Легенда о Дриззте: Избранные Истории - Роберт Сальваторе

Дыхание Ринго перешло в короткие вдохи. Его собственная голова, захваченная силой внушавших ужас глаз рептилии, опрокинулась назад, когда голова чудища поднялась на чешуйчатой змеиной шее. Дракон медленно покачнулся, и Ринго покачнулся вместе с ним, совершенно не отдавая себе в этом отчёта.

Великолепен, подумал он, не в силах сопротивляться мощи и грации змея.

Было что-то сверхъестественное, какая-то сила, свободная от известных простым смертным ограничений, что-то богоподобное и находящееся за пределами чувств дварфа. Мысли о том, чтобы поднять оружие против столь величественного существа, испарились. Как он мог позволить себе бросить вызов богу? Кто он такой, чтобы даже осмелиться просить такое существо считать его достойным битвы?

Прикованный к месту, зачарованный, поражённый мощью и красотой, Ринго едва заметил движение, змеиную скорость удара, когда голова дракона метнулась вперёд, и челюсти распахнулись и сомкнулись на своей жертве.

Дракон находился в заводи, методично покачиваясь.

Было темно.

Больше Ринго ничего не знал.

— Ба, Скалонос, ты там будешь шевелиться? — простонал Нордвиннил Молотобой, сидевший со скрещенными ногами у костра. Он начал подниматься. — Мои губы уже…

Слова застряли у Нордвиннила в горле, когда он обернулся посмотреть на пруд и Ринго… или пару ног-половинок от колен до пят, стоявших в сапогах Ринго там, где только что был сам Ринго. Зрачки Нордвиннила расширились, челюсть отвисла, когда одна из этих ног опрокинулась и со шлепком упала в грязь.

— Да, у меня уже горло… — произнес другой дварф и также внезапно оборвал собственную фразу, как только повернулся в сторону пруда и увидел гигантского чёрного дракона, притаившегося в воде недалеко от берега.

Чудище чавкнуло, и одна из рук Ринго со всплеском упала в воду.

— Д-д-д-д-дракон! — завопил Нордвиннил.

Он попытался броситься в сторону, но повернулся так резко, что ноги перекрутились, и он рухнул головой прямо в палатку позади себя. Пока он молотил руками и ногами, пытаясь выкарабкаться, остальные дварфы стали кричать. Он услышал глухой удар и узнал в нём звук, с которым по деревянному щиту демонстративно бьют топором.

Земля задрожала, когда чудище вышло из пруда, и Нордвиннил задёргался сильнее, ещё больше запутавшись в брезенте.

Его ушей достигли другие крики, вопли ужаса и вызывающий рык. Он услышал звук спускового рычага арбалета и последовавший за ним резкий щелчок вылетевшего болта, шипение змея, оборвавшийся крик арбалетчика и небрежный хруст смыкающихся клыков дракона, перекусившего дварфа пополам.

Нордвиннил поджал ноги и пополз вперёд, когда дождь из дварфийской крови окропил его вместе с брезентом.

Наконец он вылез с противоположной стороны и стал пробираться дальше, ползя на четвереньках.

Комок в горле не дал ему закричать, когда он слышал вопли ужаса товарищей позади. У него не хватало мужества оглянуться назад, и он чуть не потерял сознание от страха, когда почувствовал шлепок по спине.

Но это был дварф, старый добрый Перджисс МакРингл, схвативший его за шиворот и потащивший за собой.

Старый добрый Перджисс! Перджисс не оставил его.

Пока друг тащил его, Нордвиннил умудрился подтянуть под себя ноги и встать. Они побежали. Или скорее попытались, потому что земля задрожала так, будто началось землетрясение. Дракон наступил на ещё одного дварфа, втаптывая беднягу в мягкую землю. Перджисс и Нордвиннил споткнулись, упали и отчаянно пытались подняться на ноги.

Нордвиннил обернулся назад, и в тот же момент дракон посмотрел в их строну. Внушавшие ужас глаза обездвижили дварфа.

— Ну же, вставай, болван! — закричал Перджисс, но Нордвиннил не мог пошевелиться.

Перджисс оглянулся, когда дракон широко раскрыл огромные кожистые крылья, закрывая их безупречной чернотой остатки дневного света.

— О, боги, — едва выговорил Перджисс.

Голова дракона метнулась вперёд всего на пару метров, челюсти раскрылись и оттуда вылетели брызги чёрно-зёленой кислотной слюны.

Нордвиннил и Перджисс подняли перед собой руки, пытаясь защититься от смертоносного дождя, но липкая, обжигающая субстанция покрыла их полностью.

Они кричали. Кислота сжигала их. Оба были сожжены настолько, что любой, кому случилось бы наблюдать эту сцену, не смог бы понять, где начинался Перджисс и где заканчивался Нордвиннил.

И вновь над неподвижным прудом недалеко от Палищука наступила тишина. С интересом наблюдавшие за происходящим грифы не осмелились издать ни звука.

Он был Казимилом-уршулой-келлоакизилианом. Он был Уршулой, чёрным змеем Ваасы, Чудищем Болот, погибелью для всех, кто пытался принести цивилизацию в эти неукротимые земли. В молодости он стирал с лица земли целые деревни. Он так разрушал города, что посещавшие те места впоследствии не могли даже сказать, что некогда там были строения.

Племена гоблинов платили ему дань, совершали жертвоприношения и наносили его изображение на свои тотемы.

В молодости, столетия назад, Уршула господствовал на территории от гор Галены на юге и вплоть до восточной границы основания Великого Ледника, очерчивающего северный край Ваасы.

Но с возрастом его пыл угас. Возраст принес удовлетворённость и груды сокровищ, запах и вкус которых — как и магическая энергия — создавали блаженное ложе. Очень редко дракон выбирался из мягкого торфа и холодных камней своего подземного логова.

Время от времени, однако, запах свежего мяса, дварфа, человека, орка или даже случайного эльфа, доносился до него, и когда он сопровождался звоном магии и металлическим вкусом монет, Уршула просыпался.

Он сидел перед своими трофеями, все дварфы были убиты и съедены. Его передние лапы, столь смертоносные и вместе с тем изящные, перебирали сокровища, в то время как он размышлял, понравился ли ему больше вкус сырого дварфа, как тот, что был убит первым у пруда, или же сожжённого кислотой, как парочка неподалёку. Большой раздвоенный язык выскальзывал меж клыков, пока он обдумывал варианты, в поисках кусочка-другого, чтобы помочь своим внутренним дебатам.

В скором времени все ценные вещи были сложены в один мешок. Он подцепил его одним когтем и обратил свои чувства на юг, откуда доносился едкий запах орка. На самом деле Уршула уже не был голоден, да и мысли о сне были довольно притягательны, однако он расправил огромные кожистые крылья и поднялся вверх на задних лапах, вытягивая свою змеиную шею, позволявшую ему видеть далеко на юг.

Глаза дракона сузились, как только он заметил столб дыма, поднимавшийся от отдалённого города. Конечно, он знал о поселении, он слышал, как его начинали строить, но никогда не придавал ему особого значения. Запах орков был сильным, но, как известно, последние не были богаты ни магией, ни монетами.