Расплата за любовь - Евгений Костюченко

— А с ней-то что случилось?

— Да ничего. Раньше мне с ней ездить было страшно. А теперь нет. Ты долго с ней занимался?

— Вождением? Один раз.

— Или она — гениальная ученица, или ты — гениальный учитель. Я склоняюсь ко второй версии. Позвонишь мне, мой хороший? Мне тоже нужны твои уроки.

Когда она ушла, Ян еще долго стоял в прихожей. В ярости он ударил лбом об дверь. Не помогло.

Он долго стоял под холодным душем. Когда убедился, что может говорить нормальным голосом, позвонил в аэропорт. Наташу он выручил. А кто выручит Алину?

«А почему ее надо выручать?» — спросил он себя. Действительно, с чего он взял, что с Алиной что-то случилось? Она недаром предупреждала, что ему видна только верхушка айсберга. А что происходит там, под водой?

Это же банальный приемчик, каким отрываются от розыска. Лже-Алина отправляется в Москву, сыщики идут по ложному следу и упираются в тупик. А настоящая Алина уже, наверно, летит в теплые края. Вот что означали ее слова. «Мы увидимся очень нескоро, если увидимся».

Он вспомнил, с каким лицом Алина говорила это… Она была совсем чужая, когда прощалась.

«Да нет, она просто хотела поскорее остаться одна, — убеждал себя Ян. — Хотела привести себя в порядок, хотела прибрать в квартире, а я тут мешаюсь под ногами, любовь-морковь… Да они всегда выглядят совсем чужими наутро. Никогда не смотрите на женщин утром, ребята».

Но стоило ему вспомнить о ней, как снова жаром налились губы. Утренняя, хмурая и усталая, Алина была еще милей и родней, чем вечерняя, накрашенная, блестящая. И даже ближе, чем ночная, то неистовая, то податливая… Ну почему она улетает не с ним, а с этим бандитом?

«Зачеркни и забудь», — приказал он себе, но мысли снова и снова возвращались к Алине, и Ян понял, что сходит с ума от тоски и ревности.

Инженер Амурский позвонил вовремя. Ян уже собрался ехать в аэропорт и встретить там Артема Кирилловича Голопанова с целью нанесения ему телесных повреждений.

— Слава Богу, ты дома, — голос Петровича был необычно нежным. — Проспался? Давай, все бросай и резко подтягивайся к бассейну, пивка попьем.

— Что так срочно-то? — спросил Ян, вытирая холодный пот.

— А пока пиво не кончилось, — очень весело ответил Петрович. — Давай-давай, на полных оборотах. Я уже тут засел, в баре на углу. Рыбка имеется, сухарики, все как у людей. Только тебя не хватает для полноты картины.

«Чего это он такой веселый?», — пытался сообразить Ян Стрельник, тупо глядя на мачете. Амурский был хорошим инженером, но плохим актером. Он переигрывал, изображая безмятежность. Но на какую публику он работал? На ту, которая сидела возле него в пивном баре? Или на ту, которая, возможно, прослушивала телефонную линию?

Ян Стрельник уже открыл дверь, чтобы выйти, как вдруг словно что-то толкнуло его обратно в комнату. Переезд в роскошную квартиру у Таврического сада, видимо, отменяется. Но и здесь оставаться нельзя. Он рассовал по карманам все свои документы, законные и не очень. Оружия и наркотиков дома не было, и если Магницкий устроит негласный обыск в поисках пакетов с деньгами, то следственно-оперативную группу ждет глубочайшее разочарование.

Он добрался до бассейна, стараясь не оторваться от слежки, которую, впрочем, не смог за собой заметить. Поставил «кросс-кантри» на стоянку, поговорил с охранниками о футболе. Пошел к бару, не оглядываясь. Ян Стрельник никогда не думал, что так трудно, очень трудно изображать ничего не подозревающего законопослушного гражданина.

У инженера Амурского это тоже получалось не идеально. Он сидел за дальним столиком в углу бара и все время незаметно оглядывался. Хотя никто, кроме мух и голодной кошки, за ним не следил.

— Ты чего это в костюме? — спросил он. — У тебя все в порядке?

— Трудно сказать, — ответил Ян. — Начнем лучше с тебя.

— Это правильно, — сказал Петрович, — потому что со мной проще. У меня не все в порядке. Очень даже не все. В общем, Яшка, тут дело такое. Вчера звонит моя благоверная. Раковина у нее забилась. Пришлось ехать к ней. Только-только разобрал сифон, на самом интересном месте раздается звонок в дверь. Заходит мужик в штатском, но по лицу видно, что мент. Здравствуйте, говорит, я ваш участковый. Проверка паспортного режима. За ним второй заходит, такой же.

— Не могу я это слышать, — не выдержал Ян. — Взрослый человек, с высшим образованием. И спокойно открывает двери каждому встречному-поперечному.

— Так ведь участковый…

— Тем более! Тем более, — Ян сбавил тон и оглянулся. — Тем более что участковый, которого ты раньше никогда не видел.

— Он корочки показал, все нормально. Что же я, по-твоему, должен мешать проверке паспортного режима? Мне нечего скрывать. Паспорт у меня в порядке, я там прописан, чеченцев с автоматами под кроватью не держу, — обиженно сказал Амурский.

— Дальше-то что было?

— Да не было ничего. Посмотрел паспорт, поспрашивал, где работаю, сколько получаю и все такое. Как идет ремонт бассейна. Он туда раньше ходил. Приличный такой мужик, трезвый.

— А потом?

— А потом ничего. Встали и ушли. Я и не заметил ничего, — Петрович вздохнул и полез в карман пиджака. — Называется, слона-то я и не приметил.

Он поставил на стол рядом с пивными кружками пистолетный патрон, толстенький, с округлой блестящей пулей:

— Вот какие слоны водятся в наших унитазах. Девять миллиметров.

— В унитазах?

— Когда они ушли, — виновато сказал Амурский, — я доделал сифон. Все почистил, а жена просит еще бачок подтянуть, чтобы не журчал. Я полез, а там, в воде, вот это.

— Откуда?

— Да один из них в туалет ходил. Думаю, что он и подложил. Ты что-нибудь понимаешь?

— А что тут понимать? — сказал Ян, стараясь сохранить спокойствие. — Это закладка. Вечерком жди старых друзей в расширенном составе. Придут с понятыми. Досмотр помещения. Для виду перевернут мебель. Потом обнаружат закладку. Все, гражданин Амурский, будьте так любезны проехать с нами. В отделение. А оттуда ты уже просто так не выйдешь. Или на себя что-нибудь навесишь, или покажешь на того, кого им надо закрыть. Ты же, Петрович, подозреваемый. У тебя на работе убийство, а ты всем двери нараспашку открываешь.

— А к тебе, случайно, не приходили с проверкой паспортного режима? — спросил Амурский, рукавом вытирая блестящий лоб. — Или ты у нас вне подозрений? Тогда я у тебя отсижусь.

Ян аккуратно поставил кружку обратно на ее круглый мокрый отпечаток на столе. «Ясненько, ясненько», — прозвучал в ушах голос следователя Магницкого.

— Нет, — сказал он. — Ко мне с проверкой режима не приходили. Но у меня не отсидишься. Это даже еще хуже, что не приходили. Значит, негласно наблюдают. Чтобы не спугнуть. А потом как навалятся толпой, как начнут прессовать…