Операция “Зомби” - Сергей Самаров

– Парашюты загрузили?

– Так точно.

– Кто мой парашют укладывал?

– Не знаю.

Шрам на лице Мочилова побагровел. Время поджимало, самому полковнику некогда было укладывать парашют, и этим он нарушал одну из главных заповедей спецназа – все прыгают только с парашютом, уложенным лично. Но сейчас предстояло положиться на подчиненных. Впрочем, на этих парней он полагался.

Мочилов сел на переднее сиденье «Фольксвагена». Ему уже подготовили необходимые документы для проезда через город полностью экипированной и вооруженной группы. Документы делались здесь же, в подвале, где недавно делались документы на предполагаемого, но несостоявшегося покойника, потому что для подписания настоящих документов при известной российской бюрократической волоките требовалось не меньше двух недель.

Опять нервировала дорога, в вечерние часы изобилующая пробками и непредвиденными остановками. Полковник дал команду ехать прямо по газонам и даже по тротуарам, если больше негде. В одном месте навстречу им шагнул от своей машины дорожный инспектор, готовый уже возмущенно поднять жезл, но увидел через стекло людей в камуфляжке, ощетинившихся автоматами, и отвернулся. Мочилов понял по выражению лица инспектора, что этот даже не сообщит на следующий пост о такой подозрительной машине – ему стыдно будет признаться, что он не сделал даже попытки к остановке.

«Вот так, – подумалось, – из-за таких инспекторов можно проехать любым вооруженным террористам в любую точку столицы. И захватывать заложников, и взрывать здания...»

На выезде из города позвонил Спиридонов:

– Полковник, специально по твоей просьбе предупредили даже штаб ПВО. Там дадут кодограмму по всем внутренним округам с приказом о содействии. Слушай дальше. Болотов передал. Профессор Тихомиров находится в федеральном розыске. Специалист по зомбированию людей. Будь осторожен...

– Понял. Спасибо, товарищ генерал.

Уже на подъезде к Жуковскому, недалеко от шлагбаума военного аэродрома на дорогу вышел человек с поднятой рукой.

– Наши. Тормози...

Человек заскочил в микроавтобус почти на ходу.

– Сразу на взлетную полосу. Самолет готов.

На шлагбауме два солдатика все же остановили их. Полковник показал свою бумагу, не передавая в руки:

– Спецназ ГРУ. Учебные занятия.

Солдат растерялся. Его не предупреждали, как вести себя в таких обстоятельствах.

– Поднимай шлагбаум. Быстрее! – прикрикнул полковник.

Все оказалось гораздо проще, чем должно было бы быть при полном соблюдении порядка. Через две минуты они уже подрулили прямо к самолету. Микроавтобус и «Скорая помощь», ни разу не отставшая на трудной дороге через город, встали так, чтобы из служебных зданий не было видно, сколько человек совершает посадку.

– Поднимай трап, – скомандовал полковник.

Машины сразу ушли.

Трап подняли, но один из пилотов вышел в салон. Сразу определил Мочилова за старшего группы и обратился именно к нему:

– Извините, не знаю вашего звания...

– Полковник Мочилов.

– Товарищ полковник, в районе аэропорта назначения идет грозовая полоса. Мы не сможем совершить там посадку.

– Летим на ближайший аэродром. Где принимают... Чтобы быть в максимальной близости. В крайнем случае будем садиться на ближайшее шоссе. Есть там шоссейка?

Пилот пожал плечами.

– Но вы умеете хоть на шоссе садиться?

– Не пробовали, товарищ полковник.

– Попробуете... И на грунтовку сядете... И в голую степь, если понадобится, сядете... Сядете туда, куда вам прикажут! Хоть на крышу, как вертолет... Летим!

И только когда «Як-40» круто, как только он один из пассажирских самолетов, пожалуй, и может, взмыл в безоблачное небо, Мочилов успокоился. Это не завод кончился, это просто произошла временная остановка. Но он уже включился в боевой ритм, как включался раньше, когда сам в спецназе служил, и знал, что всегда за долю секунды опять войдет в завод, будет как пружина, готовая при необходимости выпрямиться. Человек не может постоянно быть в напряжении. Умение при первой возможности расслабиться очень важно. Но это умеют многие. А вот резко собраться и включиться в прежний жесткий ритм – это специфическое умение спецназовца.

Когда полет выровнялся, трое из «террористов», участников захвата самолета, переоделись в приготовленную для них выкладку. Поворчали на бронежилеты скрытого ношения, которые мало от чего защитят, кроме пистолета. Переглянулись и вздохнули, когда получили парашюты. Каждый испытывал те же чувства, что недавно и полковник.

– Обстоятельства, парни... – сказал Мочилов.

– Понятное дело... Обстоятельства.

Один пошел сменить четвертого в кабину пилотов. Надежды на пилотов не было никакой. Их обязательно следовало контролировать. Кто знает, как беседовал с ними профессор-гипнотизер, кто знает, какие причины заставили их сотрудничать со Структурой...

Через минуту Мочилова позвали в кабину.

– Что случилось? – окинул он непривычным взором количество приборов, которое невозможно, казалось, запомнить.

– Если сделаем часовой круг, грозовой фронт уже пройдет. Сможем сесть в аэропорту. Если сможем.

– Что значит – если сможем?

– Диспетчер предупреждает, что местной части ПВО приказано сбить нас...

– Уточните: приказано сверху или приказ исходит от местного начальства?

Пилот вступил в переговоры с диспетчером – своим хорошим знакомым.

– Говорят, в местной части какой-то переполох. Прочесывают степь. Кого-то ищут. Выставили охрану в аэропорту.

– Понятно. Наши там уже активизировались. Без лишнего круга мы сможем подойти вплотную?

– Если будет координация с диспетчером, сможем подойти сразу за грозовым фронтом. Если только нас подпустят. Ракеты шутить не любят...

– Степь-то ровная, – сказал Мочилов.

– Ровная, – согласился пилот.

– Идем на бреющем... Чтобы радары не засекли.

Пилот усмехнулся.

– Мы не на вертолете, товарищ полковник. С бреющего полета «Як-40» посадить практически невозможно. Я не успею среагировать на полосу. Диспетчер тоже помочь не сможет. Его радар «увидит» нас после самого диспетчера.

– Все равно. Хотя бы подходим к ним на бреющем... Там посмотрим. Со ста метров радар нас увидит?

– Увидит.

– Плохо. Меньше ста парашют бесполезен. А если выйти из бреющего прямо над воинской частью? Над собой они нас сбить не смогут.

– Да и со ста метров не собьют. Прицелиться не смогут. Только зениткой. А там зениток нет – ракеты. Сто метров – мы сделаем.

– Договорились. Сделаешь – к награде представим. Сам к начальнику управления с наградным листом пойду...

Пилот, кажется, вошел в раж. Это приятно. Но контролировать его все равно пока стоит.

2

Почти незнакомый человек – Андрей... Вот сидит еще рядом как живой и вздрагивает, когда машину подбрасывает на неровностях почвы. И сколько их, таких вот почти незнакомых, с которыми сталкивает служба... Только-только, перед вылетом сюда, похоронил майора Мороза. Теперь Андрей. Кто будет третьим? Не сам ли?

– Ангел! Вопрос... Майора Мороза вы убили?

Ангел всматривается в темноту вокруг светлого пятна, оставляемого яркими галогенными фарами, и непонятно как ориентируется. Сам бы Геннадий Рудольфович ни за что не понял, в какую сторону следует ехать.

– Нет. Это Югов.

– А где сам Югов?

– Его Труповоз убрал.

– Труповоз – это кто?

– Захватов.

– Да, ему подходит эта кличка. А сам Захватов – ваша работа?

– Нет. Я в тот день прилетел в город с опозданием на пару часов. В момент его смерти еще в воздухе был. А то бы я с удовольствием...

Как он видит дорогу? Как понимает, куда ехать?

Захватов... Бывший подполковник ФСБ... Еще один вестник смерти. Сколько смертей кругом гуляет... И это в мирное время, когда простые люди спокойно спят и не думают ни о чем плохом. Но и они уже приучены к окружающей смерти, страницами газет приучены, экранами телевизоров, где за вечер убивают минимум по двадцать человек.

Смерти генерал Легкоступов не боялся. Служба такая, что приходится с ней встречаться чаще, чем к этому обязывают обычные похороны родственников. Но в последнее время что-то особенно часто. До неприятного часто...

Машину тряхнуло так сильно, что опять вздрогнуло, подкинув кверху подбородок, и чуть не свалилось на генерала тело Андрея.

Да знает ли Ангел, куда едет?

– Капитан, как вы выбираете в этой темноте дорогу? – Голос у генерала сухой, даже чуть суше, чем обычно, будто бы с легкой трещинкой. Он сам чувствует это и потому старается говорить коротко.

– А я ее, товарищ генерал, не выбираю. Я за грозой еду. Гроза идет напрямую от моря на городок и дальше. А дальше, насколько я знаю, воинская часть ПВО и аэродром. Ошибиться трудно.

– Не проще было бы на дорогу выехать?

– Там могут быть выставлены патрули. Наш сонный охранник предупреждал.

– Почему сонный?

– Он спит сейчас в камышах после дозы снотворного. Так вот, он предупреждал, что профессор сильно дружен с командиром местного гарнизона. Этот командир зомбирован и выполнит все, что профессор прикажет. Я думаю, что в помощь охранникам уже высланы воинские патрули. А я не люблю случайные выстрелы. Случайные выстрелы всегда почему-то попадают в пассажиров с заднего сиденья. Не знаю даже, почему... Сколько раз с этим сталкивался. Обязательно в тех, кто на заднем.