Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При таком положении крайне необходимо принять срочные меры оперативного порядка, которые позволяли пи контролировать работу Н.С. Хрущева над воспоминаниями и предупредить вполне вероятную утечку партийных н государственных секретов за границу. В связи с ним полагали бы целесообразным установить оперативный негласный контроль над Н.С. Хрущевым и его сыном Сергеем Хрущевым...
Вместе с тем было бы желательно, по нашему мнению, еще раз вызвать Н.С. Хрущева в ЦК КПСС и предупредить об ответственности за разглашение и утечку партийных и государственных секретов и потребовать от него сделать в связи с этим необходимые выводы...»
За Хрущевым и его сыном следили постоянно. Все разговоры Никиты Сергеевича записывались. Сотрудники КГБ взялись за Сергея Хрущева, требуя отдать им все экземпияры отцовских воспоминаний. В общении с чекистами ему пришлось пережить немало неприятных минут. А рукопись тем временем отправилась за океан. Луи сам подписал договор с американским издательством. Ему же причитался и гонорар.
Над переводом рукописи Хрущева на английский язык работал молодой советолог Строуб Тэлбот, друг Билла Клинтона и будущий первый заместитель Государственного секретаря Соединенных Штатов. После выхода мемуаров Хрущева чекисты опять взялись за Сергея. А от Никиты Сергеевича потребовали объяснений в ЦК. Разговор на повышенных тонах ускорил его кончину.
И только Луи наслаждался жизнью...
Громыко ничего этого не знал. Корниенко объяснил министру, что за человек Виктор Луи, и предположил, что кто-то в КГБ действительно пытается обзавестись собственным каналом связи с Белым домом — «в порядке конкуренции» с Министерством иностранных дел. Андрей Андреевич конкуренции на своем поле не терпел. Он позвонил Андропову и зачитал ему телеграмму посла Добрынина, раздраженного намерением КГБ прислать в Вашингтон какого-то «теневого посла».
Юрий Владимирович тут же устроил показательную разборку. Соединился с начальником разведки Крючковым. Тот поклялся, что первое главное управление не использует Виктора Луи.
Опытный Корниенко шепнул министру, что с Луи работает не разведка, а контрразведка. Громыко попросил Андропова задать тот же вопрос второму главку. Начальника управления не оказалось на месте. Его заместитель уне ренно доложил председателю КГБ, что контрразведчики к этому не причастны. При этом проявил детальное знание предмета, сообщив, что у Виктора Луи сломана нога и он вообще никуда лететь не может.
На этом разговор закончился. Громыко распорядился отправить Добрынину телеграмму с просьбой информировать Киссинджера, что его ввели в заблуждение: никакого специального посланника в Вашингтон отправлять не станут. Тем временем дотошный Корниенко позвонил начальнику консульского управления МИД и поинтересовался, не запрашивалась ли американская виза для Виктора Луи? Тот проверил и доложил, что паспорт Виктора Луи действительно был отправлен в посольство США с просьбой выдать визу. Распорядился об этом заместитель начальника консульского управления, представлявший министерстве интересы КГБ. А буквально пару минут назад он же приказал позвонить в американское посольство с просьбой немедленно вернуть паспорт без визы. Иначе говоря, председателя КГБ просто обманули.
Мортин не принадлежал к числу любимцев Андропова. В ноябре 1974 года Федора Константиновича освободили от обязанностей руководителя первого главного управления «по состоянию здоровья и личной просьбе». Начальником разведки стал его первый заместитель Владимир Александрович Крючков, ближайший помощник Андронова.
Начальником контрразведки тоже был человек, которого Андропов давно и хорошо знал, — это Григорий Федорович Григоренко. Когда Юрий Владимирович был послом в Будапеште, заместителем старшего советника КГБ в Венгрии служил полковник Григоренко.
Григоренко начал службу в НКВД еще до войны — оперуполномоченным особого отдела стрелковой дивизии. Во время войны — в главном управлении контрразведки Смерша в Венгрии Григоренко был ранен — получил пулю и голову. В 1959 году его перевели в разведку — заместителем начальника отдела «Д» (изготовление оперативных документов прикрытия). Затем он возглавил службу внешней контрразведки.
— Главная задача управления «К», — говорил председатель КГБ, — это проникновение в спецслужбы противника с тем, чтобы обеспечить безопасность нашей разведки.
Внешняя контрразведка присматривала за разведчиками, а в зарубежных представительствах — и за всей советской колонией. Один начинающий посол с удивлением обнаружил, что не он, а офицеры КГБ, прежде всего из внешней контрразведки, реальные хозяева посольства:
— Посол ничего не может. Закончился срок командировки — уезжай. А пока срок не кончился, посол тебя домой не отправит. А офицер безопасности любого может досрочно вернуть домой. Вот их все и боялись.
При Андропове карьера Григория Федоровича круто пошла вверх, В 1970 году Юрий Владимирович сделал генерал майора Григоренко начальником второго главного управления (контрразведка), в 1978-м — заместителем председателя КГБ.
Григоренко и Крючков друг друга не любили, что Андропова вполне устраивало.
Вспоминая свою жизнь, один генерал КГБ обмолвился
— Я принадлежал к другой группировке...
— А сколько же было группировок внутри комитета? ― поинтересовался я.
— Основных три, остальные мелкие. Каждый из заместителей председателя КГБ продвигал своих, верных, близких ему людей. Все группы между собой враждовали.
— Андропов об этом знал?
— Конечно. Знал и позволял им сохраняться. Да он специально оставлял внутри комитета враждующие группировки! Заставлял их конкурировать, что давало ему возможность лучше управлять ситуацией...
Григоренко сманил к себе из разведки генерала Виталия Константиновича Боярова, сына погибшего в войну сотрудника НКВД и зятя министра сельского хозяйства СССР. Высокий, красивый, располагающий к себе парень, Бояров начинал в украинском КГБ комсомольским секретарем, потом возглавил отдел в управлении контрразведки. Он женился на дочери Владимира Владимировича Мацкевича, министра сельского хозяйства СССР. Боярова внезапно перевели в разведку. Очень молодым он поехал в Лондон заместителем резидента, но англичане его выслали. Оперативная работа за границей была для него закрыта, и Боярова взяли во внешнюю контрразведку.
В ноябре 1969 года Григоренко перешел первым заместителем во второе главное управление. Во внешней контрразведке его сменил Бояров. Заместителем он взял себа Олега Даниловича Калугина. Андропову Калугин тоже нравился, поэтому Олег Данилович стал самым молодым в КГБ генералом.
Когда Григоренко возглавил второй главк, он попросил Боярова к себе первым замом. Бояров не ладил с Крючковым и в марте 1973 года охотно ушел в контрразведку. Как писал другой генерал КГБ Вячеслав Кеворков, Бояров радовался тому, что «вышел из сферы подчинения непрофессиональному руководителю, который управлял сложнейшей государственной машиной, о функционировании которой имел чисто визуальное или, позже стало можно говорить, виртуальное представление». По словам генерала Кеворкова, Крючков — полководец, проигравши все сражения, в которые ввязывался. От своего шефа, Андропова он не перенял ни одного положительного качества.
Бывший начальник разведки ГДР генерал Маркус Вольф считает, что назначение Крючкова начальником разведки было логичным, но не очень мудрым. С его точки зрения, Крючкову не хватало не столько профессионального опыта, сколько глубины понимания происходящего, да и по натуре он не был лидером. Без непосредственных указаний своего наставника Андропова он терялся.
Однажды за ужином, — вспоминал Вольф, — Крючков прочел наизусть несколько стихотворений Андропова. Я впервые узнал, что тот писал стихи... Это еще больше подняло Андропова в моих глазах, но тогда я поймал себя на иронической мысли, что сменивший его на посту руководителя КГБ Крючков находит время учить наизусть лирические стихи Андропова...
Как и весь КГБ при Андропове, внешняя разведка при Крючкове достигла в определенном смысле расцвета, Резидентуры по всему миру, большие штаты, большие агентурные сети, солидный бюджет, новая оперативная техника и конечно же особое положение разведки внутри КГБ, разведчики ощущали особое расположение Андропова.
Потом, правда, Крючкова упрекали за то, что он увлекался большими цифрами. Разведка старалась собрать максимум информации по всем странам. Реальной пользы от этого было немного, но создавалось приятное ощущение полного контроля над миром.
Однажды во время командировки в Кабул, поздно вечером Крючков спросил начальника нелегальной разведки генерала Юрия Ивановича Дроздова:
