Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

– Право слово, ты меня расстроил, – я задумчиво погладил подбородок. – Не представляю, как можно без еды прожить.

– Тишка! Ты чего! – Лаврентий испугался не на шутку. – Неужто ко мне собрался? Не смей, слышишь? У меня и так не жизнь, а мука адская. Тебя мне только не хватало для пущего мучения… Ты лучше там… живи подольше…

На кухню с лаем вбежал Кампай.

Лаврентий как живое существо шарахнулся от разъяренного пса.

– Но кобеля съешь. И про клад забудь, – растворяясь в воздухе, сказал напоследок призрак.

Я с трудом успокоил Кампая. Пес носился из угла в угол в поисках чужака и нюхал мебель, разнося кровавые пятна по кухне.

– Не подходи ко мне близко, Кама. На всякий случай, – я опасался, как бы не повторилась история с плюшевым тигром.

Помахивая деревянной ложкой как палкой для апорта, я сумел отвлечь пса от погони за призраком. Бросил в коридор ложку, и разогнавшийся мастиф едва не сбил с ног Юми. Она увернулась красивым пируэтом, как в постановочном бою.

– Чего уставился на меня как на привидение? – Юми не представляла, насколько близки ее слова к правде.

Ее наряд напоминал пижаму: розовая майка из искусственной кожи с забавной аппликацией пушистой кошачьей мордочки, серые трикотажные леггинсы. Волосатые наушники цвета фуксии, спущенные на шею.

Юми следила за расползающейся кровавой лужей и отступила на шаг, чтобы не намочить белые кеды.

– Ты что творишь? Совсем рехнулся? Я услышала сквозь писк металлоискателя, как ты орешь сам с собой. Прихожу – тут ты раскорячился пугалом в огороде, Кампай носится, по кухне будто маньяк прошелся.

– Я не говорил сам с собой, а ругал Кампая. Он меня толкнул и разбил банку с кровью.

Противно оправдываться перед воином из вражеского стана. Но истины я открыть не мог. Смолчать – тоже.

– На вот, держи чудо-швабру! – Юми принесла из кладовки инвентарь, похожий на нанизанного на длинную палку осьминога, и осталась сторожить границу кухни и коридора. – Учти, вампусик, Лизин кухонный гарнитур стоит миллион рублей. Мил-ли-он! Если чего вспучится или отклеится, берегись!

Мне пришлось вообразить себя прилежной горничной и заняться уборкой.

– И все-таки ты сегодня странный, – Юми задумчиво вытянула губы. – Только не говори, что Кампай растерзал игрушечного тигренка. Нашему самурайскому талисману не нравятся мягкие игрушки.

– Ты бы лучше поведала мне, чем сама здесь занимаешься, да еще и с металлоискателем.

– Ищу твой клад, – заносчиво усмехнулась Юми. – А ты что подумал?

– Сегодня клад искать опасно, – я серьезно посмотрел на нее, опершись на чудо-швабру, как мудрец на посох.

– Я убью тебя прежде, чем ты попытаешься меня куснуть, – Юми приподняла майку на плоском животе и вынула из пришитого к изнанке потайного кармана маленький обоюдоострый нож. Я догадался, что это не единственный ее опасный сюрприз. – Так что сиди дома и не рыпайся. Все понял?

Юми ушла “на дело”, а я продолжил уборку.

Глава 39. Кладоискатели

“И тогда решили самураи перейти границу у реки”.

Маленький отрывок из военной песни назойливо играл у меня в голове. Притаившись у окна, я наблюдал за кладоискателями в саду. Господа Яматори действительно перешли все границы. Творили черные делишки белым днем, не стесняясь моего присутствия.

– Есть улов, братишка? – Юми сняла наушники и выключила агрегат сапера.

Злоумышленники на минутку сошлись у пруда, чтобы отчитаться друг перед другом о результатах проделанной работы.

– Кря-кря-кря, – облаченный в спортивный “костюм ниндзя” Сатибо пискнул резиновым утенком. – Дар приводит меня к собачьим тайникам. Они тут под каждым кустом. Одна надежда на технику. Что у тебя?

– Урожай старинных артефактов, – Юми представила собранную коллекцию находок. – Что больше нравится: чугунный казан или ржавая подставка под горячее “Кострома”? На ней башенки видны. А вот подкова на счастье.

– Разделимся и продолжим поиски. Я дохожу до виноградника, ты до розария, потом встречаемся, – Сатибо вынул свою лопату из земли и отправился перепахивать выбранный участок.

– Есть! Тут что-то большое, – проходя яблоневую аллею, Юми остановилась и засмеялась от радости.

В ее наушниках было невозможно услышать хруст обломившейся тяжелой ветки. Я рванулся в сад как ньюфаундленд в воду, торопящийся спасти человека от гибели. Юми считал не очень хорошим человеком, но понимал, что ее смерть сильно огорчит Лизу.

Сломанная яблоневая ветка была прицельно запущена в самурайку. Удар деревянного острия пришелся в левый висок. Юми упала ничком на газон. Из ее виска фонтанчиком хлынула кровь.

Подбежав к девушке, я полулежа устроился рядом с ней, проверил височную косточку – к счастью, она была цела, и попытался остановить кровь. Правильно – языком. Это самый надежный вампирский способ. На вкус Юми оказалась терпкой и сладковатой, но довольно приятной. О том, как спасение мной девушки выглядит со стороны, я не задумывался… Пока над головой не просвистела пуля.

– Искренне вам благодарен за то, что решили меня не убивать, господин Яматори, – я поклонился подбежавшему Сатибо.

Самурай держал меня на прицеле охотничьего пистолета.

– Я бы тебя убил, – злобно буркнул Сатибо. – Меня как будто кто-то под руку толкнул, и я промазал… Медленно встань и отойди от нее.

– Минуточку, – я рискнул возразить.

Стоя на коленях, я приподнял голову Юми. Лечебная слюна подействовала: кровь остановилась, ранка начала зарастать. Я плюнул на ладонь, намазал поверхность раны толстым слоем, взял девушку на руки и осторожно передал ее брату.

Сатибо поверил в мои благие намерения и убрал пистолет в кобуру. Он понес сестру в дом. На его руках Юми очнулась и, простонав, тяжело прошептала:

– Это не вампир. Он был дома. Я видела.

– В усадьбе живет привидение, – опередив Сатибо, я показал ему портрет в прихожей. – Оно не хочет, чтобы мы нашли клад.

Меня смутило слово “мы”. С каких это пор я вступил в самурайскую банду?

“Вы бы еще сказали, что готовы поделиться, дорогой Тихон Игнатьевич”.