Записки моряка. 1803–1819 гг. - Семен Унковский

В 1818-м году я ознакомился совершенно с делом моего хозяйства и увидев, что трудновато нам будет жить, если не последует перемены самой важной — избавиться от зависимости черезполосного владения. А соседи мои, привыкшие пользоваться этим неустройством, захватывали понемногу те небольшие участки тетушкиной земли, которые находились в середине их полей. Познакомясь с моим соседом Алексеем Петровичем Берингом, возвратившимся опять к своей супруге, показал ему актами свое право на земли, которые были у него в захвате — это были пустошние луга — 12 десятин, находившиеся в пользовании крестьян д. Поповки. Он очень любезно согласился в истине моих крепостных доказательств и сказал, что крестьяне мои могут косить как бывало в прежние времена, а потому я приказал им косить. А на другой день в воскресенье, только что я возвратился от обедни, один из моих крестьян прискакал на лошади и объявил, что их не допускают снимать траву с той пустоши. Тогда я приказал заложить дрожки и поехал на место, вооружась саблей. По приезде туда на пустошь, в 10 верстах от Колышова я увидал, что трава уже подкошена крестьянами Беринга, но их не было. Тогда я, став на холм, скомандовал своим крестьянам собирать скошенную траву и накладывать на воза. Телег было много и мужики скорехонько навалили сена на воза. В это время входит из кустов староста Беринга и кричит: «Как смеете увозить сено, которое косили по приказанию моего господина крестьяне?» На это я ему сказал: «Скажи своему господину, чтобы он приехал сюда, и я буду его ждать для объяснений», а мужикам приказал везти сено в свою деревню. Староста ушел, Беринг не явился на мой вызов, и я воротился домой. На другой день после обеда Беринг приехал ко мне объясняться и что за мое самоуправство я могу подпасть уголовному суду. На это я ему сказал, что уголовных и гражданских законов я мало знаю, но верил его сознанию о неправильном захвате моей земли и по законам чести я готов на всякое удовлетворение, а если он находит нужным обращаться с жалобою на меня суду, то может подавать просьбу, куда ему угодно. Тогда он сказал: «Не лучше ли будет разменяться землями, находящимися тоже в черезполосности с ним по близости д. Поповки». Я отвечал, что я враг всякой черезполосности и соглашаюсь охотно на его предложение. А случилось так, что точно то же самое количество десятин его земли находились в моих полях. Мы ударили по рукам и разменялись дружелюбно, выдав друг другу крепостные акты, и после уже остались приятелями. Это первый, но успех в деле сосредоточения земли в полях.

Прошло лето, наступила зима. По первому зимнему пути, получив увольнение от службы, в исходе ноября, я отправился в Тульскую губернию по делу о вводе во владение имением, доставшемся моей жене в приданое. В то же время тетушка просила меня побывать в ее имении, тоже в Тульской губернии Новосильского уезда, и там распорядиться отправлением рекрутской повинности. Хотя это было вовсе не по дороге, но желая сделать ей угодно, я взялся за это дело. Отправясь на своих лошадях, имея подставу на одной станции, я приехал в Журавину, именье тетушки, на 3-й день (200 верст верхом). Тотчас распорядился отправлением рекрута в Тулу (120 в.) и, выставя своих лошадей на станции вперед, таким образом в два дня я уже был в Туле. Рекрута приняли, и я немедленно уехал в д. Каменку, именье моей жены (75 душ) Богородицкого уезда, от Тулы в 35 верстах. Туда я приехал в полночь и тотчас же приказал выбрать получше крестьянских лошадей, отправился в г. Бородицк (40 верст). Туда приехал я на рассвете, в 71/2 часов утра. Городок маленький и только один постоялый двор, довольно грязный, где я мог остановиться. Напившись чаю, в 9 часов отправился в суд, подал прошение о вводе во владение имением жены моей и с помощью 25 рублей в Уездном суде мне все решили и даже послали в тот же день указ Земскому суду исполнить то, о чем я просил. А вечером я воротился опять в Каменку. Ознакомившись немного с хозяйством и приказав продать часть собранного хлеба, и чтобы староста сам явился ко мне для объяснений в Колышово, я рассветом уехал в Тулу (40 верст), куда мои лошади уже были высланы. Из Тулы я проехал на сих лошадях до села Павшина (30 верст), а оттуда одною упряжкою 72 версты на ямских приехал в Колышово 4-го декабря, в день именин моей жены, совершив свое путешествие в 6 дней — 520 верст на своих лошадях, исполнив два важные поручения по судам. Я это описал подробно, чтобы показать, что можно сделать человеку с энергиею, когда знаешь, что время то же, что деньги, и что им надобно дорожить и не откладывать, если можно что исполнить сегодня, на завтрашний день. Дома все удивились моей быстрой поездке и появлению моему в радостный для нас день, так кстати.

В декабре я получил письмо от соседа Рославльскому имению, г-на Спицина, с предложением купить деревню Сидорки. Я просил 45 тысяч, а он предлагал 40 тысяч. Варвара Михайловна, по отдаленности имения ее попросила меня порешить дело со Спицыным. Я написал ему наше согласие и через 10 дней он явился в Колышово с 40 тыс. рублей перенумерованных бумажек. А на следующий день мы продали эту деревню, совершив купчую в Калужской Гражданской палате. Этот неожиданный запас денег дал нам средства округлить наше раскинутое черезполосное имение и приводить его к единственному владению. В д. Дорошкове я купил 621/2 десятины, да в Богоявлении 150 десятин, с 20 душами крестьян, у Александра Михайловича, брата Варвары Михайловны, за 14 тыс. ассигнациями. Отослал 3000 рублей, занятые у Н. М. Нахимова. За 23 тысячи в 1819 году я приобрел покупкою еще несколько десятин, находившихся у меня в черезполосности, а летом принялся за осушение болотистых лугов в Анненках, да построил скотный двор в Поповке, с мельницею, а в Анненках построил мельницу на Грузинке. Все это доставляло до 10 % на затраченный капитал, и средства наши к жизни немного улучшились.

В 1819-м году, июля 12-го, родился еще сын Петр, но бедный ребенок жил только до 24-го сентября и умер.

1821-го года, января 31-го, родился сын Федор. На крестины его приехала вся родня из Богородицкого, Волочка, Рыженки и Дальского. Гостей было много и обед был торжественный. Крестным отцом был Петр Яковлевич с матушкою Анною Федоровною.

Чтобы не разбросать по разным страницам рождение детей наших, я напишу годы и дни появления их на свет божий по порядку до 1832-го года.

1822-го года марта 29-го родился сын Иван, именины 30-го.

1823-го года 20-го апреля — Петр (умер в 1823 г.).

1824-го года января 28-го — дочь Вера.

1825-го года октября 4-го — Александр, именины 22 октября.

1827-го года февраля 26-го — Евдокия, именины 1-го марта.

1828-го января 26-го — Яков, именины 29-го января.