Кто не боится молний - Владимир Сергеевич Беляев

Саша забрался под одеяло и вскоре заснул крепким сном.

На восходе солнца

Михаил Ефимович сдержал слово, разбудил Сашу перед зарей и повел смотреть восход солнца.

Когда вышли из дома, на улице было еще темно.

— Пойдем на курган, — предложил Михаил Ефимович. — Оттуда увидим все окрестности.

Поеживаясь от холода и пряча голову в поднятый меховой воротник, Саша молча шел за оператором. Снег скрипел под ногами, морозный ветерок пощипывал щеки. В темноте чернели силуэты домов, кое-где в окнах светились огни. Где-то лаяла собака, и другая отвечала ей издалека, с южной окраины поселка. За низким дувалом блеяли овцы, мычала корова. Навстречу шла женщина с двумя ведрами воды. Она свернула с дорожки, поставила ведра на снег, звякнув железными дужками.

— Здравствуйте, — поклонилась женщина, провожая любопытствующим взглядом Михаила Ефимовича и Сашу.

Когда они поздоровались и прошли мимо, женщина снова взяла ведра, понесла к своему дому.

Постепенно рассеивалась темнота. Все предметы и дома становились более различимыми, отчетливо белел снег на вершине кургана. Подъем был некрутой, и Саша не успел устать, как уже достиг вершины. Оглянулся на поселок и ахнул от удивления: над домами поднимались прямые столбы белого дыма, медленно выплывающего из печных труб и уходящего в чистое синее небо. Этого он никогда еще не видел и ни за что не поверил бы, если бы ему сказали, что так бывает.

— Ну как? — подмигнул Михаил Ефимович. — Стоит дым, не шелохнется.

— Отчего это? — удивился Саша.

— Морозный воздух — и ветра никакого, — объяснил Михаил Ефимович. — Вот и стоит столбом красавец дымище.

— Как расколдованный джин! — засмеялся Саша. — Только не из бутылки выползает, а из трубы. Вот здорово!

— Смотри-ка на степь и на небо, — повернулся в другую сторону Михаил Ефимович. — Сейчас будет самое главное: начнется восход солнца.

Саша смотрел вокруг. Все перед ним менялось, с каждой минутой становилось светлее. В морозном воздухе засверкала пыль, заиграла огненными искорками и запрыгала в глазах.

Снежные холмы постепенно стали розоветь, потеплели, словно совсем близко от них вспыхнули и загорелись костры. Свет разливался все шире и шире, упал на вершины курганов, на крыши домов, на пухлые шапки белого дыма. На кукурузном поле, где из-под снега торчали коричневые с тусклой прозеленью стебли, резвились два зайца. И лежащий внизу под курганом поселок, и вьющаяся темная линия санной дороги, и дым над избами, и черная стая ворон, и прыгающие зайцы, и бредущая по снегу отара овец, и сама белая степь, и все-все, что было вокруг, казалось необыкновенно чистым, умытым живой водой.

Саша с восторгом смотрел на красно-оранжевый шар солнца, поднимающийся над степью, от счастья зажмурил глаза, прикрыл лицо ладонями, отвернулся от солнца и засмеялся.

— Ну что, Саша, теперь увидал восход? — услышал он голос Михаила Ефимовича.

— Настоящее чудо! — крикнул мальчик. — Чудо-юдо! Красота!

Путешествующие «юпитеры»

В это же утро из Москвы прилетел Борис Лукич и сразу направился осматривать приготовленные для съемки места.

— Это никуда не годится, — сказал он художнику и оператору, когда они подошли к катку. — В глухой степи, среди зимы стоит новенький зеленый забор. Кто же этому поверит? Дожди, ветры, знойное солнце и морозы любой забор сделают серым, тусклым. О чем же вы думали, друзья мои? Прошу немедленно исправить оплошность и поставить сюда настоящий забор, хотя бы вон такой, что стоит у центральной усадьбы.

— Пожалуй, вы правы, — виновато согласился художник. — Мне самому казался неуместным зеленый забор на белом снегу. Это, скорее, напоминает городскую дачу или заповедник.

— Вот именно, — буркнул режиссер и ударил палкой по зеленому забору. — Убирайте!

Через два часа на месте зеленого забора стоял серый, из старых, обветренных досок.

Борис Лукич попросил и кинооператора переставить съемочную камеру на другую точку для более широкого захвата фона. В кадре вместе с катком должны быть видны и приметы поселка, — например, колодец и крыша овчарни. Были сделаны еще кое-какие незначительные перемены. Часам к двенадцати все собрались на площадке и приступили к съемке. Один за другим ярко вспыхивали «юпитеры» — путешествующие кинематографические солнца.

В первый день снимали общие планы катка и Сашины пробеги на коньках по ледяному полю. Каток плотной стеной окружили деревенские ребятишки, с интересом наблюдавшие за киносъемкой, которую видели впервые, и с завистью поглядывавшие на Сашу. Катался он действительно хорошо. Но вдруг неожиданно сбился с темпа, споткнулся и растянулся на льду. В досаде на себя за неловкость, сдерживая боль в локте, испуганно посмотрел на режиссера, ожидая от него раздраженного окрика. Но Борис Лукич улыбнулся, озорно сказал:

— Что это ты как корова на льду? Будь повнимательней, не суетись. Ну-ка, еще раз!

Саша снова пошел по кругу и повторил без запинки все, что требовалось от него. Борис Лукич захлопал в ладоши.

— Молодец!

На следующий день снимали укрупненным планом Сашино лицо в разные моменты катания. То он смеялся, то был серьезен, то задорно поглядывал на товарищей, стоящих вдоль знаменитого серого забора. После обеда успели снять и Сашиных друзей, которые с восхищением и завистью смотрели, как он ловко и быстро бегает на коньках.

На третий день в начале съемок Саша увидел у забора незнакомого летчика в форме Гражданского воздушного флота. Это был артист Афанасий Николаевич Крючкин, исполняющий роль летчика Павлова. Начинались съемки ответственной игровой сцены, как сказала Маргарита Сергеевна. Борис Лукич уже не сидел в своем кресле, а все время шагал по площадке, заглядывал в лупу аппарата, что-то говорил оператору, давал указания Маргарите Сергеевне, подходил к Саше, сдержанно и полунебрежно бросал короткие фразы Афанасию Николаевичу — словом, держал бразды в своих руках. Сцена была снята именно так, как предсказывал Саше Михаил Ефимович. Саше пришлось знакомиться с артистом Афанасием Николаевичем прямо по ходу съемки. Встреча мальчика с летчиком Павловым получилась естественной. Борис Лукич остался чрезвычайно доволен, все шло в соответствии с задуманным им планом.

Афанасий Николаевич и Саша сразу же понравились друг другу. Со стороны казалось, что они давно