Творения - Сергий Мечёв

Мы с вами живем в радостное время, когда жизнь создает для этого особенно благоприятные условия.

Теперь, как никогда, становится ясной грань, отделяющая верующих от неверующих. Теперь каждый верующий во Христа терпит все насмешки и оскорбления, направляемые против Святой Церкви, но тем радостнее мысль о том, что «наше отечество на небесах», тем желаннее должна быть смерть, как возвращение в это отечество.

Это не значит, что христианство не признает земной жизни. Истинный христианин радуется, любуется этой жизнью, как даром Божиим. В этом радостном приятии жизни и состоит одно из важнейших отличий христианина от нехристианина.

Но, радуясь земной жизни, христианин еще больше радуется, что он здесь, на земле, получает познание другой, небесной жизни. Собирайте же сокровища еще здесь, на земле. Тогда вы начнете ценить в себе Царство Божие, и смерть уже не будет страшить вас, но будет для вас радостным и желанным переходом в иную жизнь.

Но если вы не будете еще на земле собирать эти сокровища, то страшен будет для вас час смертный, и в тот час никто не поможет вам. Теперь, в этой жизни, надо собирать элементы Царствия Божия и тогда, мало-помалу, начнете понимать значение этого великого праздника, который мы празднуем сегодня.

И, дай Бог, чтобы день нашей смерти не застал нас врасплох, но чтобы мы уподобились тем, кто еще здесь начал небесную жизнь.

И тогда Божия Матерь будет молиться о нас в час этого страшного перехода, как мы молились Ей всегда, прося «не вверять нас человеческому пред-стательству», но принять нашу молитву и сохранить нас под Святым Своим Покровом.

Аминь.

52. Покров Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Праздник Покрова Пресвятой Богородицы есть, прежде всего, праздник молитвы. Два мужа — блаженный Андрей и ученик его Епифаний, молящиеся в храме Влахернском, увидели Ее, Пречистую Деву, тоже молящуюся и простирающую омофор над городом, который находился в великом несчастии. Они в молитве видели Ее молящуюся. Поэтому и нам в этот день в нашей мере нужно назидать себя из слов св. Писания, говорящих о молитве.

Один Св. Отец-Авва Агафон, когда его спросили, какая добродетель наиболее трудна, ответил так: «Простите мне, я думаю, что нет большего труда, как молиться Богу без развлечения; ибо всегда, когда человек хочет молиться, враг старается отвлечь его, ибо знают демоны, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. И во всяком подвиге, какой бы ни предпринимал человек, во время совершения его получает успокоение, а молитва до последнего издыхания требует борьбы» /Древн. Патерик гл. 12/.

Если так определяет наиболее трудную добродетель Авва Агафон, то, конечно, нам прежде всего знакома эта трудность в молитве, ибо это нам так трудно молиться без развлечения, и мы оставляем молитву, когда находит уныние и нет желания молиться. Так обычно относимся мы к вечерней моливе, и к утренней, и в храме продолжаем это беззаконное дело. «Если молитва есть, то я молюсь, а если нет, то как же я буду принуждать себя?» Так говорим мы. А вот свидетельство Великого, который в подвиге прожил десятки лет.

Когда мы подходим к молитве, нам прежде всего нужно помнить не только о том, что молитва есть большой труд, но и о том, что нам заповедано «непрестанно молитися». Стало быть, молиться нужно не только в тот момент, когда мы стоим на молитве утром и вечером. Что значит «непрестанно молитися»?

Один старец Египетской пустыни был спрошен: «Что значит непрестанная молитва?» Он ответил: «Из самой глубины сердца воссылаемое моление к Богу с прошением полезного. Ибо не тогда мы только молимся, когда стоим на молитве, но истинная молитва есть та, когда мы можем всегда молиться в себе.» /Древн. Патерик гл. 12./

Стало быть, от нас воистину требуется непрестанная молитва, ибо в каждый момент мы должны молиться, и молитва заключается не в том, что мы стоим на молитве.

Но каким же образом можно иметь непрестанную молитву, когда есть у человека дело? Хорошо подвижникам, у которых нет никаких мирских дел. К нам-то это совсем не относится: разве мы, которые находимся в разных делах, можем даже серьезно подумать об исполнении такой заповеди? Так говорим мы.

Были в древности иноки, которые молились и ничего больше не делали, и «пришли они к авве Лукию в Епат, и спросил их старец, говоря: „Какое ваше рукоделие?“ Они отвечали: „Мы не занимаемся рукоделием, но, как говорит Апостол, непрестанно молимся“. И сказал старец: „Вы не едите?“ — „Едим“, — отвечали они. Старец говорит: „Кто молится за вас, когда вы едите?“ Еще сказал им: „Вы и не спите?“ — „Спим“, — отвечали они. Старец говорит: „Кто молится за вас, когда вы спите?“ И не нашлись на это ответить ему. Тогда старец сказал им: „Простите мне, вы не делаете, как говорите. Я же вам покажу, что занимаясь своим рукоделием, непрестанно молюсь. Размочив немного прутьев, я сажусь с Богом и, плетя из них веревку, говорю: „Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое“ /Псалом 50, 1/. И сказал им: „Не молитва ли это?“ Те отвечали: „Да“. Старец сказал: „Проводя целый день в работе, я зарабатываю более или менее шестнадцати монет, две из них подаю в дверь нищим, а на остальные ем, и молится за меня принимающий две монеты, когда я ем, или когда сплю, и по Благодати Божией у меня совершается непрестанная молитва“. /Древн. Пат. гл. 12, ст. 10/.

В самом деле, как же это так, пришли люди и думали, что непрестанно молятся, а делатель истинный спросил их о рукоделии, и так спросил, что они ничего не могли ответить. Ибо труд дан как заповедь: „В поте лица твоего снеси хлеб твой“. Старец познал, что исполняя рукоделие, можно непрестанно молиться, и потому сказал им: „Простите мне, вы не делаете, как говорите. Я вам покажу, что занимаясь своим рукоделием, непрестанно молюсь“. Размочив немного прутьев, я сажусь с Богом…“ Вот молитва, а мы сделали из этого одно безобразие. Когда кто-нибудь уезжает, то обычно для красного словца говорят: „С Богом“. Это для нас поговорка, а идет она от тех, кто воистину памятовал о Боге и молитве.

Те из нас, которые имеют ту или иную работу: ремесло, хозяйство, конечно, ничего не могут сказать против возможности непрестанной молитвы; против возможности делать работу как ремесло с той или иной молитвой или памятью о Боге, начинать с Богом, хотя бы стирать или варить пищу, ведь таковые подобны тому, кто плел корзины имея в себе Бога, при взирании на него Божиих очей.

Но что же делать тем, которые имеют умственную работу? Разве могу я, говоря проповедь, или решая математическую задачу, иметь непрестанную молитву и память о Боге? Св. Отцы говорят, что может человек иметь непрестанную молитву, совершая и умственную работу.

Братия рассказывали: „Однажды мы пришли к старцам, и когда по обычаю совершилась молитва, поприветствовав друг друга, сели. И после беседы, намереваясь удалиться, мы просили опять совершить молитву. Тогда один из старцев сказал нам: „Что же вы не молитесь?“ Мы отвечали: „Когда мы пришли, авва, была молитва, и с того времени беседуем доселе“. Он сказал: „Простите, братие, потому что некоторый брат, сидящий с вами и беседующий, сотворил тридцать три молитвы“. И когда он сказал сие, они сотворили молитву и отпустили нас“. /Древ. Патерик 12, 18/. /Окончания нет/

53. О Богослужении

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Недавно мы праздновали праздник Пресвятой Девы, вхождение Ее во храм, и, как св. Церковь учит нас, вхождение это совершено для того, чтобы Ей «во храме воспитатися честно».

Это вхождение во храм, это приобщение к иной жизни, чем наша жизнь здесь, на земле — к жизни премирной, было когда-то совершено Божией Материю — и каждый из нас, каждый, кто живет в этом мире и верит во Христа, в свое время был введен во храм именно для того же, для чего вошла в него и Пресвятая Дева — для того, чтобы в нем «воспитатися честно», для того, чтобы оставить эту жизнь и приобщиться к премирной, выйти из временного, войти в вечное.

Когда мы говорим о Богослужении, участвуем в нем, мы забываем о двух сторонах: мы думаем, что мы пришли в храм для того, чтобы днесь, ныне вспомнить, то или иное событие из жизни Господа, из жизни Богородицы или святых. А между тем св. Церковь говорит нам о том, что наше богослужение, наше празднование не есть только воспоминание, но самое наше действительное, подлинное, возможно только через богослужение, участие в этих событиях.

И не только мы принимаем участие в них, но богослужение имеет величайшее значение и для всего мира, для всей вселенной.

Кроме того, в каждом церковном празднике, например, в только что бывшем праздновании Введения во храм Пресвятой Богородицы, участвуют и иные члены Тела Христова — «горняя сликовствуют земным».