Академия искушений (СИ) - Венкова Лина

В большом общем зале собрались все, кого Люке хотелось видеть в данный момент. На диванчике у окна сидели родители, попивая чай из расписных чашек. Реджина выглядела свежей и хорошо отдохнувшей, но Люка знала, что цветущий вид матери был заслугой иллюзий Лоренса. За прошлые два месяца Реджина поправилась и стала выглядеть гораздо лучше, но всё ещё не настолько хорошо, как было до темницы. Лоренс надел свой любимый костюм в клетку, и выглядел чрезвычайно довольным жизнью.

В кресле рядом с ними, гордо подняв подбородок, сидела Агата Орзэль – мама Виндолен.

Люка помахала рукой родителям – они ответили кивками, широко улыбаясь, а когда вошла Зирайна, то мама поднялась с диванчика и присела в книксене; отец поклонился принцессе. За ними повторили все присутствующие в зале.

- Вы чего? – озадачилась Зирайна, - все ведь свои.

Она смерила удивлённым взглядом Вегу и Айлирию, прихорашивающихся напротив высокого зеркала. Девушки были чудо как хороши: обе в пышных платьях, усыпанных каменьями; Вега в тёмно-зелёном, Айла – в ярком желтом. Причёски подруг, следуя придворной моде, были высокими, оставляя шеи девушек открытыми, и очень походили на ту прическу, которую соорудила Зирайне Люка.

У окна стояла явно грустная Виндолен, задумчивый взгляд которой устремился вдаль. Зирайна, приветственно кивнув всем, подошла к ней и положила руку на плече.

- Ваше Высочество, - немедленно отозвалась Виндолен и склонила голову.

Зирайна сразу же удрученно ответила:

- Виндолен, пожалуйста. Просто Зирайна. Мне неловко, когда друзья обращаются ко мне так официально.

В какой-то момент Люке показалось, что Виндолен, верная себе, съязвит и скажет, как Люке когда-то, что подруг из них не выйдет. Но Виндолен её удивила. Девушка тихо улыбнулась.

- Извини, Зирайна.

Насколько Люка знала, предыдущие два месяца Виндолен провела гостьей в королевском дворце, пока королева приходила в себя и заново вникала в государственные дела. Агате Орзэль вернули фамильное поместье, которое Зенекис отобрал, но для этого поставили условие: Виндолен должна была зарегистрироваться как корпомант. Королева поддерживала закон об их учёте, но расширила перечень профессий, в которые корпоманты могли податься. Кроме армии и врачевания, отныне они могли работать преподавателями, а также наемными стражами. Виндолен, скрепя сердце, согласилась с условиями и зарегистрировалась. Принцесса, в свою очередь, тут же попросила её следить за порядком на торжестве, и что-то Люке подсказывало, что эта должность так и останется закреплена за Виндолен.

Люка подошла к родителям, оставив Зирайну разговаривать с Виндолен, поцеловала мама в щеку и крепко обняла отца. Реджина присела обратно на диван, и её лицо было таким воодушевленным и чуточку хитрым, что Люка не могла не спросить.

- Мама? Что-то случилось?

- Ещё нет, - посмеивался Лоренс, - но должно.

- Такой хороший день сегодня, правда? – ворковала Реджина.

- Мааам?

- У меня было видение о сегодняшнем вечере! – не стала тянуть интригу мама, - он будет замечательным! Только тебе обязательно нужно надеть синее платье!  

В груди кольнуло.

- Какое? – медленно ответила Люка, - у меня нет никакой одежды с собой. Я думала навести иллюзию на дневное платье, и идти в нём.

- Ой, Люка, а я привезла твоё платье! – окликнула её Вега, - то, в котором ты была на осеннем балу, синее. То, что тебе подар…

- Подарил? – оживилась мама, - тебе кто-то подарил платье?

- Да! – громко произнесла Вега, спасая побледневшую Люку, - ей оно так понравилось, что я не сдержалась и подарила подруге платье.

Люка выдохнула. 

- А, - разочарованно отозвалась мама, - а оно такое, как блёстками посыпано, да? Пышное, и с открытым декольте?

- Угу, - Люка не понимала, что происходит.

- Значит, это оно, - важно заявила Реджина, - надень его обязательно, доченька. Это очень важно.

Люке не нравилась эта аура таинственности, но она не имела ничего против того, чтобы надеть свое любимое платье ещё раз. Тем более, его Мар подарил…

Адемаро…

Защищая её, Мар победил короля, пошел на должностное преступление! Но за прошедшие два месяца, которые Люка провела дома с родителями, он не объявился ни разу. Ей было непонятно, как он, смелый и способный на поступки, может быть таким непоследовательным в своих словах и действиях. Оттого и так больно…  

Вега и Айла помогли ей зашнуровать платье, мама уложила волосы в прическу.

- Мне нужно точно знать, что она такая, как в моем видении, - категорично заявила Реджина, - иначе вероятность того, что оно сбудется, уменьшится до сорока пяти процентов, а я не могу этого допустить.

И вопреки столичной моде к высоким причёскам, Люкины кудри легли на плечи мягкими волнами, а собранные на затылке несколько прядок придали её виду налет романтичности.

Как тогда, подумалось Люке… Совсем как до пленения её отца, мама собирает её на бал, и Люка в пышном платье будет кружиться и не думать, ни о чём не думать…

Но так не получилось. Едва их процессия во главе с принцессой вошли в бальный зал, Люка увидела у королевского трона Адемаро Долгарда. Одет он был не как обычно в таких случаях – в парадный мундир - а в праздничный сюртук с фалдами и стоячим воротником, украшенным серебристой вышивкой. Светлый брюки были заправлены в высокие сапоги, начищенные до блеска.  

Она застыла от удивления. Не принадлежи её сердце ему безраздельно уже, Люка влюбилась бы в него в этот самый момент – момент, когда Мар отыскал её эмоции среди сотен эмоций остальных гостей. Он смотрел на неё неотрывно, но Люка, вздохнув, отвела взгляд.    

Она скользнула в толпу, стараясь затеряться среди таких же наряженных дам, но вскоре поняла, что выделяется на фоне девиц, разодетых в белые платья. Незамужние гостьи, естественно, воспользовались приглашением на королевское празднество как отличным мероприятием для поиска жениха. Их белые платья, так похожие на свадебные, говорили сами за себя.

Люка в своём синем сияющем платье была настоящим ярким пятном в этом море белизны. Она потеряла Мара из виду и немного успокоилась. Когда объявили следующий парный танец, Люка с готовностью выстроилась в ряд вслед за несколькими девушками. Кавалеры для танца нашлись очень быстро, и вскоре Люка могла погрузиться в свои мысли, исполняя фигуры танца на чистом автоматизме.

Мар… Стоило только подумать о нём, и сердце начинало колотиться, как дурное. Несколько месяцев подряд она только и мечтала, чтобы оказаться рядом с ним, но сейчас была испугана, и чувствовала себя не в своей тарелке, хотя и сама не могла понять, почему.

Адемаро стал тем, кто совершил государственный переворот, и к тому же не сильно при этом напрягся. Он вынес из пожара Айлирию; спас Люку от посяганий За Полтара. Он столько для неё сделал, и Люка уже столько раз об этом думала, что ей даже надоело, но она всё равно не могла выкинуть эти мысли из головы. Он пришел к ней в темницу с тем зельем и сделал так, что вся её семья выбралась целой и невредимой. Пошел против своего брата, воздействовал на него магией крови, чтобы спасти её, Люку!

Но при этом оставался абсолютно глух к её чувствам и желаниям, как мужчина. Отбыв из академии в столицу он словно забыл о её существовании. «Если бы Зенекис не решил казнить папу, Мар, наверное, так и не написал бы мне» - с горечью думала Люка. Да, он сделал великое дело, ведь не узнай Люка о предстоящей казни, кто знает, когда она собралась бы вызволять отца?

Её так грызла мысль, что все это были поступки, к примеру, хорошего друга, родственника, близкого человека, но не любимого. Не того, кто не видит без неё своей жизни. Да, он вёл себя так, пока был в академии. Недолгое время.

«А как же моя учёба?» - уныло думала Люка, скользя между партнерами и переходя из фигуры в фигуру – «это соломинка, за которую я хватаюсь, или нет? Зачем ему было оплачивать мою учёбу?»

Она уже знала, что отец хотел вернуть Мару деньги, которые тот потратил на оплату последующих четырех курсов Люкиной учёбы, но Мар наотрез отказался их принимать, и, по словам отца, рассвирепел.