Ковпак - Теодор Гладков

…Трясясь в тачанке, Дед все время думал о том, что на сей раз ему поручили не просто сложную и большую операцию, как уже бывало. Чутье опытного и знающего войну человека подсказывало Ковпаку, что Москва считает рейд стратегически и тактически новым словом в партизанской войне. Он понимал, что у рейда двойное назначение: боевое и политическое, и затруднялся сказать, какое значимее. Пожалуй, политическое — ведь район Карпат пока что оставался заповедником гитлеровцев. Здесь они были не пуганые, уверенные в себе. Конечно, размышлял Ковпак, пустить в дым нефть Прикарпатья — дело позарез нужное. Этот приказ Москвы, безусловно, будет выполнен. Но даже такая громадная диверсия все же уступит по значению самому тому факту, что в глубочайшем тылу немцев точно с неба объявится такая сила, как целое партизанское соединение, специально подготовленное для необычной операции. Необычной во всех отношениях — Ковпак это хорошо понимал и потому остро, тревожно еще и еще раз перебирал в уме, все ли сделано для достижения успеха? И с чистой совестью отвечал самому себе: «Сделано все, что полагалось».

В чем видел старик особую сложность операции, кроме протяженности и глубинности? Дело в том, что здесь, в Прикарпатье, где Советская власть существовала до войны менее двух лет, немцы держались особенно прочно еще и потому, что опирались на украинских буржуазных националистов, на остальной территории республики давно искорененных. Не успевшее по-настоящему познать Советской власти, отсталое, малограмотное население этих областей было легче держать в страхе перед оккупантами, в тенетах националистической пропаганды и фашистской демагогии, чем рабочих и колхозников основной части Украины. Террор, клевета и грабеж здесь царствовали повсеместно.

Что до природных особенностей края, то Сидор Артемьевич, конечно, первым делом учитывал, что география Карпат ему и союзник, и враг, смотря как обернется дело. Здешние дороги в долинах, Дед знал, превосходны — сплошной асфальт. Фашисту это на руку — можно быстро перебрасывать подкрепления. Ковпаку, наоборот, от этой благодати надо держаться подальше, ближе к горам да ущельям. Зато здесь география уже на его стороне,

Особая статья — разведка. В Карпатах глазам и ушам соединения должно было стать вдесятеро, во сто крат более зоркими и чуткими. И охранение… Давным-давно Дед завел: постам, заставам, дозорам, патрулям, сигнальщикам уделять внимание первостепенное. На стоянке ли, на марше ли охранение отвечает за полную безопасность рот и батальонов. Тут Ковпак был неумолим. Изыскивал за малейшее, самое пустяковое упущение. Вдвоем с Рудневым в любое время дня и ночи, в любую погоду строжайше проверял, как несет службу охранение. При этом старик снова и снова вспоминал незабвенного начдива Василия Ивановича Чапаева, принявшего смерть потому, что тогда, в Лбищенске, посты охранения прозевали врага. Вот что такое сон на посту! Дед вновь и вновь напоминал об этом хлопцам.

— Если такой, не дай бог, найдется, — заканчивал Ковпак свои наставления, — то приказываю: считать предателем Родины, и потому за сон на посту расстреливать на месте! Вопросы есть?

По сосредоточенным, строгим и решительным лицам бойцов видел: вопросов нет и не будет.

За первый месяц колонна, обогнув с севера Ровно, повернув затем на юг, миновав Тернополь, прошла на запад к Днестру 600 километров. По дороге партизаны пустили под откос 12 вражеских эшелонов, взорвали столько же шоссейных и железнодорожных мостов. На этом периоде рейда движение колонны осуществлялось обычным порядком, который сам Ковпак описывал следующим образом:

«За время маневренных действий у нас постепенно выработались свои железные законы партизанского марша. Выступать в поход с наступлением темноты, а при дневном свете отдыхать в лесу или в глухих селах. Знать все, что делается далеко впереди и по сторонам. Не идти долго в одном направлении, прямым дорогам предпочитать окольные, не бояться сделать крюк или петлю. Проходя мимо крупных гарнизонов врага, прикрываться от них заслонами. Небольшие гарнизоны, заставы, засады уничтожать без остатка. Ни под каким видом не нарушать в движении строй, никому не выходить из рядов. Всегда быть готовыми к тому, чтобы через две минуты после появления врага походная колонна могла занять круговую оборону и открыть огонь на поражение из всех видов оружия. Одни пушки выезжают на позиции, а другие тем временем бьют прямо с дороги. Главные силы идут глухими проселками, тропами, дорогами, которые известны только местным жителям, а диверсионные группы выходят на большаки и железнодорожные линии, закрывают их для противника — рвут мосты, рельсы, провода, пускают под откос эшелоны. Там, где идет ночью партизанская колонна, — тишина, а далеко вокруг все гремит и пылает. Вступаешь в село — подымай народ на борьбу, используй для этого все — листовки, радио, агитаторов, вооружай местных партизан, учи их своему опыту, чтобы завтра, когда будешь далеко, позади тебя не затухало пламя пожаров, не умолкал грохот взрывов. Ни в коем случае не говори: «мы — путивляне», «мы — шалыгинцы», «мы — глуховцы», забудь названия своих районов. Никто не знает, куда мы идем, и никто не должен знать, откуда мы пришли. Весь народ воюет. И мы только струйка в грозном потоке народа. Пусть враг попробует найти нас». Сколь эффективна была эта тактика, можно судить хотя бы по тому факту, что выход соединения Ковпака к Днестру в первых числах июля явился для гитлеровцев полной неожиданностью! Дед настолько мастерски маскировал движение колонны, что и взорванные мосты, и пущенные под откос эшелоны, и разгромленные гарнизоны немцы приписывали местным партизанским отрядам. Более того, когда Ковпак появился у города Скалата, они приняли партизан за… небольшую группу десантников-парашютистов! Подразделение жандармов пошло на двухтысячное соединение ковпаковцев, укрывшееся на опушке леса, в психическую атаку! Их подпустили настолько близко, что можно было различить цвет глаз, и буквально скосили. Задние цепи гитлеровцев, обратившиеся в бегство, уничтожил перешедший в атаку кавалерийский эскадрон Ленкина — «Усача».

Вот краткий перечень дел, совершенных ковпаковцами в последующие несколько дней.

Взорван железнодорожный мост на перегоне Тернополь — Проскуров.

Взорваны мосты на шоссе Тернополь — Волочиск. Взорваны все мосты в Скалате и окрестных селах.

В Скалате уничтожены хлебозавод, электростанция, множество автомашин и мотоциклов, роздано населению захваченное на немецких складах продовольствие, освобождено обреченное на истребление население еврейского гетто.