Искушение силой (СИ) - "АлеХа"

Сейчас, после тесного общения с Королевой, после того, как она пыталась вытащить меня из Шлейфа, и мне открылись много новых и интересных умений, я мог это сделать без какой-либо трудности. И без капли сожаления и сомнения.

Мне нужно становиться сильнее! Как можно быстрее! Как можно сильнее!

Сегодня моя младшая сестра чуть не погибла из-за того, что я слаб!

Путь, подсмотренный у Королевы, был прост и понятен. Способы манипуляции Совершенством, принадлежащим мне и живущим у меня в Бездне, были неожиданны, но просты и легко применимы, если знать, что и как делать. И Королева щедро поделилась этим «что и как», исподтишка давая мне инструмент развития. Позволяя вырасти в угрозу для неё. Делая из меня опасного противника.

И в этом конкретном случае, подсмотренный путь не вызывал у меня ни грамма отторжения. Сержант может дать мне силу. Особь, за которую он отвечал, нарушила договор. Сержант обязан за это заплатить. Служением. Энергией.

«Коля, не надо! Ты не такой, как она!» — шёпот сестры помог мне вырваться из транса логически выверенных аргументов.

Всё это полная ерунда! Путь, подсмотренный у Королевы — это её путь. Вот пусть она по нему и идёт. Я найду свой путь. И мне в этом помогут мои друзья, а не искры Совершенства.

Лёгкое волевое усилие и с тихим:

«спасибо, Вождь!»,

Григорий растворяется в Бездне, оставляя после себя лишь просьбу отомстить за внучку. Доверяя свою месть нам.

Я же остаюсь совсем один. В тягостном молчании обхожу пустые, как-то в один момент осиротевшие помещения бункера. Задумчиво осматриваю медицинский кабинет. Собираю все медикаменты, помню, что это сейчас самая большая ценность на поверхности. Выгребаю со складов немного жратвы, загружая Шлейф примерно наполовину. Совершаю дикий поступок — хороню и Блесну, и Семёна, с трудом отмахиваясь от рефлекса — переработать тела на биомассу — всё моё естество кричит о недостаче материалов для создания носителей. У меня три Искры в Бездне копытом землю роют, рвутся в реальность, наносить добро и причинять справедливость. Но душу в себе этот рефлекс, и Шлейфом вырезаю глубоко под землёй, на глубине десяти метров под бункером, могилы, переношу туда тела, в том виде, как они есть здесь и сейчас, и засыпаю землёй.

Долго стою в холле, смотрю на постамент, лежащий на нём переломленный пополам диск, скрученный и деформированный неизвестной силой вторженца, смотрю на мелкую каменную крошку, в которую этой же силой неизвестная мне тварь размолола якорь стационарного кармана. Махнув рукой, отключаю силовое поле и забираю постамент для переработки в наноматериал.

Сюда я больше не вернусь.

Пора выходить к людям. Не таясь, не пугаясь до жидкого стула каждого встречного искажённого, не трясясь за жизни близких. Чем дольше я сижу тут, как медведь в берлоге, тем больше людей будет превращено в искажённых и поглощено Ареалом Королевы, восстанавливая её силу.

Покидая бункер, обрушиваю колодец и запечатываю место, надолго ставшее мне домом, и делаю первый шаг к людям.

Мне не важно, куда идти. Направление не имеет значения. Все дороги равнозначны. Везде выживают небольшие анклавы людей, которые я «услышу» за многие километры. Но куда бы я ни пошёл, в конце любой дороги меня будут ждать моя цель. Главное, на этом пути оставаться человеком и, добравшись до края, собрав толпу единомышленников побольше, задать Королеве самый главный вопрос:

— А ты, тварь, не охренела?

Эпилог

Западная окраина Мурома была затянута густым туманом. Сизые, тяжёлые, мокрые языки стелились по земле, как живые клубились в низинах, становясь лишь немного прозрачнее на возвышенностях. У человека, попавшего в такой туман, одежда быстро сыреет. А двигаться в сырой одежде, ранним сентябрьским утром — то ещё извращение. Сыро, холодно, мерзко. Да и искажённые не любили бродить в плотном тумане, ничего не видя и слыша искажённые туманом звуки.

Поэтому туман Кирпич любил. Сырость — мелочь по сравнению с возможностью немного расслабиться в поисковом рейде. Пока туман лежит — группа не двигается, пережидая, когда туман рассеивается — группа не двигается, суша одежду и проверяя экипировку. Лишние часы отдыха. Благодать.

Четвёрка поисковиков отдыхала в удобно оборудованном самодельном жилище, устроенном в обрушившейся эстакаде по дороге между Макаровкой и Александровкой. Место тихое, хлебные места недалеко, в посёлках ещё сохранялись не распотрошённые дворы, искажённые шляются тут намного реже, чем по берегу Оби. Баланс между шансом что-то добыть и шансом лишиться головы.

Утреннее дежурство Кирпича не сильно напрягало. Всё равно их никто не может заметить, а уж подобраться… Несколько десятков метров нужно продираться сквозь узкие щели между упавшими бетонными плитами, обдирая шкуру и одежду. Бесшумно не подойти. Не нужно стоять до рези в глазах, вглядываясь в туман, сиди себе спокойно, слушай, что происходит, да думай о своём.

Услышав голоса, Кирпич подумал, что ему чудится. Напряг слух, пытаясь разобрать детали разговора. Туман искажал звуки, и Кирпич не мог понять совершенно ничего, кроме того, что говорили двое. Первый — мелкая девчонка или пацан, высокий детский голос звонко пробивался сквозь туман, быстро что-то тараторя. Второй — определённо мужик, голос низкий, глухой, слова роняет редко.

Гости, если это был не глюк, определённо шли со стороны Макаровки и это было странно, так как в Макаровке нормальных не осталось уже через месяц после «вдоха», все перебрались к родне в Муром. Водилась пара мелких искажённых, но те больше рычали, и говорить не умели. А со стороны области к ним вообще ещё ни разу никто не приходил. Уходить туда группы уходили, последнюю не далее месяца назад всем убежищем снарядили, но, как обычно, ни ответа, ни привета.

Постепенно Кирпич начал различать, о чём говорили гости, и мысль, что это глюк, только укрепилась. Из тумана доносился какой-то бред.

— А лазеры из глаз можешь? Всегда мечтала, чтобы раз, как в кино, сурово посмотрела и вж-ж-ж! Мерзость распадается на половинки, а вокруг кровища хлещет! Ведь можешь? Скажи? Можешь, да?

— Из глаз нет. Это полный бред.

— А из чего можешь? Из пальца? Из двух пальцев? Или изо рта как в той ванильной анимехе? Но тогда это будут не лазеры, это будет Серо! А я хочу лазеры! Колька, ты же меня знаешь, я не отстану! Говори, что мне нужно делать, чтобы получить лазеры?

— Помолчать! Поэтому лазеров у тебя не будет.

— Так нечестно! Ты Женьке сделал то, что она хотела, и Железнолобому сделал! А мне не хочешь! Требуешь каких-то несусветных вещей, и жмёшь для родной сестры мечту всей её жизни!

Кирпич, несмотря на весь бред, доносящийся из тумана, уже собирался будить Лидера, так как это точно был не глюк, это были люди, хоть и сумасшедшие, которые медленно приближались. Туман искажал звуки, но делал это единообразно и определить, что говорящие двигаются по дороге, для Кирпича не составило никакого труда. А значит трево…

— Привет, — тихий шёпот, раздавшийся прямо над ухом молодого поисковика, заставил все волосы на теле встать дыбом, а лёгкая сексуальная хрипотца в сказанном приветствии, подняла дыбом не только волосы, — не помешаю?

Предельно медленно, рискуя словить судорогу в сведённых мышцах шеи, Кирпич повернул голову и уставился в собственное отражение, ошарашено пялящееся на него с зеркального монолитного забрала шлема беловолосой незнакомки. Сплошное стекло полностью скрывало лицо и закрывало часть головы, оставляя неприкрытым выбритые виски и макушку с хвостом шикарных белых волос.

— Ты в адеквате, абориген, готов внимать? — не меняя интонаций, поинтересовалась незваная гостья и, видя заторможенный кивок поисковика, удовлетворённо кивнула и продолжила, — буди команду, одевайтесь и давайте выходите из своего каземата. Мы вас ждём на дороге. Идите на возмущённые вопли мелкой оторвы, не промахнётесь. У Вождя есть что вам сказать. Будем учиться дружить. Доступно?