История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Вскоре после того, как в ноябре 1580 года Коджа Синан, который все еще оставался главнокомандующим армией, прибыл в Эрзурум, Сафавиды стали просить о мире. Коджа Синан вернулся в Стамбул, полагая, что военные действия уже закончены, хотя на самом деле они продолжались в Грузии, что и помешало заключению турецко-иранского мирного договора. Через несколько месяцев его сняли с должности, и на его место был назначен второй визирь, Сиявуш-паша. В последующие годы империя пыталась взять под свой контроль Кавказ. В отличие от прежних военных кампаний в данном регионе, на этот раз турки пытались оккупировать его на постоянной основе. Ширван был только одной из четырех новых провинций, созданных в то время. Проблемы, возникшие на Кавказе, были похожи на те, с которыми они сталкивались в Йемене, а именно, непостоянство местных вождей, а также неблагоприятный климат и суровая местность. Экспансия империи на эти удаленные территории зависела от ее способности строить и защищать крепости, за стенами которых турки с трудом удерживали ситуацию под контролем. Ныне расположенная в северо-восточной Турции, крепость Карс была перестроена в передовую базу, с которой осуществлялось снабжение гарнизонов, дислоцированных на недавно завоеванных территориях. Также был перестроен Ереван и укреплены другие, менее крупные опорные пункты.

Оздемироглы Осман-паша оставался в Дербенте до 1582 года, когда туда через Крым были переброшены подкрепления из Румелии, после чего он выступил в поход с целью изгнания Сафавидов из восточного Кавказа. Татарская кавалерия из Крыма была необходима для того, чтобы хоть как-то удерживать этот регион под контролем, но теперь, нарушив свои вассальные обязательства перед султаном, хан Мехмед Гирей II отказался предоставить достаточное количество войск для оказания помощи туркам. По этой причине Оздемироглы Осман направился в Крым и при содействии высланной из Стамбула эскадры под командованием Кылыч Али-паши возвел на престол нового хана. В течение пяти лет своей службы на Кавказском фронте Оздемироглы Осман не был вовлечен в интриги двора. Когда же он вернулся в Стамбул, его встретили там как героя, и летом 1584 года он был назначен великим визирем, что вызвало гнев клики, окружавшей Мурада, которая на сей раз не смогла оказать влияние на султана. Он умер спустя год, захватив в ходе восточной кампании Тебриз (на этот раз татары оказали ему серьезную помощь), который впервые ему удалось удержать.

Взятие в 1585 году бывшей столицы Сафавидов Тебриза открыло новую фазу в войне с Ираном. Уверенность турок в своих силах была настолько велика, что османские политики в течение некоторого времени всерьез рассматривали предложение хана узбеков, владения которого, Трансоксиана, лежали к северо-востоку от Ирана, за рекой Оке. Он предлагал двинуть свои армии на север и отвоевать у Московии Астрахань. Еще один фронт против Ирана открылся на юге, когда в наступление перешел новый губернатор Багдада Сигалазаде Синан-паша (потомок генуэзского семейства Сикала, еще ребенком взятый в плен на море и обращенный в ислам). Он захватил часть юго-западного Ирана и создал там две новые провинции.

После кончины шаха Тахмаспа, в Иране начались беспорядки, которые были пресечены в 1587 году благодаря решительным действиям его внука, в том же году вступившего на престол. На протяжении всего своего долгого царствования, шах Аббас пытался создать себе репутацию правителя, олицетворяющего блеск и величие династии Сафавидов, но в 1588 и 1589 годах он оказался в тяжелом положении. Форсировав Оке, узбеки напали на Иран и захватили Герат, Мешхед и Нишапур. Шах Аббас попытался заключить с турками мир, условия которого заставили его признать статус-кво. Этот мир обошелся Сафавидам слишком дорого, поскольку теперь турки владели значительной частью Кавказа и Курдистана, хотя и им это досталось весьма недешево. Для турок это был самый большой успех, которого они добились в борьбе с Сафавидами со времени правления Селима I, когда в 1514 году они одержали победу при Чалдыране. Согласно условиям мирного договора, граница передвинулась дальше на восток и на север, чем это было раньше, и казалось, что вековое соперничество между Османской империей и державой Сафавидов подошло к концу.

Между тем Московия, которая однажды уже имела свой опорный пункт на Кавказе, стремительно продолжала свою экспансию: это как никогда прежде самонадеянное государство приступило к колонизации региона, настаивая на том, чтобы местные вожди, будь то христиане, как в случае с грузинами, или мусульмане, приносили клятву верности царю. Тем, кто отказывался, угрожали вводом войск. О крайней напряженности ситуации свидетельствует полное драматизма послание султану, отправленное правителем Дагестана в 1589 году:

…города, которые вы отобрали у Персии… не смогут сами себя защитить; а русские объединятся с персидским шахом и грузинским царем, а потом они пойдут отсюда на Стамбул, а французский и испанский короли [пойдут] с другой стороны, и сами вы не переживете этого в Стамбуле, а будете захвачены в плен, и мусульмане станут христианами, а наша вера на этом закончится, если вы не вступитесь.

Похоже, что эта мольба так и осталась не услышанной, но угроза вторжения на Кавказ Московии, которой правил Иван IV, означала, что турки не могут относиться к этому региону с пренебрежением: как это было в самом начале века с юго-восточной Малой Азией, Кавказ оказался в сфере стратегических интересов трех граничивших с ним держав.

В условиях эйфории, вызванной успехами на восточной границе, лишь немногие в Османской империи были против возобновления конфликта с Габсбургами на сухопутных рубежах в Европе. Хотя формально, был в силе мирный договор, заключенный еще в 1568 году (и продленный в 1574 и 1583 годах), на отдельных участках протяженной хорватско-боснийской границы по-прежнему имели место ограниченные военные действия и стычки. Австрийские власти неоднократно выражали протесты по поводу набегов, которые совершали размещенные в этом регионе османские войска, и реорганизовали оборону границы, чтобы защитить своих подданных, но, будучи заинтересованными в сохранении мира, каждый год аккуратно платили дань или преподносили дары (в зависимости от того, как на это посмотреть), что было условием договора 1568 года. Это делалось для того, чтобы не дать туркам законного повода начать войну. За годы, прошедшие с момента их последнего столкновения, и австрийцы и турки пришли к пониманию того, что нет никакой надежды на то, что можно одержать решающую победу.

В 1591 году губернатор Боснии Хасан-паша взял несколько фортов на западном (хорватском) участке границы (эта, на первый взгляд, независимая акция, вероятно, была предпринята при поддержке Стамбула), а на реке Кульпа, возле Петриньи был построен новый турецкий форт. Габсбурги, которые прекрасно знали о запущенном состоянии обороны своих границ, сочли это враждебным актом, но попытались с помощью дипломатии избежать дальнейшего обострения ситуации. В 1593 году Хасан-паша, форсировав реку Кульпа, взял в осаду форт Сисак. Тот, кто владел Сисаком, держал под контролем проходившие по берегам Савы дороги, которые вели к Загребу и далее, в Австрию. Спешно собранные для оказания поддержки гарнизону форта, австрийские силы наголову разгромили нарушителей границы, многие из которых были убиты, в том числе и сам Хасан-паша.

Это было тем поводом начать полномасштабную военную кампанию, который уже давно пытался найти снова ставший великим визирем Коджа Синан-паша. В июле 1593 года он во главе армии выступил в поход на запад. Стремительность, с которой турки сумели отреагировать на неудачную осаду Сисака, свидетельствует о том, что военная машина Османской империи без промедления перестроилась после недавних войн с Ираном, подобно тому, как это было с османским флотом, быстро восполнившим потери, понесенные при Лепанто. Предстоящее масштабное наступление в Центральной Европе заставило отложить решение всех остальных проблем, включая военно-морскую кампанию против Испании, которую призывали начать протестантские державы и подготовка к которой в 1590–1591 годах уже велась. По всей вероятности, османское правительство без особых сожалений отказалось от этой, морской кампании, поскольку стратегические цели в западном Средиземноморье уже были достигнуты и уход империи из этого региона, символом которого стало заключенное в 1580 году перемирие с Испанией, впоследствии возобновился. Во всяком случае, и венецианскому послу и самому Коджа Синану было понятно, что по причине имевшего место в последние годы пренебрежительного отношения к флоту он не будет готов к очередной серии морских столкновений в удаленных от Османской империи районах Средиземного моря. Коджа Синан-паша считал, что, в отличие от военных действий на море, войну на суше можно начать гораздо быстрее: «Кампанию на суше можно начать, просто отдав команду: все садятся на лошадей и выступают в поход. Военно-морская экспедиция это совсем другое… какими бы ни были материальные вложения и усилия людей, ее можно начать только через семь или восемь месяцев». Таким образом, война в Центральной Европе, начатая в 1593 году со столь легкомысленной поспешностью, продолжалась вплоть до 1606 года. Ни одна из воюющих сторон не добилась сколько-нибудь заметного выигрыша, тогда как издержки обеих, как в финансовом исчислении, так и в смысле ущерба, нанесенного структуре государства, были огромными.