Шопинг-терапия - Роз Бейли

По-моему, я уже говорила, что люди не умеют одеваться?

Сестры тут же подбежали к нашему столику и закудахтали вокруг меня, хотя мне было ясно, что их интересует другое. Когда с тобой три привлекательных черных парня, внимание женщин тебе обеспечено. Откуда было знать сестричкам, что один из парней голубой, другой пропойца, а третий себялюбец?

— Что за красавцы сопровождают тебя сегодня? — допытывалась Шарон.

Сегодня она была вся в персиковом, и этот цвет делал ее похожей на пресс-секретаря Общества пасхальных кроликов. И хотя я не люблю злословить, но готова поклясться, что ее юбка была из синтетики. Фу!

Я представила всех друг другу, как положено девушке, с детства воспитанной мамой в строгих правилах.

Неясия вежливостью не отличалась; она быстренько втиснулась на стул между Тревором и Кайлом, на что изысканно одетая Марчелла только саркастически подняла брови, придав лицу выражение «однако?». Тревору удалось несколько протрезветь и произвести впечатление на Неясию. Или, может, она учуяла запах миллионов, которые его мать сделала, на жареных цыплятах. Трудно сказать.

С началом шоу Ксавье ушел, и я сидела между Марчеллой и Тревом. Марчелла до слез смеялась каждой шутке, Хейли тоже увлеклась, но мне было грустно. Меня как-то задел успех Ксавье, особенно по сравнению с моим провалом в качестве фотомодели рук. Несправедливо это. Почему я не получила выгодного предложения?

Извинившись, я вышла из-за стола. Мне необходим свежий воздух. Может, если проветриться, я смогу вернуться и все-таки развлечься немножко.

Но Ксавье перехватил меня по дороге к выходу.

— Куда это ты собралась, женщина?

— Какое тебе дело? — сказала я, проходя через бар.

Воздух на улице ничуть не посвежел. Парило. Стояла все та же жара. Да еще неприятные запахи. Я вздохнула, почувствовав на своем локте руку Экса.

— Что с тобой, Алана? Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты переживаешь что-то вроде кризиса. Погоди-ка. Действительно, финансовый кризис. Я прав? Тогда все понятно.

— Хорошо, что тебе все понятно, — сказала я с иронией. — Все очень просто.

— Ну, хоть и просто, а людям интересно узнавать про банкротство. Замечательная тема.

Я круто повернулась к нему:

— И думать не смей использовать это в своем выступлении. Хватит с меня принцессы. Как ты мог, Экс? На самом деле.

Уличный свет бросал на его лицо голубые отблески, придавая ему туманный и загадочный вид. Коварство коварством, но Экс и в самом деле был очень красивым парнем.

— Да брось ты, Алана. Ни за что не поверю, что ты приняла это всерьез. Ты служишь мне одним из источников вдохновения в это лето. Публике нравится про принцессу.

— Да что ты говоришь? Ну что ж, один — ноль в твою пользу, Экс. Ты побеждаешь, я покоряюсь.

— Почему ты воспринимаешь это так близко к сердцу?

— Может, потому, что это близко к сердцу.

— Ну да, конечно, говорят, что в хорошей комедии всегда отражается настоящее страдание.

— О, значит, вся эта чушь про принцессу — настоящая?

Он покачал головой:

— Послушай, это не прямо про тебя. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Ты такая крутая. Как «Хаммер» на дорогах.

— Ну вот, теперь я еще и «Хаммер»! — у меня сорвался голос, и я с трудом сдержалась.

— Господи, — пошутил он, — не допусти, чтобы меня убила женщина.

Что может быть хуже умного приятеля?

— Ты сравниваешь меня с огромной машиной?

— Это не машина. Это средство передвижения. Раньше использовалось только в армии. Первым гражданским лицом, обзаведшимся «Хаммером», стал Шварценеггер.

Хуже умного приятеля может быть только умный приятель, который думает, что он знает все на свете.

— Послушай, Экс. Зачем ты преследуешь меня?

— Вот как? Значит, ты думаешь, что это все про тебя?

Я обхватила себя руками:

— Это правда?

Он отвернулся:

— Не знаю, что в тебе такого, Алана, но не могу отрицать очевидное. То есть как до тебя достучаться? Сколько времени на это уйдет? Я знаю тебя с детства, поэтому и спрашиваю. Или все это игра? Или что?

— Странный вопрос. По-твоему, у меня нет сердца.

— Нет, я не это имею в виду. Дело во мне: этот проект на ТВ в Лос-Анджелесе — мой большой шанс. Конечно, он может лопнуть как мыльный пузырь, но прежде, чем уехать, я хочу понять… Ну, не знаю, понять про нас.

Я едва не поперхнулась:

— Про нас?

— Про нас с тобой.

Он повернулся ко мне так, что почти касался меня. Тогда он обнял меня за обнаженные плечи, и меня поразило, какие ласковые у него руки, как нежно прикосновение. Полный контраст со злыми колкостями, так легко слетавшими с его губ.

На мгновение я закрыла глаза, сопротивляясь теплому чувству, разбуженному во мне его прикосновением, пытаясь пробудить в себе здравый смысл. Я этого человека терпеть не могла, но в то же время мне хотелось, чтобы он обнял меня, прижал к груди, поцеловал.

Позади скрипнула дверь, и выскочила запыхавшаяся Хейли.

— Тревор! — крикнула она. — С ним что-то случилось.

Той ночью я впервые в жизни ехала в машине «скорой помощи».

После того как Тревор отключился в мужском туалете и его не смогли привести в себя, Кайл набрал 911. Приехала «скорая» с сиреной и мигалками, и медики, установив, что он еще дышит, уложили его на каталку, и его длинные ноги свешивались через край.

— Он пил? — спросила медсестра со «скорой». Вопрос был риторическим.

— Я нашел вот это в его кармане. — Ксавье протянул ей пузырек из-под лекарства. Крошечный и, похоже, пустой.

— С ним все будет в порядке? — спросила я. Женщина пометила что-то в своем планшете.

— Возможно, ему промоют желудок. Сейчас не могу сказать ничего определенного, кроме того, что мы везем его в больницу «Колумбус». Кто-нибудь поедет с нами?

— Я поеду. — Я попыталась взобраться через заднюю дверь, но там уже сидел Ксавье вместе с другой медсестрой.

— Можете сесть со мной впереди, — сказала женщина.

Я залезла на переднее сиденье и расплакалась. Она молча вручила мне коробку с салфетками, мы тронулись и поехали в душную ночь, оглашая воздух сиреной.

В больнице бригада «скорой помощи» оставила нас с Ксавье в жуткой комнате для посетителей. На хлипких пластиковых стульях было неудобно сидеть; в ней все время толпился народ: склочные парочки, подстриженные под панков приятели тех, кто пострадал от передозировки, нормальные люди, которые старались ни на кого не смотреть. Экс обнял меня за плечи, прижал к себе, и я не противилась. На самом деле было даже приятно вот так сидеть, склонив голову ему на плечо. Я могла бы даже задремать, закрыв глаза и воображая, что меня здесь нет. Могла бы.