Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - Андрей Савельев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Империя Гусинского настолько окрепла в 1997 году, что он стал ссориться со своими партнерами и союзниками, полагая своевременным перераспределить роли. Передравшись с потанинским “ОНЭКСИМ” за захват “Норильского никеля”, Гусинский постарался устроить обидчику тяжелую жизнь. И устроил, напугав Чубайса с Немцовым отлучением от поддержки НТВ. Да еще раздул скандал по поводу книги о приватизации, написанной группой чубайсовских прихлебателей — гонорары явно носили характер взятки или легализации незаконных доходов. Чубайс и его команда в ответ провалили кампанию Гусинский-Березовский в борьбе за приватизацию “Связьинвеста”, которую снова выиграл Потанин. Чубайс демонстративно закрыл свой счет в Мост-банке и способствовал оттоку средств из него (МП 21.11.97).
Гусинский, обвинил Потанина в сделке с правительством по “Норильскому никелю” (Finensial Times, 15.08.97), но сам был не прочь вновь поживиться у бюджетного пирога. Вероятно в развитие спутниковой системы НТВ+ (со свободой порнографии, которая окончательно наступала на общедоступном телеканале НТВ только поздним вечером), Гусинский получил от Черномырдина очередной подарок за счет страны. 10 июня 1997 г. премьер подписал два распоряжения о целесообразности привлечения кредитов в размере 140 млн. долларов под гарантии правительства России для строительства силами ЗАО “Бонум-1” телеспутника (КП 02.10.97). Эта фиктивная фирма была создана в результате цепочки перевоплощений все того же “Моста”. Фирму возглавил А.Островский (управделами Мост-банка). Кроме того, одним из двух учредителей “Бонума” оказалось ТОО “Стройконтакт”, главой которой был Д.Замани (вице-президент Мост-банка), а главой ТОО “Мовис” (см о нем выше) и главбухом “Стройконтакта” — Л.Цитович, руководящий заодно ЗАО “Дора” и ТОО “Мост-Инвестмент”, учредивших ранее и “Стройконтакт”, и “Мовис”. Такие вот хитросплетения номенклатурного спрута…
Еще в 1994 году гусинские аналитики создали проект некоей идеологии, в которой особое место уделялось монархии, церкви и преемственности с дореволюционной Россией (НГ-религии 16.09.98, с. 10). Лужков нянчился с этой идеей, но быстро охладел. Благие намерения в поганых руках, разумеется, превратились в свою противоположность. К 1997 г. Гусинский решил даже объявить войну Русской Православной Церкви (1997, показ по НТВ богохульного фильма), а потом обрушился на мифический “русский фашизм” (1998–1999). Эти две кампании указывали, что Гусинский собирался добыть политический капитал, а потом обменять его на твердую валюту, щедро поступающую из-за рубежа. На этот раз ставка в игре была очень высока — переделать историю, доказав тлетворность русской Церкви и патологичность русского самосознания, якобы склонного к повтору концлагерей и газовых камер. Это давало бы свободу рук тем, кто намеревался добить Россию, и без того стоящую не коленях. Гусиский получил бы от этого такую прибыль, о которой прежде и мечтать не мог бы. Но не вышло — даже у такого успешного негодяя, сил оказалось недостаточно.
Скандал вокруг демонстрации телеканалом НТВ, находящимся, как известно, в собственности г-на Гусинского, кинофильма “Последнее искушение Христа” не мог завершиться одними лишь словесными заявлениями. Официальный лидер проживающих в России евреев, проигнорировав настоятельные требования главы РПЦ, понимал, что его поступок выходит за пределы обычного конфликта. Вызывающе показав для широкой аудитории кощунственный фильм, Гусинский знал, что это есть ни что иное, как форменное объявление войны не только Православию, но и всему русскому народу.
Возникает вопрос, почему Гусинский, а в действительности стоящие за ним политические и финансовые силы, решились на открытое столкновение с русским народом?
То обстоятельство, что русским рано или поздно надоест пассивно наблюдать, как их страна переходит во власть и собственность кучки алчных подлецы, не вызывала и не вызывает сомнений. Ситуация из фазы гражданской конфузии должна перейти в фазу открытого протеста, яростного сопротивления. Если взрыв не предотвратить, он сметет в лица русской земли всю ворующую, чавкающую сволочь. Поэтому требовалось обратить потенциальный протест в нечто несерьезное, малозначимое — в безвредный хлопок и свисток. Гусинскому нужно было организовать всероссийскую провокацию, заставив русских, никак не готовых на массовые акции и организованные действия, к хаотичным, смешным, бестолковым порывам. Имея в руках средства информации, деньги, власть, полицейские силы, готовые беспощадно уничтожить любого, на кого будет указано Гусинским, крайне важно было уничтожить или дискредитировать потенциальных вождей предстоящего национального протеста и загнать русских на задворки истории. А для этого нужна была крупномасштабная провокация.
Демонстрация кощунственного фильма стала именно такой провокацией, которая должна была вызвать преждевременный, еще не созревший, не подготовленный общественный протест. И одновременно эта акция была отвлекающим маневром, благодаря которому общественное внимание из области политики и экономики, сфер, где реально решается вопрос жизни и смерти русских как народа, перемещается в область религиозных и культурологических толкований, которые в смятенном сознании всегда неоднозначны и порождают паралич деятельности. Паниковский в таких случаях советовал недалекому Балаганову пилить чугунные гири.
Что с нетерпением ожидал телемагнат? Чего хотели организаторы заговора? Им необходимы были крикливо-бестолковые демонстрации со смехотворно низким числом участников. Провокаторы были бы удовлетворены, если бы появились истеричные заявления протеста. Лишенные смысла обращения думских политиков еще раз подтвердили бы их неизлечимую импотенцию, выставили бы и без того беспомощный парламент на посмешище. Протестующая улица опять была бы заполнена немощными и политически наивными стариками и старухами, которые понесли бы (как уже привыкли) православные иконы и красные флаги, портреты Ленина и Сталина и портреты Николая Второго. Тогда, верили провокаторы, удастся то, чего не удавалось до сих пор — сделать соучастниками, подельниками бессмысленного бунта церковь и коммунистов, веру и неверие, русских и советских. Попутно вновь можно было бы использовать проверенный метод пропаганды под предлогом разоблачения зреющей, якобы, “красно-коричневой угрозы”.
Таковы были планы. Но им не суждено было состояться. Протест православной общественности оказался значительно мощнее и организованнее, чем чаял “главный еврей”. И, вероятно, именно тогда он решил, что из России надо “делать ноги”, не забывая при этом совершать оплаченные ранее пинки в незащищенные места русского государственного организма.
Гусинский говорил: “Я не боюсь победы “левых”. По сути это ничего не меняет” (Ъ-Daily 14.07.98). Он боялся прихода тех, кто действительно пресек бы его безобразия. Поняв, что “демократы” идут в пропасть, а коммунисты не способны взять власть, Гусинский по инерции делал политику в России на выдумывании фашистской угрозы, а бизнес благоразумно переводил в Израиль.
В 1999 году обнаружились некоторые закулисные интриги Гусинского, который обволакивал московскую власть своим влиянием, точно паук муху. Вице-мэр Шанцев рассказал, что Гусинский настойчиво предлагал ему свои услуги в качестве организатора предвыборной кампании мэра (как предполагалось, Шанцев заменит Лужкова, которому пора было перебираться в Кремль или уходить на покой). Когда Шанцев отказался, Гусинский напечатал о нем пасквиль в газете “Сегодня”, и снова повторил свое предложение с намеком на возможное продолжение диффамации. Шанцев снова отказался и пасквили посыпались один за другим. Но это уже были последние интриги перед закатом карьеры.
К лету 1999 экономические проекты Гусинского начали терпеть фиаско. Деньги на защиту евреев за рубежом стали выделять скупо, программа спутникового телевидения НТВ+ не находила в России потребителя, прочие информационные проекты шли плохо. Дело дошло до того, что НТВ начал крутить рекламные ролики Жириновского, зарабатывая на “русском националисте”. А тут еще в “Газпроме” образовалась антигусинская группа, напомнившая про должок в сотни миллионов долларов, а также что 30 % НТВ принадлежит газовому монстру. Чтобы все это не выглядело как очередной погром, во главе группы формально поставили другого негодяя той же национальности — Альфреда Коха.
Гусинский стал отбиваться, и вынужден был открыть карты. Известный всем факт о том, что “Мост” — одна из финансовых и политических опор Лужкова, был всесторонне признан. Именно информационные средства Гусинского повели кампанию в защиту своего патрона и партнера, еще надеясь на спасения всей олигархической империи.
И все-таки дело Гусинского в России необратимо шло к концу. Уже поговаривали о том, что он подыскивает покупателя его информационного холдинга, чтобы отбыть в неизвестном направлении. А с концом эпохи Ельцина его вообще прижали к стенке — блокировали счета Мост-банка и провели общий милицейский шмон в структурах “Медиа-моста” (как всегда скорее для страху, чем для реального результата). Приходилось расплачиваться за финансирование новоявленного и путающего кремлевские карты нового Гришки Отрепьева и его “Яблока”, за фальшивого кандидата в президенты Савостьянова (пытавшегося скинуть хоть какие-то голоса этой самому Гришке), а также за слежку за политиками силами нанятого за тридцать сребреников “гэбья”. Заверещал, закрутился как вошь на сковородке г-н Гусинский, стал жаловаться Западу на антисемитизм власти… А ты не воруй! Новый олигархический альянс оказался сильнее прежнего и расчищал себе место, освобождая политическое и экономической пространство от прежних “великих комбинаторов”.