Принцесса для сержанта - Андрей Уланов

Странное дело — солнца над нами не было и в помине, какое, к лешему, солнце над территорией Тьмы?! Но в какой-то неуловимый миг я увидел… мне почудилось, что тонкий профиль эльфа высветился мягкими золотистыми лучами…

— Колинитаэль… аэн Галле.

Еще ничего не было сделано, но сделать уже нельзя было ничего. Совсем. Ну… почти совсем.

— Товарищ эльф… давай-ка обмен произведем.

Я скинул наземь вещмешок, рванул завязки… рывком выдернул оба запасных диска, две лимонки… мотнул плечом, заставляя ремень автомата соскользнуть и повиснуть на запястье.

— Сергей.

— Нормально все! Мне и двух «шмайссеровских» рожков выше крыши хватит. А вот вам, если окружат и попрут со всех сторон… и вообще! — повышаю голос. — Что за мода пошла — приказы обсуждать!

— Приказы, — серьезно кивает эльф, — не обсуждаются.

Он забрал у меня диски, гранаты и автомат, аккуратно положил их на траву и, разогнувшись, протянул мне «шмайссер» с запасным рожком… и давешнюю флягу. Я улыбнулся.

— Дождался ты своего часа.

— Не мог же я допустить, — невозмутимо сказал Колинитаэль аэн Галле, — чтобы последнее слово в нашем споре осталось за человеком.

— Да уж… сейчас не поспоришь.

Долгий, очень-очень долгий миг эльф вглядывался в меня, словно хотел запомнить на всю свою… долгую жизнь. А затем развернулся к Дарсолане.

— Принцесса… — начал он… и осекся.

Потому что ее высочество Дарсолана молча опустилась на колени и склонила голову.

Стало очень тихо.

Если не считать собачьего лая, совсем уже близкого, — вот-вот появятся из-за стеблей черные точки.

— Вам пора, — тихо шепчет эльф. — Пора.

Я сделал шаг. Он дался тяжело, словно на каждом ботинке налипло по три пуда отборной весенней грязи. Второй пошел легче. Я схватил Дару за локоть, рывком поставил на ноги и потянул за собой вниз с холма.

Мы обернулись вместе, синхронно — у подножия.

Они стояли на вершине, глядя нам вслед. Высокая тонкая фигурка — и вполовину меньшая широкая, приземистая.

Эльф вскинул над головой винтовку и несколько раз взмахнул ею. А затем развернулся и, словно бы даже не целясь, выстрелил.

И лай сразу же оборвался, как отрезало.

Я посмотрел на Дару — лицо у нее было, как у смертельно раненного, бледное, без единой кровинки.

— А теперь, — шепчу, — ходу! Иначе все будет зря!

Мы бежали долго. Не знаю, как Дара, но я вот так бегал в жизни раза два… или три… все, понятное дело, за последний год.

Потом Дара упала.

Я не стал ее поднимать. Наоборот, лег рядом с ней, вытянулся, прижал ухо к земле. И улыбнулся.

— Ну что там? — жадно спрашивает она.

— Там — хорошо!

Там было действительно хорошо. Правда, я слышал только пулемет. Но по тому, как он работал: короткими, уверенными, однако совсем не скупыми и куцыми — понимающий человек эту разницу просекает четко — очередями, было ясно — ребята держатся.

А вот лая слышно не было. Совсем.

— Станковый пулемет, — шепчу я то ли Даре, то ли самому себе, — как пишут умные люди в умных книжках, в открытом бою недоступен для пехоты противника, пока есть патроны и жив хотя бы один пулеметчик.

— Я… Сергей…

— А вот плакать не вздумай, — быстро говорю. — И вообще, вставай давай. Надо бежать!

Я хотел, чтобы она бежала, хоть как-то, хоть через силу… как угодно.

Лишь бы не почувствовала той, едва заметной, почти неощутимой судороги потревоженной взрывом земли… когда та настигнет нас.

Она и не почувствовала. Кажется.

Глава 13

Я решил, что развести костер будет самое то. Ночь выдалась туманная, а лесной овражек, где мы сидели, был хоть и неглубокий, но спрятать огонь — его должно было хватить вполне. Не в голом поле.

Тем более, что Дара сказала — никого поблизости нет. Дара…

Мы лежали у костра и молчали — вроде бы каждый о своем. Хотя на самом деле оба думали об одном и том же.

И надо было бы заговорить, а слова все не шли.

А когда я, наконец, нашел слова и собрался с мужеством, то услышал, как кто-то уверенно шагает сквозь туман.

Быстро — я едва успел вскинуть «шмайссер», как он уже прыгнул вниз и оказался рядом с костром.

Это был человек. Высокий… с холеным тонким лицом — аристократическим, как иногда говорят, лицом — и длинными, почти до пояса, белыми волосами, из-за которых я в первый миг едва не посчитал его за женщину.

Наряжен наш ночной гость был в плащ, под ним что-то вроде расстегнутой короткой шинели, камзол, перчатки, сапоги с высоким голенищем. Все двух цветов. Черный и белый. Особенно плащ глаз резал — черный, как сажа, с наружной стороны и подкладка цвета снега…

Мысленно я прозвал этого типа светло-черным.

— Принцесса… вы даже представить не можете, как я рад нашей встрече.

Дара, все еще сидя, взглянула на него… и улыбнулась. Почти радостно.

— Вы, — медленно произносит она. — Уверена, тоже не можете представить, насколько рада этой встрече я.

— Неужели? — удивленно вскидывает бровь светло-черный. — Я давно уже крайне пристально интересуюсь вами, Дарсолана, но про ваш аналогичный интерес к моей персоне сведений пока не поступало.

— Ваша персона не вызывала у меня никакого интереса, — бросает Дара. — Никогда. Даже сейчас. Но я невероятно рада, что на моем пути попался не очередной жалкий орк или гобл, а кто-то из дергателей ниточек. Кто-то действительно ценный для дела Тьмы.

— Польщен столь высокой оценкой, — холодно произносит светло-черный. — Впрочем, весьма скоро вам, принцесса, предстоит убедиться в ее справедливости. Как только я доставлю вас ко двору Темного Владыки. Именно я — ведь все прочие… — Тут он прервался, хмыкнул презрительно. — Охотники за вашей прелестной головкой даже и не подозревают, насколько близко к цели вы сумели дойти.

И при этих словах у меня в голове словно щелкнуло. Ну да… Грым Аррьш… как же он тогда сказал: «Восемь ночей назад ко двору Темного Владыки прибыл некий маг… из столицы. Никому о нем толком ничего не ведомо… кроме того, что интересуется он принцессой Дарсоланой… и тобой, Сергей Малахов. Очень настойчиво интересуется».

Похоже, интерес, как говорит старший лейтенант Светлов, состоялся.

Я неторопливо опустил «шмайссер» — и тут же резко выдернул из-за пояса «ТТ». С магистровыми пулями в обойме.

— Эй, приятель, — говорю, — а ты ничего, случаем, не забыл? Меня, например?

Светло-черный только теперь соизволил на меня посмотреть — лениво так, без особого интереса, словно на лопух придорожный. Растет себе и растет.

— Как же, — усмехается. — Я наслышан о тебе, Ма-ла-хов. Тебя вызвал в наш мир Гор-Амрон — и поплатился за это. Ты… доставил нам несколько неприятных минут.

— Всего лишь несколько минут? — удивляюсь. — Да ты, дядя, меня что, за комара держишь?

— А ты, — спокойно так заявляет светло-черный, — и есть не более чем комар.

— Даже так? Ну, у комаров, к твоему сведению, иногда и жало имеется.

— Ты говоришь про то оружие, что наставил на меня? — уточняет светло-черный. — Оно не причинит мне вреда. Можешь убедиться в этом.

— Запросто!

Говорю, а у самого по спине мурашки ползти начинают. Больно уж уверенно этот гад держится. Не иначе, какую-нибудь пакость изобрел.

Нажал на спуск — ну, точно! Как стоял светло-черный, так и стоит, даже не пошатнулся.

Я второй раз выстрелил, хотя и сам уже понимаю, что не мог в упор-то промахнуться. Просто заколдовался этот гад, да так, что пули мои ему — как «тигру» дождик.

— Убедился? — спокойно так, без всякого сарказма, интересуется светло-черный. — Ни железо, ни свинец, ни серебро, никакой металл не причинят мне вреда.

Тут Дара выпрямилась и Эскаландер из ножен потащила.

— Даже этот?

Светло-черный усмехнулся. Отбросил прочь плащ, взмахнул рукой и, откуда ни возьмись, в руке этой меч очутился. Очень похожий на Эскаландер, только лезвие не белое, а наоборот, льдисто-черное. Махнул он им пару раз для пробы — только воздух зашипел — и замер.

Дара побледнела. Да и мне тоже как-то не по себе сделалось.

— Это что еще, — шепчу принцессе, — за стекляшка?

— Муэртон. Двойник Эскаландера, Великий меч Тьмы. Считалось, что он давно утерян, что…

Боги, из каких же мрачных глубин он его выкопал?!

Я еще раз мысленно обстановку прокачал — и снова она мне сильно не по нраву пришлась. И, главное, отступать некуда. А принимать бой на условиях противника тоже как-то не улыбается.

В общем…

— Отойди, Сергей, — шепчет Дара. — Ты сделал все, что должен был. А это мой бой. Бой Света с Тьмой. И победить в нем могу только я. Или проиграть навсегда.

Сильно мне ее последняя фраза не понравилась. Да только не стал я ничего говорить, потому что у меня как раз одна мыслишка появилась. Так что улыбнулся я ей напоследок и отошел.