Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

Мальчик хотел подстеречь ее рано утром, прежде чем девочка поедет в школу, но тогда ее родители могут его увидеть и поверить словам дочери. Он подумывал и о том, чтобы рассказать обо всем деду. Тогда они снимутся с насиженного места и уйдут подальше в чащобу, перейдут через болота, минуют осиновый лес и отправятся туда, где никого, кроме Старика-из-Леса, просто не может быть. Но… но тогда он никогда больше не увидит Лену. Он не сможет еще раз побывать в доме и поиграть с ней. Мир за опушкой леса просто перестанет для него существовать.

И мальчик с необыкновенной ясностью осознал, что есть всего лишь одна возможность с ней встретиться.

Он обошел дом. Перед ним стоял черный пикап, кузов которого накрывал плотно натянутый брезент. Мальчик забрался наверх. Брезент пружинил у него под ногами. Некоторое время мальчик постоял, размышляя, удастся ли ему задуманное, потом отыскал угол, за который крепился брезент, и замерзшими пальцами развязал веревки. Все, что ему нужно, — это протиснуться под тент, в сухую, темную «пещерку».

Мальчик закрыл глаза. Ночь распалась на куски…

Когда он проснулся, то не сразу понял, где находится. Только заслышав голоса, сначала Лены, а потом ее отца, мальчик все вспомнил.

Хлопнула дверца. Ожил двигатель. Кузов завибрировал так, что у мальчика клацнули зубы.

Пикап тронулся с места. Сначала он буксовал. Колеса прокручивались, стараясь ухватиться за летящий во все стороны снег, но потом все же нашли точку опоры и машина рванулась вперед. Страх и паника давно уже стали всегдашними товарищами мальчика, но нынешним утром страх, отступив, перестал им управлять. Мальчик, опершись о борт пикапа, подтянулся на руках и по стойкам, словно они были перекладинами лестницы, подобрался к отвязанному краю брезента. Откинув уголок, он потревожил нападавший за ночь на брезент снег и, выглянув наружу, окинул взглядом утопающую в полумраке белизну. Пикап был в конце прогалины. По бокам смыкались деревья.

Машина добралась до наезженной колеи, по которой, вероятно, уже много раз пробегала в обе стороны. Мальчик видел, как прогалина скрылась из виду, а колея, извиваясь, все тянулась и тянулась.

Он засунул голову обратно и не показывался до тех пор, пока пикап не накренился вправо, после чего его шины зашуршали по вполне ровной дороге. В свистевшем ветре уже не было той необыкновенной чистоты, как прежде. Детали автомобиля уже не дребезжали так громко, как до этого. Позади простиралась черная лента дороги, обрамленная снежной белизной. Вдали мелькали желтые и белые пятна.

Город с каждой секундой приближался. Мальчик возвращался домой.

***

В лесу проснулся старик.

Он пошевелился, и оказалось, что его одежда примерзла к земле. Костер под боком давно уже погас. Остывшие уголья покрывала ледяная изморозь. Руки старика скрючились и застыли, словно ветви деревьев. Он оторвался от земли, на которой лежал, оставив там клочья усов и колтуны спутанных волос цвета жженого сахара.. Его лицо представляло собой непроницаемую корку шрамов, изрытый трещинами ландшафт из неглубоких кратеров.

Старик повернулся и уставился на открытый вход в шалаш, одеяло и лошадку-качалку. Впрочем, это было все, что он увидел.

Он встал, пробурчав себе под нос нечто невнятное. Были ли это слова, знали только окружающие его деревья. Старик, опираясь на импровизированный костыль, побрел через лагерь… мимо кустов шиповника и ежевики… мимо боярышника и рябины… Все вокруг казалось безжизненным. Слышалось только его глубокое, тяжелое дыхание. А еще поскрипывал снег под сапогом и усохшая нога, волочась, слегка шлепала о здоровую.

Старик брел по берегу Хвощового озера. Дорога была ему хорошо знакома. Она вела к дому, который когда-то был его домом.

Он остановился под навесом из голых деревьев, разглядывая корни, переплетающиеся под ногами. В животе его гнездилась тупая боль пустоты. Топор висел на боку. Старик вытащил его из перевязи и провел пальцем по тусклому лезвию.

Ступив из леса на открытое пространство, он был атакован слепящим светом, хотя небо над головой уже покрывалось темными облаками, предвещающими скорую метель. Старик заковылял по саду. В окнах никого не было видно. Подойдя к двери, он услышал собачье сопение.

Старик оперся плечом о дверь, и она поддалась. Мертвое дерево годится только на дрова. Нет корней — нет силы, нет гибкости в его жилках. Старика обдало волной тепла. Он оказался в кухне. Костыль выпал из его руки. Теперь он ковылял по узкому проходу, держась рукой за стену. Одна конфорка на плите горела. Рука оперлась о раскаленный металл, но тело старика настолько онемело, что он не почувствовал боли, даже когда получил сильный ожог.

Из-за угла выскочила серая масса. Секунду ему казалось, что это волк, но старик ошибся. Создание, рыча, бросилось к нему. Старик вперил в него уничтожающий взгляд, и пес шарахнулся в сторону. Он шагнул вперед. Пес, поджав хвост, продолжал пятиться… а потом убежал.

Старик застыл в дверях. Печь стояла нетопленной, но в доме все равно было тепло. Лестница, прежде трухлявая… Кто-то спускался вниз.

Женщина… Опешив, она замерла на месте. У нее перехватило дыхание.

Старик издал гортанный звук. Только пес его понял. Хвост его поднялся, шерсть на загривке встала дыбом, зубы обнажились. Раздалось едва слышное рычание.

— Кто вы? — спросила женщина.

— Где он?

На этот раз слова были разборчивыми. Каждое — короткий лай, исходящий из горла, а не от языка.

— Кто?

— Мальчик.

Старик шагнул вперед. Пес тоже подался вперед и сгруппировался для прыжка. Когда он прыгнул, рука старика крепко сжала топорище. Вырвав оружие из петли, он вонзил лезвие в шею пса. Рычание захлебнулось в приглушенном визге. Отлетев назад и перевернувшись, пес ударился о печь и упал, судорожно хватая воздух. Мех на его загривке окрасился кровавой чернотой.

Старик поднес топор к глазам. По топорищу струилась кровь. Не успела женщина оторвать взгляд от умирающего пса, как старик шагнул к ней. Ее глаза расширились… Но женщина смотрела не на него. Она смотрела сквозь старика и кухонное окно на шумящий лес. Мерзкие, насмешливые деревья…

— Где мой мальчик? — произнес старик.

***

Уже почти рассвело. Было непривычно вновь видеть громады заводов и многоквартирных домов, проплывающие по сторонам от дороги, вдыхать вонючий от выхлопных газов воздух, наблюдать, как желтый свет светофора сменяется красным. Прошло всего несколько часов, а мальчик уже оказался в мире, который успел позабыть, хотя прожил в нем почти всю свою сознательную жизнь. Он уселся поудобнее, пригнул голову, чтобы отец Лены не увидел его через стекло в кабине, и выглянул из-под брезента. Мальчик рассматривал заколоченные витрины магазинов, дома, машины, заброшенный двор и футбольное поле за ним и наконец понял, где очутился.

Пикап подъехал к школе. Совсем рассвело. Удобного места для парковки не оказалось, и отец Лены заехал задними колесами на бордюр. Через заднее стекло мальчик видел, как он давал дочери последние наставления.

Мальчик, воспользовавшись удобным моментом, перевалился через край кузова, проскользнул между двумя автомобилями и затаился. Из своего укрытия он видел, как Лена обнимает отца, целует в щеку и выходит из машины. Пикап сразу же тронулся с места. Девочка помахала ему вслед и пошла к школе. Вот она миновала мотоцикл, зажатый с двух сторон машинами, и мальчик вспомнил, что однажды ездил на этом мотоцикле, сидя впереди учителя Навицкого, когда тот отвозил его домой.

Мальчик решил рискнуть и пустился вдогонку за девочкой. Он надеялся догнать ее, схватить за руку и убедить никому ничего не рассказывать, но откуда-то появилась незнакомая девочка, взяла Лену за руку, и они вместе зашагали к школьным воротам.

Мальчик открыл рот, хотел ее позвать, но не осмелился. Идя вдоль ограды на противоположной стороне улицы, он добрался до места как раз напротив ворот школы. Во дворе он увидел снеговиков, вылепленные из снега крепости, толпы детей в шарфах и рукавицах. Перед глазами все поплыло. Мальчик подумал, как бы выглядели эти дети, поживи они в лесу с таким дедом, как у него. Когда он утер слезы, то заметил Юру. Тот гулял сам по себе в самом дальнем углу школьного двора. Видно, его мысли, как обычно, занимали интересные истории и географические карты.

— Юра… — чуть слышно произнес Алик.

Он вспомнил, как сидел в Юриной спальне и разглядывал фотографию его деда. Приятель сказал, что во время войны его дед был милиционером, но теперь Алик знал, что на самом деле он был солдатом Зимнего Короля или солдатом Короля-с-Запада. Это отнюдь не сказки, как и то, что сделал дед ради того, чтобы вернуться домой. Страна вечной зимы и Гулаг тоже существовали на самом деле, а девочка в лесу — его родная бабушка.