Том третий. Выпуск II - Агата Кристи

— Что вам сказать? Всякое расследование похоже на вашу головоломку. У вас есть куски, которые надо сложить в определенном порядке. Нечто вроде мозаики… Перед вами лежат маленькие кусочки разных цветов и форм, и как бы причудливо ни выглядел каждый кусочек, ему надо найти место среди других!

— Это просто потрясающе, мсье Пуаро, вы так прекрасно объясняете.

— Иногда, — продолжал он, — вам попадается кусочек вроде того, который только что вызвал у вас затруднения. Вы разложили все элементы головоломки, все подобрали по цветам, а один кусочек остается не у дел и никуда не подходит. А все потому, что вы думали, будто это часть ковра из белого меха, а на самом деле это часть черной кошки!

— Как это необыкновенно интересно! Вы собрали уже много кусочков, мсье Пуаро?

— Немало. Каждый человек в этом отеле дал мне свой. Даже вы, дорогая миссис Гарднер…

— Я? — слабо вскрикнула миссис Гарднер.

— Да, вы. Одно из ваших замечаний сыграло для меня большую роль. Можно сказать, что оно явилось для меня лучом света, озарившим тьму.

— Как это невероятно! Я вас прошу, мсье Пуаро, продолжайте!

— Извините меня, дорогая миссис Гарднер, но остальное я прибегаю для последней главы.

— Какая жалость! — искренне вздохнула миссис Гарднер.

Эркюль Пуаро тихонько постучал в дверь капитана Маршалла, через которую доносился стук пишущей машинки.

В ответ раздался короткий возглас, и Пуаро вошел.

Сидя за маленьким столиком, стоящим между окнами, капитан печатал на машинке. Он сидел спиной к своему посетителю, и его глаза встретились с глазами Пуаро в зеркале, находившемся прямо напротив него.

— Что вам угодно? — ворчливо спросил он.

— Простите меня за то, что я беспокою вас, капитан. Вы заняты?

— А разве это не видно?

— У меня есть к вам совсем маленький вопрос.

— Я устал отвечать на вопросы! — воскликнул Маршалл. — Я уже ответил на вопросы полиции, и я совершенно не расположен отвечать еще и на ваши!

— Мне надо спросить у вас только одну вещь, очень простую!.. Когда в то утро вы кончили печатать на машинке, приняли ли вы ванну до того, как идти играть в теннис?

— Принял ли я ванну? Конечно, нет! Я же за час до этого искупался!

— Благодарю вас. Это все, что мне нужно было знать.

— Но почему вы…

Маршалл передумал, пожал плечами и не стал задавать вопрос.

Пуаро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Он совершенно свихнулся, — буркнул капитан Маршалл, вновь поворачиваясь к своей машинке.

Пуаро встретил мистера Гарднера у бара. Держа в каждой руке по коктейлю, американец явно намеривался направиться к своей супруге, все еще не сложившей своей головоломки.

Он любезно улыбнулся Пуаро и предложил ему коктейль. Детектив поблагодарил его и отказался.

— Что вы думаете о расследовании? — спросил он.

Мистер Гарднер поставил бокалы на стол и понизил голос.

— У меня впечатление, что эти люди сами не знают, что им нужно. Но тем не менее мне кажется, что у полиции есть в руках козырь.

Пуаро согласился.

Мистер Гарднер добавил еще более конфиденциальным тоном:

— Между нами говоря, я рад тому, что могу увезти миссис Гарднер. Она крайне впечатлительная женщина, и события последних дней очень плохо повлияли на нее. Она просто превратилась в клубок нервов…

Пуаро слушал, но не терял свою мысль.

— Могу ли я задать вам один вопрос? — спросил он.

— Хоть десять, если вам угодно. Я буду счастлив оказаться вам полезным.

— Благодарю вас. Мистер Гарднер, вы опытный человек, и я знаю, что у вас верные суждения. Не поведаете ли вы мне с полной откровенностью, что вы думаете о покойной миссис Маршалл?

Крайне удивленный, американец, прежде чем ответить, огляделся по сторонам. Затем он едва слышно прошептал:

— Я слышал многое из того, что о ней рассказывают. В основном, это дамские сплетни. Но если вы хотите знать мое личное мнение, то я скажу вам, что она была глупой женщиной…

— Спасибо. Это чрезвычайно интересное замечание.

— Что, наступила моя очередь? — смеясь спросила Розамунда Дарнли.

— Простите?

— Несколько дней назад меня допрашивал начальник полиции, — объяснила молодая женщина. — Вы же ему ассистировали. А сегодня вы действуете самостоятельно. Личное расследование, вне официальной полиции. Я за вами уже давно наблюдаю. Вы начали с миссис Редферн. Потом вы взялись за миссис Гарднер. Из окна холла я видела, как вы исповедовали ее над этой чудовищной мозаикой. Вот я и подумала: «Сейчас настанет моя очередь!»

Они сидели на Солнечном карнизе. У их ног море было сине-зеленого цвета. Вдали оно казалось ослепительно голубым.

— Вы очень умны, мадам, — сказал Пуаро, — и я заметил это еще в день моего прибытия. Поэтому мне и хотелось бы поговорить с вами о нашем деле.

— Вам интересно узнать, что я обо всем этом думаю?

— Да.

Она выждала несколько секунд и ответила:

— Что ж, мне это кажется довольно просто. Разгадка кроется в прошлом этой женщины.

— Вы так считаете?

— О, речь не идет обязательно об очень далеком прошлом!.. Вот как я это себе представляю. Арлена была красива, очень красива и очень привлекательна. Но мне кажется, что мужчины быстро ей надоедали. В числе ее… скажем, «поклонников», нашелся один, который не смирился со своей отставкой. Поймите меня правильно, я не хочу сказать, что вы найдете его в радиусе одной мили отсюда. Возможно, это претенциозный и честолюбивый человек, который считает, что лучше него нет на свете. Я думаю, что он выследил ее здесь, выждал удобный момент и убил ее.

— По-вашему, это кто-то, пришедший с побережья? — спросил Пуаро.

— Да. И он поджидал ее, спрятавшись в гроте.

Пуаро покачал головой.

— Пошла бы она на свидание с человеком, которого вы только что описали? Я в этом сомневаюсь. Она бы посмеялась над его претензиями и никуда бы не пошла.

— Она могла не знать, что это он. Он мог поставить под письмом чужую подпись.

— Это возможно. Но вы забываете одну вещь: человек собиравшийся кого-то убить, не пойдет на риск пройти у всех на виду по дамбе и мимо отеля. Его могли увидеть.

— На этот риск надо было пойти. Мне кажется вполне вероятным, что он пробрался на остров, никем не увиденный.

— Это действительно не исключено, я с вами согласен. Но он не мог знать заранее, что его не увидят. Он не мог на это рассчитывать.

— А не забываете ли вы о погоде, мсье Пуаро?

— О погоде?

— Да. В тот день была великолепная погода, но накануне сначала был туман, а потом пошел дождь. Кто угодно мог незаметно проникнуть на остров! Ему надо было лишь добраться до пляжа и провести ночь в гроте.

Пуаро долго смотрел на нее и потом сказал:

— Вы знаете, что за вашими словами скрывается очень много возможностей?

Она покраснела и ответила:

— Это просто предположение и больше ничего. А теперь поделитесь со мной вашими мыслями!

Он задумался, устремив взгляд в морскую даль.

— Будь по-вашему, — произнес он наконец. — У меня несложная манера мышления, и я всегда считаю, что виновен тот, у кого есть, по всей видимости, наибольшая возможность совершить преступление. С самого начала у меня сложилось впечатление, что все, предстающее моим глазам, указывало на одно и то же лицо.

— Продолжайте, — сказала она, и беспокойство засквозило у нее в голосе.

— Но здесь есть одно осложнение: тот, о ком я думал, физически не мог этого сделать!

Она почувствовала легкое облегчение.

— И что же?

Он пожал плечами.

— Как нам быть в таком случае? В этом и заключается проблема!

Воцарилось длительное молчание.

— Позвольте мне задать вам один вопрос, мадемуазель.

— Пожалуйста!

Она заняла оборонительную позицию и напряженно смотрела на него. Но вопрос оказался не тем, которого она ожидала.

— Можете ли вы мне сказать, приняли ли вы ванну, вернувшись в отель до игры в теннис? — спросил Пуаро.

— Ванну? — непонимающе переспросила она. — Что вы имеете в виду?

— По-моему, я до предела ясен! Ванну. У вас в номере имеется некий эмалированный предмет. Если повернуть кран, туда начнет наливаться вода. Вы погружаетесь в нее, потом выходите, вынимаете пробку и — буль-буль — буль! — вода утекает в канализационные трубы…

— Мсье Пуаро, да не сошли ли вы с ума?

— Я? Нет, я остаюсь в здравом уме.

— Ну, если вы в этом уверены… Нет, я не принимала ванны.

— А! В таком случае, никто не принимал ванны. Это очень интересно.

— А зачем кто-либо должен был ее принимать?

— Действительно, зачем?

Слегка раздражаясь, она сказала:

— Я полагаю, что это и есть нотка Шерлока Холмса в вашем поведении?