Коготь дракона (Ведьмы Эйлианана - 1) - Кейт Форсит

Вид домов, сгрудившихся под прикрытием каменных стен, точно детские деревянные кубики, напомнил Изабо о том, что она была здесь восемь лет назад. Тогда Карила показалась ей ярким и веселым городом, увешанным фонарями и вымпелами, с улицами, заполненными возбужденной толпой, с озером, ярко блестевшим на солнце. Ударив пятками в бока Лазаря, она двинулась вниз по склону холма к воде, мечтая о миске супа и мягкой постели.

Каково же было ее разочарование, когда, подъехав к воротам, она обнаружила лежащие за ними улицы грязными и пустынными. Она немного поколебалась, прежде чем въехать в город, так как рассчитывала затеряться в толпе. Однако им с Лазарем были необходимы кров и пища и она направила коня в ворота. Из мрака немедленно вынырнул стражник, махавший ей рукой. Изабо почувствовала, что ее сердце испуганно забилось, но остановила жеребца.

- Имя?

- Мэри Колин, господин,- ответила Изабо.

- Занятие?

- Собираю травы, господин. Моя бабушка знахарка, она послала меня сюда, чтобы купить кое-какие лекарства.

- А не врешь, девушка? Из какой ты деревни?

- Из Билларса,- Изабо ответила так, как всегда отвечала Мегэн.

- Из Билларса, говоришь? Далехонько забралась.- Часовой, подойдя поближе, уставился в лицо Изабо. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, демонстрируя редкие щербатые зубы.- Ну что ж, замечательно.

Изабо уже собиралась дать лошади шенкеля, когда он стиснул рукой ее колено.

- Погоди-ка, откуда у тебя эта лошадь? У внучки деревенской знахарки не может быть такой лошади.

- Это жеребец моего отца,- быстро нашлась Изабо.- Он оказал важную услугу лорду, и когда его спросили, что он за это хочет, попросил жеребенка из хозяйской конюшни.

На миг ей показалось, что часовой поверил, но он резко шагнул вперед.

- Дай-ка взглянуть на твои волосы.

И, прежде чем она успела придумать, что сказать, он стащил с ее головы берет. Рыжая коса упала на спину.

- Ага, так я и думал,- сказал часовой.- Рыжая, как она и говорила.

Изабо рванулась, отчаянно пихнув Лазаря под ребра, но часовой ударил ее в висок. Кулак у него был размером с кувалду. Мгновенно обмякнув, Изабо свалилась под копыта.

Очнувшись, она обнаружила, что лежит на куче содомы, провонявшей мочой и плесенью. К горлу подкатила тошнота. Попытавшись сесть, она обнаружила, что руки скручены у нее за спиной. Сделав несколько медленных вдохов, девушка попыталась понять, где она находится. Было холодно и сыро, а за спиной была каменная стена, скользкая от плесени. Через несколько минут ее глаза привыкли к темноте, и она разглядела высоко над головой окошко, в котором мерцали несколько звезд. Окно было загорожено толстой решеткой. Значит, она находилась в тюрьме. Изабо скрипнула зубами. Так быстро попасться! Ей следовало бы подумать о том, что из-за кражи лошади могут поднять тревогу! Она припомнила, что конокрада ждет смерть на виселице, и почувствовала, что сердце сжимается от страха.

Несколько минут Изабо отчаянно извивалась, пытаясь разорвать веревки, затем с приглушенным стоном рухнула на солому. От каменного пола исходил леденящий холод. Изабо чувствовала, что промерзла до самых костей. Она снова напряглась, пытаясь развязать путы силой мысли, однако не смогла сделать этого, не видя узлов. В конце концов Изабо расплакалась от досады. Но когда слезы иссякли, ее мысли вновь прояснились, и она задумалась о своем положении. Однако, как ни тревожила ее собственная судьбы, еще горше была потеря талисмана и то, что она не оправдала доверия Мегэн. Если бы она могла бежать и вернуть талисман! Всю ночь Изабо пыталась справиться с веревками, перебирала в уме планы побега, пока наконец, не забылась беспокойным сном.

Незадолго до рассвета она резко, будто от толчка, проснулась и неподвижно застыла на соломе, напряженно прислушиваясь. Она услышала шорох и топоток, который означал, что в камере водились крысы. Почти любая девушка пронзительно завизжала бы от ужаса, но Изабо почувствовала огромное облегчение. Приоткрыв свой мозг, она попыталась передать несколько образов.

В ответ снова раздался шорох. По ноге пробежало что-то теплое. Дернувшись, Изабо продолжила передавать мысленные картины, которые крысы должны были понять. Язык грызунов был почти недоступен людям - сколько бы Изабо ни пыталась, она не смогла бы шевелить усиками или изгибать хвост.

Перегрызите веревку! - упорно повторяла она, но прошло немало времени, прежде чем крысы обратила на нее внимание. Зверьков терзал ненасытный голод, который почти не оставлял места для прочих мыслей. Одна из крыс начала грызть веревку, привлеченная запахом крови. Вскоре Изабо, закусив губу, освободила руки. Развязать узлы на щиколотках оказалось гораздо легче.

Но крошечный росток надежды вскоре увял, Изабо не могла найти способа выбраться из камеры. Размяв онемевшие руки и ноги, она встала и начала осматриваться. Ей удалось согреться и определить, что длина ее клетки равна восьми шагам, а ширина - четырем. В одном углу была запертая дверь, а в пятнадцати футах от пола имелось зарешеченное окошко, больше ничего.

Изабо еще никогда не сталкивалась с дверями, обитыми железом,- она обнаружила, что металл не реагирует на ее магию. Если бы дверь была просто заперта на засов, как все двери, которые ей доводилось видеть, возможно, Изабо удалось бы бежать. Однако эта дверь была закрыта на ключ, и ключ вынут, а у девушки не было ни малейшего понятия о том, как действует этот замок. Она долго сидела, мысленно ощупывая его, но не смогла открыть. В конце концов, она снова рухнула на солому и забылась сном.

Когда она проснулась в третий раз, крошечный квадрат окна начинал светлеть, а из коридора доносился шум шагов. Изабо накрутила веревку на запястья, создавая иллюзию, что она все еще связана. Однако эта маленькая хитрость не пригодилась,- в камеру никто не вошел. Маленькая решетка на двери приоткрылась, и в отверстие просунули деревянное блюдо с куском черствого хлеба и кувшин с водой. Оглядев убогую еду и вспомнив свои мечты о горячей похлебке, Изабо поморщилась, но потом с аппетитом принялась за черствую краюху, бросив несколько крошек крысам, которые выглядывали из соломы. С тех пор, как она покинула гостеприимный дом Маниссии, у нее не было во рту и маковой росинки! Слегка заглушив голод и жажду, она еще раз осмотрела дверь. Дверь была тяжелая, дубовая, обитая железом и плотно пригнанная к дверной коробке. Напрягая все свои силы, Изабо сумела открыть засовы, но замок ей не поддался. Она попыталась заняться ржавыми дверными петлями, но до нее снова донеслись шаги. Когда дверь отворилась, девушка лежала на гнилой соломе, притворяясь спящей.