Исполненный долг - Александр Тамоников

Андрей усмехнулся:

— Даже так? Может, еще и орденом наградите? А то и к Герою представите?

— К сожалению, это невозможно, но разговор сейчас о другом. Вы захватили тех лиц, которых небезосновательно подозреваете в сотрудничестве с террористами. Я хотел бы узнать, что вы намереваетесь делать дальше?

Ответ Москвитина был прост и краток:

— Судить этих подонков, генерал!

— Андрей Григорьевич, не делайте глупость! Я понимаю ваше состояние и желание разделаться с теми, кто подставил вас! Но вы не прокурор и не судья, даже не следователь. Поэтому прелагаю сдать господ Оболенского, Остапова и Большакова мне, а я, в свою очередь, обещаю, что в отношении их будет проведено самое тщательное расследование. Также я гарантирую, что в отношении вас всякое преследование, я имею в виду уголовное, прекратится. Этот вопрос с Генеральной прокуратурой уже согласован!

— Быстро же вы все согласуете, господин генерал. И предложение ваше заманчиво, слов нет, однако существует одно «но», не позволяющее мне принять его.

— В чем заключается это «но»?

— В том, Николай Викторович, что я не верю вам. Не лично, генералу Потапову, а всей системе, сложившейся в государстве за годы так называемого реформирования. Я не верю в то, что захваченные мной высокопоставленные оборотни понесут заслуженное наказание. Наказание за тысячи загубленных жизней ни в чем не повинных людей! Я не верю в то, что наша коррумпированная и прогнившая власть в полной мере и по справедливости расценит преступления подонков Оболенского, Остапова и Большакова. И вынесет в отношении их приговор совести. Этого не будет, генерал! И знаете, почему? Да потому, что в этом уверены мои заложники, назовем мерзавцев так! Они, уже понимая, что их деятельность раскрыта, предлагали мне два миллиона долларов и выезд в любую точку мира, лишь бы я отпустил их. О чем это говорит? О том, что господа предатели весьма реально рассчитывают отмазаться. Для этого у них есть все — связи, деньги и, главное, отсутствие прямых документальных доказательств причастности к пособничеству террористам. И ничего вы, Николай Викторович, с этим не поделаете! Скорее сожрут вас с полковником Карцевым, чем тронут волосок с оборотней! Или вы по-прежнему считаете, что я заблуждаюсь и говорю глупость?

Куратор службы ненадолго задумался, затем тихо произнес:

— Возможно, ты и прав, майор, хотя я придерживаюсь иного мнения. Но вижу, что переубедить тебя не удастся. Спрошу одно: ты понимаешь, КАКУЮ команду я должен отдать штурмовой группе спецназа, что уже окружила здание?

Андрей ответил спокойно:

— Естественно! Вы прикажете штурмовать особняк. Вот только это вам ничего не даст. Совершенно ничего, ну разве что строчку в отчете о том, что вы пытались освободить заложников! Мой вам совет — поберегите своих людей. Я не хотел бы, чтобы из-за каких-то тварей погибли стоящие парни. Они вам еще пригодятся в других акциях!

— Что ты собираешься делать, майор?

— Я уже ответил на этот вопрос.

— Но ты же сам погибнешь!

Москвитин проигнорировал последнюю реплику генерал-лейтенанта ФСБ, сказав:

— Хватит разговоров, Николай Викторович. Ровно через пять минут наберите городской номер Оболенского. А до этого не посылайте на смерть своих бойцов. Не надо!

— Подожди, Москит, подожди, не торопись, у меня есть к тебе предложение!

— Я уже достаточно слушал вас!

— Послушай еще! Это необычное предложение, дело в том, что я предлагаю тебе следующее…

Майор внимательно выслушал куратора. Да, то, что тот предложил, было необычно и неожиданно. Москвитин задумался, затем спросил:

— Где гарантии того, что вы не обманете?

— Здравый смысл — гарантия! Умереть, свершив суд, ты всегда успеешь!

Андрей принял решение:

— Хорошо, будь по-вашему. Звоните через пять минут. И сделайте так, чтобы все, что я скажу, слышало ваше окружение.

Потапов заверил:

— Я сделал бы и без твоего напоминания. Как и то…

Майор прервал генерала:

— Не повторяйтесь, я все понял. До связи.

Москвитин отключил трубку. Обвел взглядом сидевших за столом застывшими бледными мумиями.

— Ну что, господа предатели? Пришел час расплаты?

Большаков, сумевший взять себя в руки, вдруг заворчал:

— Майор! Я слышал часть твоего разговора с Потаповым! Тебе же дали понять, что выведут из-под удара. Мы же предстанем перед следствием. Пусть так, пусть следствие, все равно ты получишь обещанные два миллиона долларов. И сможешь жить как человек, обеспеченный человек! Ну зачем тебе наши жизни? Зачем и себя в могилу ведешь? У нас еще есть время договориться! Скажу больше. Потапову помогут насчет тебя. Солидные люди помогут. Ты будешь свободен и богат, майор.

Москвитин мрачно взглянул на Большакова:

— Помогут, говоришь? Два «лимона» баксов, говоришь?

Оболенский предложил:

— Три, майор, три миллиона долларов!

— Хм! А как же те женщины и дети, которых я убил благодаря подставе, организованной вами?

Большаков поднял руки:

— Клянусь всем святым, я к этому никакого отношения не имею! Честное слово!

Летчик буркнул:

— Я тоже! К тому, что произошло с тобой, ни я, ни Николай Васильевич никакого отношения не имеем.

Майор перевел взгляд на Оболенского:

— Слышишь, Петр Константинович? Похоже, твоя судьба твоим же приятелям совершенно безразлична. Им бы самим спастись. Хорошая компания! Повадки шакалов.

Руководитель спецслужбы только сплюнул на пол, бросив:

— Ну и суки же вы!

Москвитин тем временем, взглянув на часы, посмотрел на высокий сейф, стоявший в углу, оставляя узкое пространство до стены. Наверное, оружейный шкаф. Достаточно объемный и прочный. Нагнулся, но так, чтобы видеть «заложников», которые начали истерично ругаться между собой, достал из сумки две гранаты «Ф-1», зубами поочередно выдернул кольцо из каждой, держа в захвате предохранительные чеки убойных зарядов.

Зазвонил телефон.

Оболенский взглянул на Москвитина.

Тот приказал:

— Пододвинь аппарат ко мне, включи громкоговорящую связь.

Руководитель спецслужбы выполнил требование. Он не видел ладоней майора, а соответственно, и приведенных к бою мощных оборонительных гранат в них. Он еще питал надежду, как, впрочем, и Остапов с Большаковым, на то, что Москвитин примет и их предложение, и условие куратора ФСБ. Сейчас предатели собственного народа, собственного государства, наделенные высокими должностями и привилегиями, думали об одном — вырваться живыми из этих грозящих стать общим склепом проклятых стен.

Андрей же ответил так, как он это делал не раз, находясь на боевом выходе:

— Москит на связи!

— Генерал Потапов! Я слушаю твое решение, майор!

— Ну, слушайте, Николай Викторович. Все присутствующие в кабинете лица по закону высшей справедливости приговариваются к смертной казни. Оболенский, Остапов и Большаков за измену Родине, Москвитин за убийство чеченской семьи в ауле Матли. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно!

Услышав слова майора, оборотни с истерическим воплем сорвались с мест. Оболенский к окну, словно забыв, что в его особняке все окна забраны крепкими решетками. Остапов к дивану, надеясь найти защиту там, Большаков под стол. Бывший руководитель спецслужбы успел выкрикнуть, чтобы его через микрофон, работающий в режиме громкоговорящей связи, услышал куратор:

— Потапов, штурмуй дом!

И сжался комком в углу комнаты.

Андрей, поднявшись, бросил гранаты в разные стороны, сам же юркнул за оружейный сейф.

Два мощных взрыва, практически слившись в один, потрясли особняк.

Стоявший на площадке перед зданием Потапов невольно пригнулся, когда из окон кабинета мелкими осколками стекла, срывая решетки, пробилась взрывная волна. Затем все стихло. Генерал подозвал к себе двух офицеров, что-то приказал им, и они рванулись в здание. Из черных проемов второго этажа повалил дым. Но и он быстро рассеялся.

Потапов снял фуражку, отер платком вспотевшее лицо, приказал стоявшему рядом майору, командиру штурмовой группы ФСБ:

— Давай людей внутрь, Сережа! Там должны быть жена Оболенского и несколько человек охраны. Выведи их. Потом… трупы, вернее то, что от них осталось! Учти, внутри Степашин с Дубининым выполняют особое задание! Им не мешать, что бы они не делали!

Майор ответил:

— Есть! — и спросил: — А вы, товарищ генерал-лейтенант, допускаете, что этот Москвитин оставил охрану и даму в живых?

— Я уверен в этом! Короче, приказ ясен?

— Так точно!

— Выполняй! И еще! Подразделение штаба дивизии Остапова отправь к месту постоянной дислокации. Оцепление усадьбы организуй из своих бойцов.

— А трупы куда?