Хроники раздора - Letroz
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Келлераг — лекарь, правда, в отличие от Фионы, исцеляющий не заклинаниями, а более «прикладными», и совмещающий это с маханием дубинкой. Несмотря на невероятно длинный путь, его рюкзак, набитый зельями, бинтами и шприцами, до сих пор не опустел.
Вообще после битвы с Витором их уцелело больше на два человека, но те предпочли сдаться и отступить. Сказывалась усталость и то, что штурм Альмагеи шёл уже шестой час. Оставшиеся решили всё же рискнуть и дать теперь уже точно последний бой.
Путь к Йенинаг много времени не занял. За порталом обнаружилось пустое, серое пространство и несколько висящих прямо в воздухе островков, связанных между собой тонкими каменными мостиками. Воздух здесь постоянно дрожал, как от высокой температуры, хотя жарко не было. Периодически доносились странные звуки: смех, плач, крики боли, шедшие прямо из пустоты. Немногочисленные куцые, скрюченные, давно мёртвые деревья то и дело вздрагивали как от сильного ветра, хотя стоял полный штиль.
— Архипелаг Кошмаров, — вдруг сообщил всем Чанри.
— Эм? — не поняла его Фиона.
— За демоническими порталом игроки обнаружили четыре вида таких вот островов, — как лекции, начал объяснять бард. — Этот, судя по тому, что я знаю и вижу, принадлежит архипелагу Кошмаров.
— Эти две кляксы — это «архипелаг»? — удивился Тукан.
— М-м-м, конечно же нет. Он большой, просто существует дифференцированно. За раз всё не увидишь…
— Какие громкие слова для банальной экономии на машинных ресурсах. Грузить по два-три островка всяко проще, чем целый архипелаг.
Бард посмотрел на крестоносца так, словно тот только что на глазах всего детского сада убил из обреза Деда Мороза. Тукан на это только развёл руками:
— Ну простите.
Йенинаг ожидала игроков на типичной арене для боя боссом, ещё издали всем своим видом кричащей: «здесь будет битва». По факту это была чашка Петри с очень специфическим троном примерно по центру. Восседала суккуб не просто на каком-то золочёном стуле, а на внушительном кресле, сложенном из аккуратно подогнанных друг к другу статуй, изображавших испуганных людей, застывших в разных позах. Причём статуи эти были очень натуралистичными, будто живыми.
Битва, наверное, так бы и началась практически сразу — всё равно никто не имел ни малейшего представления, с чем предстоит столкнуться, но одна беда — трон Йенинаг висел почти в десятке метров над землёй, вне досягаемости большинства присутствующих.
— И как нам её достать? — оглядываясь в поисках каких-то обходных путей, уточнил Фалайз.
— Хлопай ресницами и взлетай, — ухмыльнулся Тукан.
— Очень смешно. Было. Где-то тысячу лет назад.
— Герои, герои… — вдруг начала суккуб, — всегда одно и то же. Борьба ради борьбы. Сражения ради сражений. Скажите мне, зачем это всё?
— Ради денег, — выразил общую мысль Гонгрик.
— А ещё потому, что нас заколебало к тебе идти шестой час. Хочется трёх «С»: спиться, спать и срать. В произвольном порядке, — не сумел промолчать крестоносец. — Возможно всё сразу.
— Как и всегда…
— Что, часто к тебе с таким набором ходят?
— Да, — вдруг, ко всеобщему удивлению, отреагировала Йенинаг. — Но возвращаются далеко не все.
Суккуб по-акульи улыбнулась, демонстрируя ночной кошмар любого стоматолога, и растаяла в воздухе прямо со своим троном. Игроки подняли оружие, готовясь к бою, и принялись озираться. Однако ничего происходило, по крайней мере видимого глазом.
— Она только со мной говорит? — вдруг спросил Чанри.
— Чего? — повернулся к нему Гонгрик.
— Ну голо…
Бард внезапно замолк и замер.
— Чанри?! — отодвигаясь от него, уточнил дворф. — Ау-у-у-у, тебя выкинуло из вирта, что ли?
Тело барда дёрнулось, словно марионетка, которой руководил не очень умелый кукловод. Это заставило игроков направить на него оружие. Однако подойти к нему не удалось — его окружал какой-то магический щит.
— Так, кажется… — Гонгрик замолчал и тоже замер, но уже по другой причине. — А? Алло. Да, слышу… вообще ничего? Даже говорить? Круто. Ну, терпи теперь. Да, им передам.
— Из офиса? Котировки гелия падают? — ехидно улыбнулся Тукан.
— Не, это звонил по лучшему файлообменнику Чанри. Сказал, что у него отобрали всё управление, включая голосовой чат. Просил сильно не бить, хотя бы не рвать костюм и не портить инструмент.
— А-а-а, ну это уже как повезёт.
Суккуб тем временем окончательно освоилась в новом теле. Во всяком случае, его движения перестали походить на невнятные, резкие рывки.
— М-м-м, бард. Меня всегда тянуло к творческим натурам, — было что-то неестественное в том, как ртом взрослого мужчины говорил женский голос, даже такой специфический, как у Йенинаг.
Она достала из кармана губную гармошку и скривилась в гримасе презрения.
— Нет, это никуда не годится.
Инструмент был выброшен за ненадобностью.
— На что спорим, что сейчас она из воздуха достанет электрогитару? — пока суккуб что-то там колдовала, предположил Тукан.
— Ставлю на синтезатор, — ответил ему Фалайз.
— Это будет лира, — уверенно заявила Фиона и угадала.
Правда, инструмент у Йенинаг всё равно был крайне специфичным. Основу лиры составлял человеческий хребет, а струны крепились к основанию рёбер.
Тукан, только заметив его, прищурился и начал что-то считать.
— Ага, схалтурили! Позвонков меньше, чем надо, — триумфально сообщил он.
— Ты ещё рёбра посчитай, — посоветовал ему Гонгрик.
— У неё — сколько угодно. Долго нам ещё, кстати, ждать-то?
Ответить ему не успели. Суккуб очень недобро улыбнулась и коснулась пальцами струн.
За последние несколько часов Фалайз вдоволь насмотрелся на то, чем занимался Чанри в бою. Бард относился к классам поддержки. Его мелодии восстанавливали ману, выносливость и здоровье, увеличивали некоторые другие показатели. Имелись в арсенале короткие трели, способные оглушить и дезориентировать. Однако ничего наносящего прямого урона у него не было.
Поэтому как именно Йенинаг собирается их побеждать, новичок понимал очень плохо. До того момента, пока она не начала играть.
— Твою ж… — хватаясь за уши, только и смогла сказать Калита.
Мелодия была просто ужасающе отвратительной. Настоящая какофония звуков: экран от неё шёл помехами; движения становились замедленными и требовали куда больших усилий; отнимались здоровье и мана.
— Ух, так меня ещё никогда не пёрло, — пошатываясь, пробормотал
