Жак Оруженосец, который поднялся вслед за мной.