Дыхание льда - Петр Крамер

Вероятно, моторы окончательно сдохли, а может, лопнули тросы противовесов, или все системы и механизмы управления накрылись разом, в любом случае никаким командам они уже не подчинялись. Кран замер на миг, будто великан, пытавшийся унять дрожь. В тележке под стрелой что-то звонко щелкнуло, корзина с бочками в последний раз качнулась и резко устремилась вниз навстречу воде.

– Что ты наделал, дурак! – раздалось в стороне.

Аскольд устремил взгляд на дирижабль – Макалистер стоял на открытой палубе. Лицо искажено, глаза бешено вращаются, рот щерится в безудержной злобе.

Рядом с ним появился Янгер, схватил за плечи, пытаясь оттащить от ограждения. Но Макалистер неожиданно легко вырвался из объятий и снова крикнул:

– Дурак, перфектум вне точки сплетения – катастрофа!

На самом деле Аскольд планировал другое и вовсе не собирался обрушить бочки в озеро, но судьба распорядилась иначе.

Янгер и подоспевшие телохранители все-таки скрутили старика, оттащив от ограждения прочь. Сбросив тросы и крепления, дирижабль начал плавно подниматься над драгой. Аскольд, как во сне, переместил взгляд на озеро, куда только что сорвалась корзина, и ахнул.

Казалось, время замедлило бег, потому что озеро, пар и капли замерзали на глазах, постепенно прорастая сияющей изморозью вверх. Серебристая волна расползалась в разных направлениях, рисуя узоры на поверхности воды, ветвилась по стенам драги, плетя паутину кристалликов в воздухе. Но вслед за волной в глубине озера что-то ворочалось и клокотало, обретая форму огромного, неестественно яркого, отливающего слепящей зеленью кокона…

И тут время обрело свой привычный ход. Люди на берегу в панике кричали, убегая в сторону ущелья. Опережая их, гудя на всю округу, неслись аэросани. Три машины – Аскольд надеялся, что в первой, вырвавшейся далеко вперед, сидят Ева, Чарли и Белый Лось.

Кран заметно качнулся, с хрустом надломилась вторая крепежная балка, и вся конструкция с громким непрерывным скрежетом и скрипом устремилась вниз.

От скорости захватило дух, Аскольда бросило на рычаги. Из глаз брызнули слезы – он летел навстречу светящемуся кокону, круша тонкую невесомую стену из кристаллов, вдыхая полной грудью холод льда.

Стрела крана наконец пробила мерзлое полотно. Аскольд отчаянно закричал, выпав из кабины. Мимо просвистел порванный трос, вперед, обгоняя, пронеслись бесформенные обломки. Сбоку мелькнуло жерло трубы и распадавшаяся на части бурильная вышка. Он приготовился к столкновению с водой, но сияющий зеленью кокон внезапно вырос до гигантских размеров, поглотив все вокруг.

Аскольд продолжал ощущать невесомость, но одновременно понимал, что падение замедлилось. Он будто проваливался в необъятный, заполненный ярко-зеленым гелем мешок. Его тело плавно поворачивалось – рядом парили обломки, распушённый конец оборванного троса, сбоку, а может быть, сверху, медленно надвигалась кабина крана, на стрелу которого ложилась разломленная на две части бурильная вышка. Темным пятном в вышине остались драга и дирижабль, их кокон тоже захватил, и было неясно, чего ждать дальше, обрушатся обе машины в глубину или так и останутся висеть над головой…

Судорогу Аскольд почувствовал сразу. Иного термина он подобрать не смог. Кокон вдруг конвульсивно сжался и расслабился, словно кто-то посторонний потревожил его снаружи, напугал, как несмышленого детеныша. Из ниоткуда протянулись несколько… нет, десятки тонких, ветвистых молний. Они беззвучно касались обломков, били в оторванные детали механизмов, парящие в невесомости конструкции и утаскивали их в ничто, будто невидимый глазу дирижер наводил порядок в замусоренной оркестровой яме, извлекая из нее посторонние предметы.

Наконец молния пронзила и Аскольда. Легко увлекла его с немыслимой скоростью куда-то в глубину по рукаву с прозрачными стенами. Пронесла сквозь горы, над тайгой и реками, небольшим, а затем крупным городом – узнать их он не смог, хотя видел дома и улицы, заполненные людьми. Потом была пустыня с красными скалами, торчащими, как монументы, над большим желтым пятном, изумительной красоты каньоны, сменившиеся извилистым руслом полноводной реки, снова город и тянущиеся от него железнодорожные ветки с застывшими поездами на рельсах, которые внезапно оборвались на берегу океана, где замерли у пристаней корабли.

На миг Аскольду показалось, что движение прекратилось, и он все-таки рухнет в воду. Но безбрежную голубую гладь внизу сменил лес. Смазанным пятном он несколько мгновений маячил перед глазами, после чего взгляду открылся город, который трудно было не узнать, изображения главных зданий которого Аскольд не раз видел на поздравительных открытках.

Рукав с прозрачными стенками вдруг исчез. В ушах засвистел ветер, заслезились глаза. Неведомая сила швырнула тело к основанию Монумента первому президенту США. Коснувшись земли, Аскольд попробовал сгруппироваться, но нестерпимая боль в сломанной руке отключила на некоторое время сознание, а когда он очнулся, то понял, что лежит недалеко от пруда под холмом, над которым торчит, упираясь макушкой в небо, четырехгранный каменный обелиск.

Первый солнечный луч пробился сквозь облака и озарил восточную сторону Монумента. Ярко вспыхнули крупные буквы на камне. Надпись на латыни гласила: Laus Deo.

Аскольд машинально перекрестился и прошептал на русском перевод:

– Хвала Богу.

Медленно сел, глядя на небо, и крикнул:

– Я снова жив!

Глава 8

Против течения

Когда возле озера начались хаос и паника, Ева помогала Чарли, сидящей за пультом управления аэросаней, запустить двигатель.

– Зажигание! – крикнула Чарли.

– Есть искра! – отозвалась Ева, услышав характерное пощелкивание в блоке цилиндров, о котором предупреждал Аскольд.

Она сильно толкнула лопасть пропеллера вниз, раскручивая ротор, и двигатель, чихнув, взвыл на высоких оборотах. Ева отбежала в сторону от набегавшего воздушного потока. Зашевелились вертикальные плоскости рулей на изогнутых вилках, сани слегка сместились вперед, Чарли что-то закричала, обернувшись. Но услышать за шумом пропеллера ее было нереально.

Белый Лось и еще несколько испуганных, исхудавших, покрытых синяками от побоев индейцев сидели в кузове. Чарли призывно махала рукой, на лице у нее были летные очки с прямоугольными стеклами, на голове – кожаный шлем, как у Евы. Очки и шлемы они нашли на передних сиденьях, после того как оглушили охранника.

– Уезжайте! – воскликнула Ева и оглянулась.

К гаражу бежали люди: белые и цветные… индейцы, китайцы, мексиканцы, чернокожие. Все, кого Механик похитил за годы работ, ведущихся в кратере.