Нефритовая луна - Вирджиния Браун

— Не выказывай беспокойства. И не отставай от меня, держись рядом, — тихо сказал он. Иден вдруг резко отшатнулась. Стив обернулся и, прищурившись, посмотрел ей в глаза.

— Ты… на тебе кровь… — только и смогла она проговорить, словно оправдываясь. Она слышала, как Стив с шумом вздохнул. Но ничего не могла с собой поделать. Его руки были перепачканы кровью — и локти, и ладони; вся одежда также была в крови. И при этом его крови почти не было. Иден смутно помнила алые всполохи вздымающегося мачете и следом — потоки красной крови, низвергающейся отовсюду, до чего это мачете дотрагивалось.

— Будь рядом со мной, — повторил он, но уже не пытался взять ее за руку. Иден кивнула и встала прямо за его спиной. Остальные последовали ее примеру, и их тут же окружили молчаливые смуглые индейцы с копьями и мачете.

Иден из последних сил старалась сохранять спокойствие, надеясь, что индейцы все же отпустят их, если увидят их дружелюбие. Но эти надежды были довольно призрачны, реальность, когда вооруженные люди вели их по узкой тропинке, говорила о другом. Правда, никто из них не пытался забрать у Стива нож или мачете, но его «винчестер» теперь нес индеец-оратор.

Даже то, что они обращались со Стивом уважительно, почти не утешало. Когда сразу после захода солнца они достигли деревни, их окружило еще более плотное кольцо вооруженных индейцев. Все они говорили что-то на своем странном гортанном языке. Иден старалась не выказывать страха, держаться спокойно и уверенно, как Стив, но делать это было все сложнее и сложнее. Она едва обратила внимание на окружавшие их многочисленные хижины с тростниковыми крышами, а также костры и женщин в ярких многоцветных шерстяных юбках. Она смотрела только на Стива, не желая видеть больше никого и ничего.

Но когда все же перевела взгляд на тех, кто их окружал, она увидела страшные доказательства того, что они были отнюдь не первыми белыми пленниками, приведенными сюда. Словно притянутый магнитом, ее взгляд устремился на центр поселения. На длинном шесте красовалась расклеванная птицами человеческая голова. Губы мертвеца искривились в предсмертной гримасе, светло-каштановые волосы торчали в стороны, невидящие синие глаза уставились в вечность. Было похоже, что эта голова торчит тут уже несколько недель. У Иден засосало под ложечкой, и в тот же момент она услышала сдавленный плач Колина: они узнали в убитом члена своей экспедиции.

Глава 16

Стив бесстрастно смотрел на Колина, распростершегося на полу хижины рядом с Ричардом. Как он может спать? Этот человек осрамился, упав на землю. Его еще и начало рвать. Но теперь с этим ничего не поделаешь. Сейчас, в предрассветных сумерках, Стив тщательно взвешивал их шансы на спасение. И шансов этих было не так уж и много. Сейчас их спасало от смерти лишь то, что индейцы считали грехом убивать того, кого любят боги. Стиву даже позволили оставить у себя нож, однако о мачете не могло быть и речи. И здесь Стив прекрасно понимал индейцев.

Там, в джунглях, он снова почувствовал, каким овладевает былая ярость. Словно тигра, всегда дремлющего у него внутри, вдруг грубо разбудили, и он завладел телом Стива, который убивал направо и налево без раскаяния или сожаления.

Это казалось Стиву очень странным и даже пугающим. Он должен был дать отпор сидящему внутри зверю. Но вся беда в том, что, когда на него находит это безумство, в голове не остается места для здравого смысла. Стиву доставляло наслаждение нападать и отражать атаки, видеть, как от его ударов враг падает замертво.

Он не осмеливался смотреть на Иден прямо, боясь увидеть в ее глазах собственное отражение, увидеть тот ужасный образ, который он принимал, сталкиваясь лицом к лицу с опасностью. Она не смогла взять его за руку, потому что ей была противна кровь, в которой он был перепачкан, и Стив мог ее понять. Сейчас Иден спала рядом с ним, свернувшись калачиком, и он чувствовал ее тело — теплое, нежное… живое. Именно ее тепло не давало ему снова стать тигром. Он не хотел видеть свое отражение в ее глазах, потому что видел там чудовище, которым он становился.

Может, именно поэтому индейцы и называют его Эль Ягуар. Вовсе не из-за Балама. А лишь благодаря своей природной интуиции, позволяющей им заглянуть внутрь, в самую сущность человека. А они видят лишь проснувшегося однажды в нем тигра. Стиву самому была отвратительна звериная часть своего существа, но не замечать ее он не мог. Она преследовала его, преследовала с того самого времени, как закончилась война.

Даже тогда эту странность Стива чувствовали люди из его отряда. И хотя они часто шутили по поводу того, что ему удавалось вытаскивать их из любых передряг, в их смехе Стив всегда слышал тревогу, словно бы они не могли до конца понять эту его особенность или чувствовали себя неудобно в его присутствии. И он всегда это понимал. Потому что чувствовал то же самое. А после… после войны он подумал было, что все это уже позади. Он уехал туда, где нет ни людей, ни войн, где он мог бы спрятаться от собственного зверя. Но оказалось, что он притащил его с собой.

Иден зашевелилась во сне, и Стив положил ей на плечо руку. Ей тоже снятся сны. Хотя и не такие, как ему. Совсем не те, что снились ему в первые два года в джунглях, которые заставляли его вскакивать посреди ночи, преследовали даже днем, когда он корчился в кустах, ожидая, что вот-вот на него накинется враг, которого на самом деле не было. Те немногие, кому довелось приблизиться к его лагерю в эти первые годы, так и не успели пожалеть об этом. Потому что их жизнь прервалась. С тех пор Стив сумел узнать кое-что о жизни с тигром.

— Тебе обязательно лапать мою жену? — Мысли Стива прервал ворчливый голос Колина.

Стив улыбнулся.

— Что, по-твоему, они замышляют, Миллер? — спросил он, игнорируя вопрос Колина. Тихонько качнув головой в сторону открытой двери в хижину, он проговорил: — В деревне таких размеров имеется предостаточно маисовых полей, на которых нужно работать. И плантаций хенекена тоже. Сейчас, когда индейцы узнали, что белые люди имеют рабов, они стали делать то же самое. Однако ты слишком тощий. Может, вместо того чтобы заставлять работать в поле, они попросту принесут тебя в жертву.

Колин побледнел. Его лицо казалось даже зеленоватым на фоне подбитого глаза и разбитой губы.

— Заткнись.

— А ты когда-нибудь думал о том, каково это — быть рабом? Странно, но я — никогда. Мы вели войну из-за рабов, но я так и не видел обратную сторону всего этого. Пока не попал сюда. — Он оперся затылком о плетеную стену хижины и задумчиво уставился на голые балки, торчащие под крышей. — Мне никогда не казалось, что это настолько страшно. Мы сами никогда не держали рабов, но я знал людей, которые это делали. Их рабы казались счастливыми. Откормленными. Одетыми. Мне никогда не приходило в голову задуматься над тем, что это за чувство — быть чьей-то собственностью.