Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пастушья сумка
В нашем умеренном климате, где едва-едва удается получить один хороший урожай, пастушья сумка дает три урожая! Одно растение выбрасывает 70 тысяч семян. С такой продуктивностью нетрудно захватывать новые площади. Но чем дальше она пробирается к северу, тем короче лето, и хоть наша знакомая цветет с весны до осени, но на севере ей приходится экономить во всем. В первую очередь на листьях. Чем дальше к северу, тем меньше листьев. Чем меньше листьев, тем быстрее можно построить свое тело и дать семена. Бывает, семена не успевают вызреть. Рано ударят морозы. У других растений незрелые семена хорошего потомства не дают. У пастушьей сумки прорастают так же, как и зрелые.
Для передвижения пользуется различным транспортов, но при одном условии: чтобы была грязь. Грязь на колесах повозок. Грязь на сапогах пешехода. Грязь на копытах яков в горах Тибета. Для семян грязь выполняет двойную полезную роль. Словно клей приклеивает семена к ногам и колесам. Там, где кусок грязи отвалится и упадет на землю, семечко как в торфяно-перегнойном горшочке. Есть на первое время крупица хорошей почвы, чтобы прорасти и выжить.
Агрономы и лесоводы только недавно додумались заделывать семена в брикеты с запасом почвы на первый случай. У пастушьей сумки это свойство выработалось гораздо раньше. В одну из первых встреч с человеком.
Странник номер четыре: иерихонская роза. Оговорюсь сразу же: ни к Иерихону, ни к розе не имеет отношения. Настоящее имя — анастатика. Маленькая жесткая травка из аравийских пустынь. В сухую погоду веточки ее сжаты наподобие кулачка, в котором спрятаны почковидные стручки с семенами. Путешественники разнесли молву о том, что ветер отрывает «кулачки» от корешка и катит по аравийской земле. В пути стручки один за другим отламываются и падают, выскальзывая между веточками. А шарик все катится и катится… Так рассеиваются семена по пустыне.
Ботаники решили проверить. Если так, то тысячи, миллионы иерихонских роз должны катиться по пустыне. А на самом деле ничего подобного нет. Возникло два лагеря. Одни по-старому твердили: катится! Другие усмехались: катится, но только на страницах книг. Сошлись на том, что катиться-то в общем способна, но сидит на корешке так крепко, что ветер редко может отломить. А уж если отломит, то унесет в какой-нибудь овраг. И только когда польют дожди, скрюченные пальцы ветвей наконец разожмутся и освободят стручки с семенами, которые в ином случае пропали бы без пользы, упав на раскаленную аравийскую землю.
Кстати, в Сахаре растет еще одна иерихонская роза. Она «работает» по такому же принципу, раскрываясь при дожде и закрываясь в сухую погоду. Но относится к семейству астровых. К иерихону и к розам тоже отношения не имеет.
Не нужно думать, что способностью к дальним странствиям отличаются только дикие сорные травки из крестоцветных. И культурные овощи, изнеженные на тучной почве, могут иной раз становиться похожими на агрессивные сорняки. Взять хотя бы нашу обычную огородную капусту.
Двести лет назад, в 1773 году, капитан Фурне, проплывая мимо Новой Зеландии, сделал остановку и посеял капустные семена. Немного позже там побывал капитан Дж. Кук. Ему представилось небывалое зрелище. С фурнеевского огорода капуста распространилась по всему побережью. Местные виды растений не смогли сдержать ее напор. Повсюду желтели кисти капустных цветков. Стручки собирали длиннохвостые попугаи. Именно они разнесли семена по соседним берегам.
Может быть, капуста потому оказалась такой устойчивой, что она еще не так далеко ушла от своей дикой родственницы. Дикая капуста и по сию пору растет на береговых утесах в приморских районах Европы. В особенности на меловых скалах английского побережья. Она выбирает такие неприступные места, где ни человек, ни скотина не могут ее потревожить. На отвесных каменных стенах, чуть только найдется щель или площадка, где скопится немного почвы, появляется желтый факел капустных цветков.
Однако не все крестоцветные свободно странствуют по свету и так устойчивы, как пастушья сумка и ее собратья. На Кергеленских островах в Индийском океане, неподалеку от Антарктиды, растет кергеленская капуста принглея антискорбутика. Ее сочные мясистые листья образуют некоторое подобие кочана, хотя и очень рыхлого. В прошлом веке, когда моряки страдали от цинги, принглея оказалась незаменимым добавлением к пище. Она заменяла лимоны и спасла многие жизни. Но с Кергеленских островов до сих пор никуда не смогла переселиться.
Разрушители памятников
Темно-зеленые коврики каперсов с их лоснящимися, как бы жирными, толстыми листьями еще издали виднеются на блеклом фоне выгоревших трав в фисташковых редколесьях Средней Азии и на Кавказе. Коврики больше метра длиной. Друг от друга далеко. Появляясь на кладбищах на могильных плитах, поразительно напоминают венки. Особенно во время цветения, когда в них словно вплетены крупные, белые, в ладонь величиной цветки на длинных цветоножках. Эти растения-венки, кажется, не испытывают никаких неудобств в летнюю жару, которая губит все остальные местные, тоже приспособленные к пустыне травы.
Пользуясь таким особым положением в природе, каперсы в Средней Азии захватили места, где их присутствие совершенно излишне. Они оккупировали самые древние и самые ценные памятники старины. Каперсы везде: на крышах и куполах дворцов, на минаретах мечетей, на крышах глинобитных хибарок. Их белые цветки и четырехсантиметровые ягоды с красной мякотью свешиваются с глиняных дувалов и колонн современных театров. Цветки точно нарочно открываются вечером к началу представления и закрываются утром.
Каперсы способны жить не только на карнизах зданий, но и на вертикальной поверхности стен. На стенах медресе Шердар в Самарканде в 1971 году обнаружили 203 куста. Поразительная способность карабкаться по вертикальной стене объясняется просто. Плети этого растения вооружены по-кошачьи крючковидными когтями — видоизмененными прилистниками. Чтобы добыть влагу, протягивают вниз корни так далеко, как нужно. На крыше главной мечети медресе Улуг-Бека в Самарканде растет каперс, корни которого длиной 17 метров уходят в зал мечети. Там они углубляются в почву и как далеко простираются в ней — неизвестно. В Сахаре корни разрушителя памятников добывают воду с глубины 20 метров. У нас в Средней Азии примерно так же.
Если же воду добыть невозможно, каперсы растут на сухой алебастровой штукатурке. И это несмотря на то, что кирпичи крыш нагреваются
