Тотем и табу - Зигмунд Фрейд

разве что в виде так называемых «ошибок мышления». Во-вторых, указанный процесс приоткрывает для нас игру умственных сил, прежде скрытую от нашего сознательного восприятия. Мы выясняем, что в разуме действует «цензура», некий проверяющий орган, который решает, дойдет ли до осознания та или иная мысль, и который, насколько это в его силах, безжалостно исключает все, способное вызвать неудовольствие или о нем напомнить. Здесь уместно будет указать, что в анализе невольных промахов были установлены следы того же самого стремления избегать неудовольствия при воспоминаниях и возможных конфликтов между душевными побуждениями.

Изучение работы сновидения непреодолимо навязывает такое понимание душевной жизни, которое, похоже, должно разрешить самые спорные проблемы психологии. Работа сновидения заставляет допустить существование бессознательной психической деятельности, более всеобъемлющей и более важной, нежели знакомая сознательная деятельность. (Ниже я добавлю сюда несколько замечаний, когда перейду к обсуждению философского интереса к психоанализу.) Мы получаем возможность расчленить психический аппарат на различные инстанции или системы и увидеть, что в бессознательном протекают процессы психической деятельности, совершенно отличные от воспринимаемых сознанием.

Работа сновидения имеет всего одну функцию – поддерживать сон. «Сновидения – хранители сна». Сами мысли сновидения могут соответствовать самым разным психическим функциям. Работа сновидения справляется со своей задачей, представляя желание, возникающее из мыслей сновидения, как исполненное, пусть и галлюцинаторным способом.

Можно с уверенностью утверждать, что психоаналитическое изучение сновидений дало нам первое представление о «глубинной психологии», о существовании которой до сих пор не подозревали[280]. Если нормальная психология пожелает признать эти новые открытия, ей предстоят значительные изменения.

Попросту невозможно исчерпывающе описать психологический интерес к толкованию сновидений в пределах настоящей статьи. Будем помнить, что до сих пор подчеркивалось: сновидения имеют значение и являются объектами психологического изучения; исходя из этого, приступим к рассмотрению нового поля, из области патологии, присвоенного ныне психологией.

Психологические новшества в изучении сновидений и ошибочных действий должны быть применимы и для объяснения других явлений, если мы убеждены в ценности этих новшеств и даже в их существовании. Действительно, психоанализ показал, что гипотезы бессознательной психической деятельности, цензуры, вытеснения, искажения и смещения (к которым мы пришли в результате изучения нормальных явлений) дают начальное разъяснение ряду патологических явлений и, кроме того, раскрывают многие загадки психологии неврозов. Сновидения следует рассматривать как нормальные образцы всех психопатологических образований. Постигнув сновидения, можно понять психологический механизм неврозов и психозов.

Опираясь на сновидения, психоаналитические исследования открывают дорогу к психологии неврозов, которая непрерывно дополняется и развивается. Предмет нашего обсуждения – психологический интерес к психоанализу – побуждает подробнее вникнуть всего в две стороны этой обширной темы: во-первых, многие патологические явления, прежде считавшиеся сугубо физиологическими, на самом деле суть психические акты; во-вторых, процессы, приводящие к аномальным последствиям, обусловлены психическими движущими силами.

Первое из этих утверждений можно наглядно подтвердить несколькими примерами. Истерические припадки давно признаются признаками повышенного эмоционального возбуждения и приравниваются к аффективным вспышкам. Шарко пытался сократить разнообразие способов их проявления с помощью описательных формул; Пьер Жане распознавал бессознательные идеи, стоящие за такими приступами; психоанализ же показал, что они представляют собой миметические изображения сцен, пережитых фактически или вымышленных, которыми занято воображение пациента, причем сам он того не осознает. Смысл этих пантомим скрыт от зрителей посредством сгущения и искажения тех актов, которые они изображают. В равной степени сказанное справедливо и для так называемых «хронических» симптомов у истерических пациентов. Все перечисленное – миметические или галлюцинаторные представления фантазий, бессознательно господствующих в эмоциональной жизни индивидуума и направленных на исполнение тайных, вытесненных желаний. Мучительный характер этих симптомов обусловлен внутренним конфликтом, в который ввергает психику больных потребность бороться с такими бессознательными желаниями.

При другом невротическом расстройстве (невроз навязчивых состояний) пациенты становятся жертвами мучительных и, по-видимому, бессмысленных церемоний, которые принимают форму ритмического повторения банальнейших действий, например умывания или одевания, подразумевают выполнение неких нелепых предписаний или подчинение таинственным запретам. Подлинный триумф психоаналитического исследования состоялся, когда удалось показать, что все эти навязчивые действия, даже самые незначительные и тривиальные из них, имеют смысл и являются переведенными в безличное выражение отражениями конфликтов в жизни пациентов, борьбы между искушениями и нравственными ограничениями, то есть отражениями запретных желаний, наказания и последующего искупления. При иной форме того же расстройства жертва страдает от одержимости навязчивыми идеями, которые сопровождаются аффектами, причем характер и стойкость последних нередко (и совершенно неправильно) объясняются через сами навязчивые идеи. Аналитическое исследование показало, что аффекты отнюдь не случайны, что они соответствуют упрекам, которые индивидуум обращает к самому себе и которые опираются на психологическую, по крайней мере, реальность. Но идеи, с которыми связаны эти аффекты, вовсе не первоначальны; они заняли свое текущее положение в результате воздействия смещения, или замещения чего-то, ранее вытесненного. Если удастся обратить смещение вспять, откроется путь к выявлению вытесненных мыслей, благодаря чему отношение между аффектом и идеей оказывается вполне осмысленным.

При другом невротическом расстройстве (раннее слабоумие – парафрения или шизофрения), которое на самом деле неизлечимо, больной в наиболее тяжких случаях впадает, насколько можно судить, в состояние полной апатии. Часто он производит единственно возможные для него действия – определенные движения и жесты, которые повторяются монотонно и потому получили обозначение «стереотипных». Аналитическое исследование стереотипий, выполненное Юнгом[281], показало, что перед нами следы значимых миметических действий, которые когда-то выражали господствующие желания индивидуума. Самые безумные речи и самые причудливые позы, принимаемые такими больными, становятся понятными и могут быть включены в цепочку психических процессов, если трактовать их на основании психоаналитических гипотез.

Сходные рассуждения применимы к бреду и галлюцинациям, а также к бредовым состояниям у самых разных душевнобольных. До сих пор казалось, что во многом здесь преобладает своевольная прихоть, но психоаналитическое исследование ввело в эту область закон, порядок и связь – по меньшей мере, дало повод заподозрить их наличие там, где работа еще не завершена. Наиболее разнородные формы психических расстройств проявляются как результаты процессов, в основе своей тождественных и поддающихся пониманию и описанию с помощью психологических понятий. Открытия в области изучения сновидений доказывают свою пользу: мы опять наблюдаем и психические конфликты, и подавление инстинктивных позывов, которые вытесняются обратно в бессознательное другими психическими силами, и реактивные отклики со стороны вытесняющих сил, и замещения, создаваемые влечениями, которые были вытеснены, но не лишились полностью своей энергии. Сопутствующие процессы уплотнения и смещения, столь знакомые нам по сновидениям, тоже встречаются повсюду. Множественность клинической картины, наблюдаемой психиатрами, зависит еще от множественности психологических механизмов, которыми располагает вытесненный процесс, и от множественности возможностей развития, позволяющих вытесненным позывам прорываться в замещающие образования.

Психоанализ предлагает психиатрии обращаться за помощью