Время прощаться - Джоди Пиколт

Если уж говорить откровенно, я не возражала против того, чтобы подставить плечо и взять управление заповедником на себя, пока Томас занят. Все же лучше, чем видеть его сломленным, недостижимым. Такого Томаса — который явно существовал до того, как мы с ним познакомились, — я больше видеть не желала. Я надеялась, что именно благодаря мне он так изменился. Что одного моего присутствия достаточно, чтобы в будущем подобного не повторилось. И чтобы не создавать поводов для нового срыва, который может сломать Томаса, я делала все, о чем бы он ни попросил. Я хотела стать его самой надежной группой поддержки.

Через две недели после смерти детеныша — так я начала новый отсчет времени — я отправилась на оптовый склад Гордона за запасом провизии на неделю. Но когда стала расплачиваться кредиткой, платеж не прошел.

— Попробуйте еще раз, — посоветовала я.

Тот же результат.

Сгорая от стыда — ни для кого не было тайной, что у заповедника финансовые проблемы, — я пообещала Гордону, что съезжу к банкомату и привезу ему наличные.

Когда я вставила карточку, банкомат денег не дал. «Счет закрыт», — появилось на экране. Я бросилась в банк, решив поговорить с управляющим. Это явно какая-то ошибка.

— Ваш муж снял все деньги со счета, — сообщила служащая банка.

— Когда? — потрясенно уточнила я.

Она сверилась с компьютером.

— В прошлый четверг, — ответила она. — В тот же день, как попросил вторую закладную.

Мои щеки запылали. Я — жена Томаса. Как он мог принимать подобные решения, предварительно не обсудив их со мной? У нас семь слонов, чей рацион резко сократится, если на этой неделе не привезти продукты. А еще три смотрителя, которые в пятницу рассчитывают получить зарплату. Насколько я понимала, больше у нас денег нет.

Я не стала возвращаться на склад к Гордону, а поехала прямиком домой, рывком вытащила Дженну из автокресла — дочка расплакалась, — ворвалась в дом и стала звать Томаса, но он не откликался. В загоне с азиатскими слонами я застала Грейс, которая готовила жмых, и Невви, которая обрезала побеги дикого винограда, но Томаса никто не видел.

Кода я вернулась домой, меня уже поджидал Гидеон.

— Ты что-нибудь знаешь о доставке из питомника? — спросил он.

— Питомника? — повторила я, думая о детях. О Море.

— Да, питомника для растений.

— Не принимай доставленный груз, — велела я. — Заблокируй.

И тут появился Томас, который, размахивая руками, велел грузовику въезжать в ворота.

Я передала Дженну Гидеону и схватила мужа за руку.

— Можно тебя на минутку?

— Вообще-то нет, — ответил он.

— И все-таки, — не уступила я и затащила его в кабинет, закрыв за собой дверь. — Что в грузовике?

— Орхидеи, — ответил Томас. — Только представь: целое поле пурпурных орхидей простирается до самого загона с азиатскими слонами! — Он улыбнулся. — Я мечтал об этом.

Он купил целый грузовик экзотических цветов, которые нам были совсем не нужны, потому что мечтал о них? Орхидеи на этой почве расти не будут. И они не дешевое удовольствие. Эта покупка — выброшенные на ветер деньги.

— Ты купил цветы… Твоя кредитная карточка закрыта, а на счету ни копейки!

К моему изумлению Томас просиял.

— Я не просто цветы купил. Я вложил деньги в будущее. Как я раньше до этого не додумался, Элис? — воскликнул он. — А место над сараем? Я оборудую там обсерваторию. — Он говорил так быстро, что слова путались, словно упавшая с колен пряжа. — Оттуда все видно. Все угодья. Когда я выглядываю в окно, кажется, что я король мира. А представь, когда будет десять окон… Стеклянная стена… Денежные тузы будут приезжать и наблюдать оттуда за слонами. Или арендовать место для торжеств…

Сама по себе идея неплохая, но совершенно не ко времени. У нас нет денег, чтобы вложить их в реконструкцию. Мы едва сводим концы с концами.

— Томас, мы не можем себе этого позволить.

— Сможем, если не будем никого нанимать со стороны.

— У Гидеона нет времени…

— Гидеон? — Он засмеялся. — Не нужен мне Гидеон. Я сам справлюсь.

— Как? — удивилась я. — Ты же не разбираешься в строительстве!

Томас как-то странно взглянул на меня.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

И глядя ему в спину, я подумала, что он сам не знает, насколько прав.

Я сказала Гидеону, что произошла ошибка и орхидеи необходимо вернуть. До сих пор не представляю, как ему удалось совершить чудо, но он вернулся с деньгами, которые мы тут же отвезли на оптовый склад Гордона в уплату за тачки с капустой, перезревшими кабачками и переспевшими дынями. Казалось, Томас даже не заметил, что орхидеи уехали; он был слишком занят строительством на чердаке сарая с африканскими слонами: что-то пилил и стучал от заката до рассвета. И каждый раз, когда я спрашивала, как продвигаются дела, он только рявкал в ответ.

Возможно, размышляла я как ученый, у Томаса такая реакция на горе? Может быть, он с головой окунулся в новый проект, чтобы не думать о том, что мы потеряли? И я решила, что лучший способ отвлечь его от новой прихоти — помочь вспомнить то, что у него еще осталось. Поэтому я придумывала изысканные блюда, хотя раньше ничего сложнее макарон с сыром не готовила, собирала перекусить и, приведя Дженну к сараю с африканскими слонами, приглашала Томаса присоединиться к нам за обедом. Однажды я спросила у него о проекте.

— Позволь хоть одним глазком взглянуть, — взмолилась я. — Я никому ничего не скажу.

Но Томас покачал головой.

— Это стоит того, чтобы немножко подождать, — пообещал он.

— Я могла бы тебе помочь. Я хорошо рисую…

— Ты много чего хорошо делаешь, — ответил Томас и поцеловал меня.

Мы много занимались сексом. После того как Дженна засыпала, Томас приходил из сарая, принимал душ и забирался ко мне в постель. Наши занятия любовью скорее походили на безысходность — как будто я пыталась убежать от воспоминаний о детеныше Моры, а Томас пытался привязать себя к чему-то, чтобы было за кого зацепиться. Казалось, я ничего для него не значу и ему подошло бы любое женское тело, но я не винила мужа, потому что тоже пользовалась им, чтобы забыться. Устав, я засыпала, а посреди ночи, когда моя рука пыталась нащупать Томаса, его уже не было.

Сначала во время наших обедов на свежем воздухе я отвечала на его поцелуи. Но однажды его рука скользнула мне под рубашку, нащупывая застежку на бюстгальтере.

— Томас! — прошептала я. — Мы же не одни.

И дело не только в том, что мы сидели в тени сарая, куда в любой момент мог подойти кто-нибудь из смотрителей. На нас смотрела Дженна. Вот она встала на ножки и нетвердой походкой двинулась к нам — крошечная зомби.

— Томас, она ходит! — выдохнула я.

Томас лицом зарылся мне в шею. Рука легла на грудь.

— Томас! — оттолкнула я его. — Смотри!

Он раздраженно отпрянул. Глаза за очками стали почти черными, и, несмотря на то что он промолчал, я совершенно четко услышала: «Как ты смеешь…» Но тут ему на колени упала Дженна. Томас подхватил ее на руки, поцеловал в лоб и обе щеки.

— Совсем большая девочка, — сказал он, когда Дженна залепетала у него на плече. Он поставил ее на землю и подтолкнул в мою сторону. — Интересно, это счастливая случайность или вновь приобретенный навык? — спросил он. — Может быть, стоит еще раз провести эксперимент?

Я засмеялась.

— Эта девочка обречена, у нее оба родителя ученые. — Я протянула руки. — Иди ко мне! — позвала я.

Я обращалась к дочери. Но могла бы позвать и Томаса.

Несколько дней спустя я помогала Грейс готовить еду для азиатских слонов и поинтересовалась, ссорятся ли они с Гидеоном.

— А что? — неожиданно насторожилась она.

— Просто кажется, что вы так хорошо между собою ладите… — ответила я. — Даже немного обескураживает.

Грейс расслабилась.

— Он не опускает стульчак в туалете. Злюсь ужасно.

— Если это его единственный недостаток, я бы сказала, что тебе невероятно повезло. — Я подняла большой нож, которым разрезала дыни пополам, внимательно следя, чтобы из них не вытекало много сока. — У него есть от тебя тайны?

— Например, что он подарит мне на день рождения? — Она пожимает плечами. — Конечно.

— Я имею в виду не такие секреты. Я говорю о тех, которые заставляют думать, что он что-то скрывает. — Я откладываю нож и смотрю ей прямо в глаза. — В ночь, когда погиб детеныш… ты же видела Томаса в кабинете, верно?

До этого мы ни разу не обсуждали ту ночь. Но я знала, что Грейс не могла не видеть, как он раскачивается на кресле — глаза совершенно пустые, руки дрожат. Я знала, что именно поэтому она не захотела оставлять с ним Дженну.

Грейс опустила глаза.

— У каждого свои демоны, — пробормотала она.

И по тому, как она это произнесла, я поняла, что уже не в первый раз она видела Томаса в подобном состоянии.