Третья раса - Дмитрий Янковский

— Я рассказал ей только о соображениях по поводу Жаба, — сообщил Долговязый, закончив жестикулировать. — Насчет возможности создания биотехов ей пока знать необязательно.

— И как ты ей подал необходимость поисков Жаба? — спросила Леська.

— Дал понять, что его надо остановить, а то он, неровен час, уронит термоядерную ракету людям на голову. Ну, типа у нее лучше получится его уговорить.

— Не удивлюсь, если это окажется правдой, — вздохнул я.

— Твоими бы устами… — кивнул отставник.

«Если Жаб жив, то он попытается завладеть шельфовой базой, — подумав, шевельнула Молчунья пальцами. — Там аппараты и все необходимое для погружения на четыре километра».

«Думаешь, он попытается снова?» — решил уточнить Долговязый.

«Если нет, то зачем тогда все? Зачем он инициировал запуск ракеты, если не собирался войти с Поганкой в контакт?»

Я в этом тоже не сомневался. Нам с Чистюлей довелось на собственной шкуре ощутить то маниакальное стремление, с каким Жаб искал встречи с Поганкой. Не знаю, что могло бы его остановить… Хотя сама Поганка сумела. Но это было в тот раз, а что будет в следующий, если наш взводный выжил? Он не из тех, кто, раз наступив на грабли, сделает это снова. Он и на чужих ошибках умел учиться, чего уж тогда говорить о собственных. Если его теперь не остановит Поганка, то получится ли у нас? Конечно, нас четверо, и Долговязый старше и опытнее Жаба. Но хватит ли этого? Если честно, у меня по этому поводу были большие сомнения. Но и когда в нас стреляли арабы на водородной станции в Африке, и когда мы перли на пиратский пулемет, закрепленный на мачте, у меня тоже были большие сомнения в том, что в такой мясорубке возможно уцелеть. Но то была охота. Правда, не наша — то была охота Жаба на Поганку, хотя мы это поняли до конца только на базе «DIP-24-200». А теперь? Могу ли я начать охоту на Жаба?

Проблема была в том, что больше некому. Даже мы четверо сомневались, что взводному удалось уцелеть. Заявись мы с подобной идеей в штаб охотников, например, нас бы подняли на смех. И не только потому, что охотник по прозвищу Жаб числился мертвым. В этом еще могли бы усомниться. Но вряд ли кто-то поверит в историю о человеке, способном по собственной воле инициировать запуск ракеты с термоядерной боеголовкой и потопить корабль, натравив на него биотехов. Конечно, океан по-прежнему бороздят пираты, и родители на Суматре продают собственных детей для любовных утех туристам. Но то совсем другое зло, если так можно сказать — местечковое. Но влупить из-за каких-то личных идей промеж глаз всему человечеству — это уже чересчур. Это надо быть каким-то особым, прямо гениальным злодеем. Хотя Жаб именно таким и был. Укротитель чудовищ, барракуда его дери.

Как-то очень легко мне передалась уверенность Молчуньи в чудесном спасении Жаба. И дело было даже не в том, что она сама в это верила.

— При мне ведь Поганка не первый раз зацепила Жаба, — поделился я мыслью вслух. — Она ведь уже стреляла в него.

— Да, было дело, — кивнул Долговязый. — Голову зацепила ему ультразвуком. Думаешь, отчего у него морда такая пупырчатая? Но там дистанция была много больше, даже жабры аппарата не пострадали.

— Что случилось один раз, могло произойти и в другой, — на этот раз уже я, самый неверующий, начал убеждать друзей. — Дистанция меньше, но и Жаб подготовился лучше. Скорее всего ты прав, и он не ограничился только баллонами с газовой смесью на случай повреждения жабер. Он мог надеть вибропластовую кольчугу, а мог и еще посерьезнее что-то придумать.

Я замолчал и перевел разговор для Молчуньи на язык жестов. Сердце билось в груди, едва не выскакивало. В эту ночь я окончательно понял, что как был, так и остался охотником. Ведь охотник — это даже не служба. Это некий рефлекс — драться в океане за все человечество. И если на этот раз угроза исходит от человека, а не от твари, то я начну охоту на человека. Да, где-то пираты нападают на корабли, где-то продают детей за бесценок. Но с этим мы как-нибудь разберемся со временем, как со многими проблемами разобрались после войны. Главное, чтобы не было людей, способных ради своих идеалов шарахнуть по Европе разделяющимися боеголовками.

— Кто бы это ни устроил, надо его найти, — жестко сказал я, сразу переводя для Молчуньи. — Это тоже охота. Жаб это или нет — не имеет значения. Никакие идеи не могут оправдать вывод ракеты на орбиту.

Долговязый как-то странно на меня глянул, но ничего не сказал. Не знаю, что он там подумал, но в данный момент это не очень меня волновало. Я уже принял решение, и никто, кроме Леськи, не смог бы меня свернуть с этого пути. Но она была на моей стороне, я это чувствовал. И не только потому, что наш неизвестный враг потопил ее вместе с транспортником. Даже не только потому, что он убил Раджа. Нет, Леська была из тех, кого больше волнует судьба всего человечества, чем своя собственная. Хотя женщинам это вообще свойственно. Инстинкт, что ли?

Молчунья тоже была готова устроить охоту. Из других соображений, я знал, но сейчас, точнее, пока, это не имело большого значения. Потом могут возникнуть проблемы, но когда возникнут, тогда их и надо будет решать. Сейчас же она хотела точно выяснить, жив Жаб или мертв. И если жив… Тут ее планы с нашими скорее всего разойдутся.

«Надо найти схему расположения шельфовых баз в регионе, — показала глухонемая. — Как это сделать, не знаю. В сети ее нет, конечно».

«Можно выйти через сетевой шлюз на базу действующих охотников, — ответил я. — И неофициально попросить помощи. Я с ними связывался, это не трудно».

«Дело, — кивнула Молчунья. — С этого и начнем. У вас на уровне есть терминал?»

«Прямо в отеле, — показала Леся. — А ты что, здесь останешься?»

— Ее без метки в отель все равно не пустят, — сказал Долговязый.

«Мне надо мотор до ума довести, — наклонившись к Лесе, показала Молчунья. — Гонку я бросить не могу. А работы еще много. Меньше суток до старта осталось».

Честно говоря, такой подход меня несколько озадачил. Я был уверен, что Молчунья все бросит, если забрезжит надежда найти Жаба живым. Ан нет, ошибся. Моторы и катера для нее, получается, важнее любви. Или, может, не моторы? Может, дело в собственной значимости? Хотя нет, доказать кому-то что-то из принципа — скорее мужская черта. Дело было в другом, но я не решился спросить напрямую в чем именно. Хотя любопытство меня одолело неслабое.

Закончив ужин, мы добрались до главной штольни уровня «Ди» и распрощались до следующего утра. Молчунья поспешила в эллинг, доводить катер, а нам надо было возвращаться на свой уровень, поскольку дел тоже было невпроворот.

С трофейными масками инфракрасного зрения двигаться по темным коридорам оказалось гораздо проще, а главное, безопаснее. Было бы, наверное, и быстрее, если бы не причуды Долговязого. Он настоял, чтобы в темноте мы пробирались только по краю коридора и держась за стены, словно ничего не видели.