Малый драконий род - Элизабет Кернер

— Ничуть. Тебе и самому это известно, — Арал стояла на своем. — Ты же знаешь, что я служу Владычице, а она не относится к лжецам благосклонно. Мы уже были внизу, в общем приходе, — там, куда может явиться любой, кому нужна помощь целителя и кто не боится обратиться к ученикам, — и вместе мы работали над двумя посетителями.

— Ну и как, удачно?

— Да, если я тебя правильно понимаю, — ответил Велкас с широкой улыбкой. — У одного была нога сломана: под телегу попал, а у другой в груди раздавались такие хрипы, что из соседней комнаты было слышно. Не часто подвертываются настолько серьезные случаи, и мы извлекли из этого немалую пользу.

— Было удивительно, Уилл, — сказала Арал, сверкнув темными глазами. — Когда они заснули, мы с Велкасом объединили наши усилия, и... это было... о святая Шиа, Уилл, это было просто поразительно! — Голос ее сделался густым от переполнявших ее чувств. — Особенно это касается сломанной ноги. Мне... нам было видно все ее строение, и пока Вел вынимал обломки кости и ставил их на место, я сращивала мышцы и кровяные сосуды. Вместе мы очистили рану от грязи, от заражения, а потом я соединила и разровняла кожу. Так, словно и не было никакой раны.

Она восторженно рассмеялась, и радость ее поразила меня, точно удар кнута. Она смотрела на меня, а у меня колотилось сердце.

— Когда мы его разбудили, он даже говорить поначалу не мог. Только на ногу свою глазел, а потом взял да и встал. — Она опять засмеялась. — Наверное, если бы одежда его не была залита кровью, он решил бы, что это ему пригрезилось.

— Я больше горжусь тем, что мы сделали с больной грудью, — сказал Велкас приглушенно и медленно, точно с ленцой. Я был доволен тем, что он расслабился. Нечасто с ним такое случалось. — Вместе у нас и впрямь неплохо получается. Арал умеет успокаивать людей, убедить их принять помощь целителя, и неплохо бы у нее этому поучиться. У той женщины даже губы посинели, когда дыхание перекрыло — все самообладание потеряла.

— Посмотрела бы я на тебя, если бы тебе пришлось бороться за каждый вздох, — с негодованием выговорила Арал. — У меня однажды была грудная болезнь, и повторно пережить это мне не хотелось бы. Не суди так о людях. Можно подумать, если бы ты не смог дышать, то сохранял бы самообладание!

Вел поклонился в ответ:

— Ты права. Прости.

— Ладно, продолжай давай, — сказала она, хлопнув его по плечу.

— Рассказывать-то особо нечего, но работа была не из легких. Сугубо телесные повреждения, большие раны — они требуют лишь восстановление строения тканей, — проговорил Велкас, чем-то напомнив мне магистра Рикарда в пасмурный день. — Но бывают случаи куда сложнее заражения, и вот они-то по-настоящему интересны. Женщина была одной из тех, кто, едва подхватив простуду, сразу же начинает задыхаться. Мы не только прочистили ей легкие, но нам еще и удалось...

— Тебе удалось, — поправила Арал.

— ...Нам удалось обнаружить у нее в легких скрытую болезнь и изгнать ее. Правда, от простуды мы ее так и не излечили. — Он коротко улыбнулся. — Но она вроде бы не жаловалась. И не нужно умалять свои заслуги, Арал. Твое внутреннее чутье позволило тебе обнаружить недуг раньше меня.

— Выходит, магистриса Эрфик осталась довольна?

— Останется, как только мы ей обо всем поведаем, — сказала Арал с озорной улыбкой. — Мы давным-давно все закончили и поднялись сюда, чтобы... поупражняться в ином.

— Магистриса Эрфик всегда довольна, когда у нас находится причина оставить ее в покое, — добавил Велкас. — Женщина она добрейшая, только вот ничему не может нас обучить.

— Довольно, Велкас. Не стоит так говорить о магистрисе Эрфик, — сказал я сурово.

Впрочем, возражать ему было сложно: он был прав. Эрфик была по-своему мудра и глубоко понимала человеческую природу, но она не многому могла бы обучить Велкаса. Все-таки он был склонен судить всех и вся по каким-то своим, совершенно немыслимым меркам.

Это было частью его дара, из-за чего ему порой приходилось нелегко в жизни. Он был сильнейшим из всех целителей, которые представали перед магистрами на протяжении многих и многих лет. Некоторые прочили ему стать однажды столь же могущественным, как сам магистр Берис, и это из-за того, что во время предварительных испытаний Велкас перенес все до конца. В этом высоком долговязом парне скрывалась сила, пределы которой были никому неизвестны. Мы с Арал были единственными, кто имел об этом хоть какое-то представление, а Велкас взял с нас слово, что мы будем молчать. Вообще-то, он мог бы этого и не делать: кроме того, что в нем таится эта сила, мы больше не знали ничего.

— Ты прав. Прими мои извинения, Уилл. Могу я предложить тебе кружечку челана? На улице зверский холод.

Я усмехнулся:

— Так закрой окно, дурачина. Пожалуй, и от челана я бы не отказался, а то уже насквозь продрог.

Поскольку я был единственным посторонним, Велкас уселся в кресло и закрыл глаза, морща лоб и сосредоточиваясь. Окно так и заскрипело на петлях. Я невольно присвистнул:

— Клянусь Владычицей, Вел! А у тебя неплохо получается.

Арал фыркнула.

— Ха! Неплохо? Да он становится невыносим! Вот как раз перед твоим приходом он поднял меня в воздух и держал так с четверть часа. — Она сердито глянула на него.

— Ничего подобного, ты висела гораздо меньше, и ничего тебе от этого не было. Не пойму, чего ты так переживаешь, — отозвался Велкас кротко, отправившись приготовить всем нам, как обычно, горшок челану.

— Мне не нравится чувствовать себя в полной беспомощности, болван, — ответила она. — Вот погоди, застану тебя врасплох, будешь тогда у меня целый час стоять как каменный истукан — может, после этого поймешь.

— Что ж, может, у тебя и получится. Вообще, мысль прелюбопытная. Надо будет попробовать.

— Ах притихни уж! Готовь свой челан, великий и могучий кудесник.

— Тебе с медом, Уилл? — вопросил он.

Их взаимные колкости были добрым знаком — выходит, ничего такого между ними не было.

...Велкас и Арал — как же мне начать их историю? Ведь позже о них были сложены легенды. В то время я знал их обоих немногим меньше двух лет, с тех самых пор, как они впервые прибыли в школу магов в Верфарене — юные, горячие и зеленые, как весенняя травка.

Начать хотя бы с того, что на первый взгляд они были совершенно разными. Двух более противоположных личностей — как по виду, так и по жизненным взглядам — и сыскать было нельзя. В то время как он был молчалив, уединен и углублен в себя, она вся сплошь состояла из легкого смеха, звонкой речи и резвых движений. Она говорила и действовала по зову сердца, он — по зову разума.

Удивляло в них скорее то, что они оказались способны на взаимную дружбу.