Предательство Борна - Эрик Ластбадер

Какое-то мгновение она лежала на трупе, чувствуя гулкие удары своего сердца, слыша собственное дыхание, с присвистом вырывающееся из легких. Наконец она перекатилась вбок, на сырой пол катакомб, и поднялась на ноги.

Как Сорайя и опасалась, фонарик убитого милиционера был безнадежно испорчен. Она достала свой, моля бога о том, чтобы он продолжал работать. Моргнул слабый лучик, тотчас же погас, загорелся снова. Оказавшись на твердой земле, Сорайя спихнула труп милиционера в грязевой колодец. Затем осмотрела пол, замазывая грязью лужицы крови.

Понимая, что батареек в фонарике надолго не хватит, Сорайя поспешила в левое ответвление, ведущее к выходу на поверхность недалеко от дома доктора Павлиной.

Во время второй посадки для дозаправки самолет, везущий Мартина Линдроса, принял на борт нового пассажира. Усевшись рядом с Линдросом, мужчина произнес несколько слов на том бедуинском диалекте арабского, на котором говорил Аббуд ибн Азиз.

– Но вы не Аббуд ибн Азиз, – сказал Линдрос, поворачивая голову на голос, словно слепой. Лицо его по-прежнему было закрыто плотным черным капюшоном.

– И правда. Я его родной брат, Мута ибн Азиз.

– Вы тоже преуспели в искусстве калечить людей, как и ваш брат?

– Такие вещи я оставляю брату, – резко ответил Мута ибн Азиз.

Линдрос, чей слух ввиду вынужденной слепоты стал особенно острым, уловил безошибочные нотки. Он решил попробовать сыграть на кроющихся за этим чувствах.

– Надеюсь, ваши руки чисты. – Линдрос ощущал, что араб внимательно его изучает, словно новый вид млекопитающего.

– Моя совесть чиста.

Линдрос пожал плечами.

– Мне нет никакого дела до того, что вы лжете.

Мута ибн Азиз отвесил ему затрещину.

Линдрос ощутил во рту привкус крови. У него мелькнула смутная мысль, смогут ли его губы распухнуть еще больше.

– У вас с братом гораздо больше общего, чем вы думаете, – глухо промолвил он.

– На свете нет двух других таких разных людей, как мы с братом.

Наступила неловкая тишина. Линдрос понял, что Мута жалеет о своих словах. Ему захотелось узнать, какая размолвка разделила братьев и может ли он как-нибудь этим воспользоваться.

– Я провел с Аббудом ибн Азизом несколько недель, – заговорил Линдрос. – Сначала он меня пытал, затем, когда у него ничего из этого не получилось, попробовал стать моим другом.

– Ха!

– Вот и я ответил ему так же, – сказал Линдрос. – На самом деле он хотел лишь узнать, что мне известно о покушении на Хамида ибн Ашефа.

Он услышал, как Мута зашевелился, подсаживаясь к нему поближе. Когда араб заговорил, его голос был едва слышен сквозь гул двигателей.

– Почему брат хотел узнать именно об этом? Он тебе сказал?

– С его стороны это было бы глупо. – Внутренняя антенна Линдроса нацелилась на только что услышанное. Несомненно, покушение на Хамида ибн Ашефа имеет крайне важное значение для обоих братьев. Почему? – У Аббуда ибн Азиза, возможно, множество недостатков, но глупость в их число не входит.

– Да, Аббуд не глуп. – Голос Муты затвердел, превратившись в сталь. – Но он лжец и обманщик – это точно.

Карим аль-Джамиль ибн Хамид ибн Ашеф аль-Вахиб, человек, который на протяжении последних дней выдавал себя за Мартина Линдроса, был поглощен поисками лазейки в главный компьютер ЦРУ, где хранилась вся до последней йоты важная информация. Вся проблема заключалась в том, что у него не было кода доступа, который открыл бы перед ним цифровые ворота. Настоящий Мартин Линдрос так и не назвал ключевое слово. В чем не было ничего удивительного. Но Карим аль-Джамиль разработал альтернативный план, изящный и действенный. Пытаться взломать систему защиты ЦРУ бесполезно. Это пробовали сделать гораздо более опытные хакеры, но тщетно. Электронная защита «Часовой» не зря считается надежной, как банковский сейф.

Итак, как получить доступ к защищенному от взломов компьютеру, если нет кода доступа? Карим аль-Джамиль знал, что если вырубить главный компьютер ЦРУ, технический персонал раздаст всем сотрудникам, и ему в том числе, новые коды доступа. А добиться этого можно, лишь внедрив в систему вирус. Поскольку «Часовой» не позволит сделать это извне, сделать это нужно изнутри.

Следовательно, Кариму аль-Джамилю требовался абсолютно надежный способ доставить компьютерный вирус в штаб-квартиру ЦРУ. Пытаться тайно занести вирус ему самому или Анне было бы слишком опасно; а все остальные возможные пути были надежно перекрыты. Нет. Даже сотрудник ЦРУ не пронесет вирус в здание. Над этой задачей Карим аль-Джамиль с братом ломали голову в течение нескольких месяцев.

И вот что они наконец придумали: шифрованная записка, обнаруженная сотрудниками «Тифона» в пуговице рубашки Фади, на самом деле была вовсе не шифром, вот почему Тиму Хитнеру так и не удалось ее вскрыть. Это была пошаговая инструкция, позволяющая восстановить вирус, используя обычный бинарный код компьютера – цепочку команд низкого уровня, которые работали бы в самом ядре операционной системы, совершенно невидимые. Восстановленные на компьютере ЦРУ, эти команды обрушатся на операционную систему, в данном случае «Юникс», искажая ее основные процедуры. В результате возникнет всеобщий хаос, и за каких-нибудь шесть минут все компьютеры ЦРУ выйдут из строя.

Конечно, существовала и защита, так что если бы даже Хитнеру по прихоти случая удалось понять, что перед ним вовсе не шифр, он все равно не смог бы непроизвольно активизировать цепочку команд – потому что они были записаны задом наперед.

Карим аль-Джамиль открыл файл, над которым трудился Хитнер, переписал цепочку двоичных знаков в обратном порядке и сохранил ее. Затем он вошел в язык программирования Си++ и переписал в окно редактирования последовательность инструкций, необходимых для создания вируса.

Наконец готовый вирус появился у Карима аль-Джамиля на экране. Достаточно всего одного нажатия клавиши, и он активизируется. За долю секунды вирус проникнет в операционную систему – не только по основным путям, но и через обходные дорожки и перекрестные ссылки. Другими словами, он закупорит и исказит потоки данных, входящие и выходящие из главного компьютера ЦРУ, тем самым обойдя «Часового» стороной. Подобное можно было осуществить только с компьютера, подключенного к сети внутри ЦРУ, потому что все атаки извне, какими бы изощренными они ни были, «Часовой» уверенно отразил бы.

Однако первым делом необходимо было решить еще один важный вопрос. На другой экран Карим аль-Джамиль вывел личное дело и стал присоединять к нему неопровержимые улики, в том числе шифр, который был использован для создания вируса.

Покончив с этим, Карим аль-Джамиль сохранил файл на жестком диске, убрал все бумаги в папку и запер ее в сейф. Одним движением пальца он очистил экран и вызвал программу, которая так терпеливо дожидалась своего рождения. Удовлетворенно вздохнув, он нажал клавишу.

Вирус активизировался.

Глава 19

Аббуд ибн Азиз, один среди волн и своих мрачных мыслей, первым увидел Фади, показавшегося из входа в каменоломни. Прошло уже больше трех часов с того момента, как Фади в сопровождении милицейского отряда открыл решетку и спустился под землю. Тонкий знаток выражений лица и жестов своего предводителя, Аббуд ибн Азиз сразу же понял, что найти Борна не удалось. Для него это было очень плохо, потому что это было плохо для Фади. Милиционеры задыхались, шатаясь от усталости.

Аббуд ибн Азиз услышал жалобный голос лейтенанта Ковальчука:

– Товарищ генерал-майор, я потерял одного из своих людей.

– А я потерял гораздо больше, лейтенант, – отрезал Фади. – Твоему человеку не удалось задержать опасного преступника. Он стал жертвой собственной некомпетентности – должен сказать, совершенно справедливое наказание. Вместо того чтобы скулить, рассматривай случившееся как полезный урок. Твои люди недостаточно крепки – им еще работать и работать.

Прежде чем Ковальчук успел ответить, Фади развернулся и направился к пристани, к которой была пришвартована парусная шлюпка.

– Уходим, – бросил он, поднявшись на борт.

Фади был в таком отвратительном настроении, что казалось, будто от него летят искры. В такие моменты он становился особенно вспыльчивым, Аббуд ибн Азиз знал это лучше, чем кто бы то ни было, за исключением, быть может, Карима аль-Джамиля. Но именно о Кариме аль-Джамиле ему требовалось переговорить сейчас со своим предводителем.

Он дождался, когда шлюпка отойдет от причала и паруса наполнятся ветром. Наконец милицейские катера остались позади, и шлюпка растворилась в черноморской ночи, направляясь к причалу, где Аббуд ибн Азиз оставил машину, на которой им предстояло уехать в аэропорт. Усевшись рядом с Фади на носу, вдалеке от экипажа из двух человек, Аббуд ибн Азиз предложил предводителю еду. Какое-то время они ели под шелест воды, расходящейся от носа двумя симметричными усами, и под редкие сигналы сирены, печальные, словно плач потерявшегося ребенка.