Евреи, Бог и история - Макс Даймонт

Еврейские нравы и обычаи времен Возрождения немедленно вызывают в памяти эллинистический период. Так же, как и тогда, еврейская молодежь колебалась между соблазнами гедонизма и зовом Талмуда. Ортодоксальные евреи точно так же обвиняли «развратных итальянцев» во всех смертных грехах, как это было с «развратными греками». Однако их негодование уже не имело непосредственной страсти прежних дней. Жизнь еврейской девушки уже не была невинной игрой девственницы – с юности и до брачного ложа. Сесиль Рот в книге «Евреи во времена Возрождения» цитирует рабби, который, проезжая через Сицилию в 1487 г., с гримасой отметил, что «большинство невест становятся под брачный балдахин уже беременными». Число смешанных еврейско-христианских «специальных заведений» возрастало не только вне еврейских кварталов, но и внутри них. Христианская и еврейская молодежь практиковалась в плотском смешении вер. Поскольку ни один еврейский или христианский Челлини, Казанова или Дон Жуан не отмечает в своих мемуарах каких-либо качественных различий в профессиональных навыках этих гетер Возрождения, можно думать, что по крайней мере на этом уровне серьезных религиозных разногласий не существовало.

Широко обсуждаемым «секретом» был тот факт, что многие видные евреи имели обожаемую жену в еврейском квартале и нежную любовницу в городе. Вспыхивавшие время от времени скандалы на гомосексуальной почве между известными еврейскими интеллектуалами и учеными оживляли скучные званые обеды. Однако в одной области участие евреев было совершенно непропорциональным. Это была область преступлений. Конечно, иногда пылкий еврейский юноша, по моде Возрождения, утолял кинжалом вспыхнувшую в нем жажду мести. Но акты садизма, преднамеренные убийства, изнасилования, издевательства над детьми практически не существовали в еврейской среде. Приказ об изгнании евреев из Испании, например, обвинял евреев только в одном: они не были христианами.

Несмотря на сатирические произведения и оскорбительные намеки в литературе того времени, в массе евреи вовсе не презирались современниками. После сожжения книг Талмуда в Италии появился анекдот: дескать, теперь, когда законы Талмуда стали ересью, евреи могут жить по законам «Декамерона».

Этот образ жизни, достигший кульминации в Италии времен Возрождения, постепенно исчезал из той или другой страны Европы с изгнанием евреев из Англии (в XIII в.), из Франции (в XIV в.), из Испании (в XV в.), из Италии (в XVI в.). В XVI веке, когда Возрождение сменилось Реформацией, церковь стала готовиться к предстоящей борьбе с лютеранством. Ставки были большие, а евреи были лишь случайными пешками в игре. Они не желали принимать католицизм, и их следовало изгнать либо запереть в гетто. Времена доброй дружбы кончились. Наступал век религиозных войн.

В Центральной Европе сложился новый образ жизни евреев: ашкеназское гетто. Германия сыграла роль главного конструктора. Именно в Германии беспомощным евреям были предъявлены самые страшные обвинения. Именно там, на маленьком клочке земли, в течение трех столетий создался тип «униженного еврея из гетто».

Слово «гетто» родилось в Италии, но его происхождение все еще не ясно. Существует много объяснений: что это латинская форма слова гет (ивр. развод); что оно произошло от итальянского borghetto, означающего «маленький квартал»; наконец, общепринятое толкование гласит, что оно происходит от итальянского gheta, пушечно-литейный цех, так как первое итальянское гетто в Венеции располагалось вблизи такого цеха.

Евреи жили в еврейских кварталах не с целью изолировать себя от христиан, а по чистой необходимости. Города разрастались, и евреи передвигались поближе к своим общественным учреждениям – синагоге и кладбищу, составлявшим неотъемлемую часть еврейской жизни и смерти. Когда папа основал первое гетто, евреи впервые были насильно изолированы от христиан. Типичное гетто в Германии, Австрии, Богемии представляло собой, как правило, одну главную улицу, кончавшуюся с одной стороны синагогой, а с другой кладбищем. Размер еврейской общины колебался от ста до пятисот человек. Тысяча человек в общине было исключением. Гетто было окружено стеной с единственными воротами, служившими и входом и выходом. Современный человек видит в этом еще один пример средневековой дискриминации евреев, но в те времена все города были окружены стеной и ворота в ночное время запирались. Евреи не протестовали против этого до 1700 г., когда стены и ворота исчезли из жизни христиан, но все еще оставались в гетто.

Жизнь в гетто могла бы легко скатиться до уровня трущобной жизни, однако талмудические законы и предусмотрительные раввины предотвратили это. Точно так же, как в наши дни белые богачи владеют большинством негритянских трущоб, большинство домов в средневековых гетто были собственностью богатых христиан. Если бы евреи не сопротивлялись, цены на жилище в переполненных гетто согнули бы их, как привязанные на шею мельничные жернова. Однако раввины распространили указы, в силу которых одному еврею запрещалось перебивать цены другому. Ни один еврей не мог выгнать из дома другого еврея, а хозяин-христианин не мог поднять плату, взяв другого арендатора или продав свое имущество другому христианину. Домовладельцы скоро поняли, что такими способами они ничего не добьются: изгнанные евреи перейдут жить к родственникам, но никакой другой еврей не снимет дома, и он будет стоять пустым до скончания века или до того момента, когда домовладелец примет условия общины. Папы понимали необходимость этих еврейских законов и санкционировали их. Евреи содержали гетто в чистоте и производили необходимый ремонт.

В негерманских государствах Восточной Европы, за исключением нескольких больших польских городов, гетто не было. Здесь большинство евреев обитали в деревнях или небольших городах, известных под названием штетл («местечко»). Здесь не было главных улиц, кончавшихся тупиками, не было стен и запертых ворот. Евреи могли разъезжать по своим делам по стране при условии, что не будут заезжать в центральную часть России.

Евреи гетто были изолированы. В местечке евреи и неевреи жили вместе. В роли местечка мог выступать главный центр провинции либо главная улица в городках (как американская главная улица). Евреи, как и христиане, держали кур, коз, овец, коров, лошадей. Неевреи держали также свиней. Свиньи любили остатки кошерной еврейской пищи, и повсюду можно было видеть свинью, роющуюся в мусорной куче и пожирающую остатки субботней еды: гефилте фиш, чолнт, цимес. Так как крестьяне могли не беспокоиться, что маленький поросенок по ошибке попадет в еврейский котел, подобное питание свиней было принято повсеместно. Евреи избавлялись от мусора, неевреи даром получали пищу для свиней, а свиньи разнообразили скучное хозяйское меню – борщ, картошку и селедку.

Израиль Абрахаме в книге «Жизнь евреев в Средние века» перечисляет шестьдесят еврейских профессий в пражском гетто 1600 г. В перечне мы все еще видим врачей, ювелиров, печатников, книготорговцев, писателей, архитекторов, музыкантов и певцов. Однако преобладают здесь портные, сапожники, дубильщики, меховщики, мясники, плотники, парикмахеры и тому подобные. К 1700 г. список профессий значительно сократился: ограничения заставляли евреев заниматься все более и более скромными занятиями. К 1800 г. основным занятием евреев стала торговля в мелких лавках и вразнос.

У гетто и еврейского местечка есть нечто общее – ихес, непереводимое слово, означающее что-то близкое престижу или положению. Это качество похоже на женский шарм: если женщина обладает им, уже не важно, чего ей недостает, а если не обладает, неважно, что она имеет. Ихес – это смесь происхождения, традиций, знаний и занятия, обычно наследственного, но могущего также быть приобретенным путем усиленных трудов. Хорошее поведение было частью семейного ихес. Обладающий им должен всегда быть на высоте – в манерах, учености, благотворительности. Он не мог быть пьяницей или обманщиком. Слово такого человека было законом, и он скорее пошел бы на пытку, чем нарушил его. Такой человек смотрел на христианского клеветника с сознанием собственного достоинства, заставлявшем того отворачиваться. Простому человеку прощалось раболепие перед гоем, но человек-ихес потерял бы в таком случае уважение окружающих.

Каждый еврей, будь он самого низкого происхождения, мог путем прилежного изучения Закона достичь ихес. Поэтому наиболее существенную часть бюджета любой еврейской семьи составляли расходы на учебу. Мать заботилась об образовании своих сыновей даже больше, чем отец. Она экономила на всем и откладывала, надеясь, что «и младший тоже будет учиться». Христиане очень уважали эту черту еврейского характера. Ученик Пьера Абеляра выразил это так: «Христианские дети получают образование не из религиозных побуждений. Они надеются, что старший брат, став клерком, поможет родителям и младшим братьям… Еврей, как бы он ни был беден, даже если у него десять сыновей, посылает всех их учиться, не ради заработков, как делают христиане, но ради познания Закона и не только сыновей, но и дочерей тоже»[40].