Горький осадок - Сергей Бушуев

  - Да это остров такой в Океании. Неподалёку от Фиджи. Там очень красиво!

  - Красиво? - ошарашено переспросила она.

  Моя собеседница устремила на меня долгий, изучающий взгляд. В нём причудливо смешались подозрение, непонимание, изумление и злость.

  - Как ты сказал?

  - Вити-Леву, - добродушно отозвался я.

  - Девушка немного помедлила, и затем резко бросила:

  - Это что, шуточка такая?

  - Вовсе нет...

  - Я тебе рассказываю о своей жизни! Открываюсь перед тобой. Открываю свою душу! А ты тут про острова какие-то несёшь! Ты что, совсем бесчувственный?

  Маша говорила страстно и обиженно. Мне показалось, что её и без того полные губы надулись ещё сильней.

  - Да ты что, Маша! - воскликнул я, демонстрируя искреннее расположение. - Я и не думал даже! Наоборот, я очень ценю, что ты открываешься передо мной!

  "И что капаешь мне на мозги своими чудачествами, и искусственно созданными самой себе проблемами" - прибавил я уже мысленно.

  - А - а - а! Ну вот то-то же! Так намного лучше! - сказала девушка, на глазах успокаиваясь. - А то мне показалось, что ты прикалываешься надо мной!

  - Да ну что ты! Как можно?

  - И не говори больше об островах в моём присутствии, ладно?

  - Ну хорошо.

  - А то мне на них не попасть.

  - Договорились, - отозвался я, напустив на себя прежний, наивный вид.

  - Ну так вот, слушай дальше...

  "Опять? - с ужасом промелькнула у меня в голове. - Опять всё о том же? Это же кошмар!"

  Но выбора мне никто не предоставлял. Приходилось примиряться с обстоятельствами.

  Мы всё также сидели на лавочке. Постепенно вечерело, причём заметно.

  Между тем, Маша поведала мне кучу страшных историй из жизни наркоманов, и лиц к ним максимально приближённых. И по образу существования, и по образу действий. На то что бы всем этим меня как следует нагрузить, у моей спутницы ушло никак не менее часа. Часа, в течение которого мне оставалось только поддакивать и кивать головой, периодически корча на лице страдальческие мины. Особенно в моменты крайней остроты, опасности и горести, по мнению Маши. Тогда, девушка, прервавшись на полуслове, пристально поглядывала на меня. И мне приходилось охать и демонстративно стенать подобно плохому актёру в соответствии с рамками данного жанра. И стоило мне хоть на мгновение расслабиться и подумать о чём-то своём, пропустив мимо ушей парочку Машиных фраз, как она тут же замечала это, и высказывала своё неудовольствие.

  Вы спросите, какого чёрта я тогда вообще не послал её куда подальше? И за каким... всё это выслушивал? Отвечаю: а всё за тем же! Приходилось. Послать её сразу мешало воспитание и длительное воздержание. А после более-менее регулярно налаженного было секса это вообще невыносимо. Хуже чем когда его вообще не было. А, кроме того, я ведь джентльмен! Но если серьёзно, то так оно и есть. Для себя я чётко определил, что видимся мы с данной барышней в первый и последний раз. Ибо в этом случае, тут не за что даже уцепиться.

  Кстати, наверняка вам интересно, в чём же заключались страшилки в рассказе девушки. Спешу удовлетворить интерес любознательного читателя. Извольте.

  Сперва романтическая любительница пива поведала, что её неутомимый кавалер изменял ей с периодичностью в две-три недели. На мой убийственный вопрос, дескать, какого хрена она терпела подобное обращение с собой в течении такого количества времени, Маша спокойно ответила, мол, любила. Однако, я уже порядком наученный горьким опытом знал - верить этим простым объяснениям нельзя категорически! И оказался в результате прав. Позже, когда барышня рассказала каким образом её возлюбленный попал за решётку в темницу сырую, или не сырую - не знаю, она вдруг проболталась, дескать, обиднее всего, что чуть позже, у него отобрали небольшой продуктовый магазин, владельцем коего он являлся в пору их знакомства и последующего сожительства. Отобрали самым беззаконным способом, кстати, как сказала Маша. По её мнению. То ли в результате разборок, то ли за долги, то ли из-за судебного произвола. Кто его знает? Вот как раз по поводу утраты данного магазинчика, девушка и печалилась и сокрушалась - как мне показалось - куда как сильнее, чем по поводу заключения под стражу её ветренного наркота. Словом, ситуация прояснилась. Опять во главе угла очутились магические бумажки, страсть к которым не в силах преодолеть и побороть в себе почти никто. Так что, как видите, никакой мистики, никакой лирики. А опять-таки, чистая экономика...

  Дальше Маша подробно рассказала, как ездила в тюрьму к своему ненаглядному аж за тысячу километров. Волоча при этом неподъёмные сумки, и сутками трясясь в поездах.

  - Приятного мало, знаешь ли! - делилась со мной полученными впечатлениями девушка.

  Я, конечно же, с ней согласился!

  Потом продолжала историю своих злоключений. Как шла одна в ночи, по лесу опоздав на автобус. Шла на вокзал. И очень боялась, что вот-вот из-за ближайшего куста кто-нибудь выпрыгнет и изнасилует её. Но, правда, желающих так и не нашлось, и в результате барышня вернулась в Москву, жива и невредима.

  - Если не считать того, что после таких тяжестей, у меня руки были ещё неделю - ниже колен! - буркнула она, по-прежнему сидя и сильно сутулясь.

  Затем на неё обрушилась новая напасть! На сей раз в виде мамы её каторжанина. Та высказала Маше кучу претензий, мол, пока мой сынуля был как на параде, ты - дрянь такая, сидела у него на шее. А как только наступила разруха (причём, самая натуральная, а не из тех, что в головах!), и парад сменился передовой, ты стала расслабляться и вовсе забыла всё то доброе, вечное, что так ценится в людях пока у них имеются деньги. То есть, говоря совсем просто, потенциальная свекровь стала взывать к пивной совести Маши, и как следствие - заставила страстную сожительницу их общего незадачливого коммерсанта делать ремонт в своей квартире. Об этом девушка вспоминала особыми словами. И демонстрировала весь свой нескудный лексикон. Боже мой, скольких же аббревиатур и оборотов родного языка я ещё не знал! Скольких определений, по большей части дам пожилого возраста в лице конкретной заразы...

  Но, слова словами, а дело-то надо было делать. И Маша приступила к ремонту, скрежеща зубами, но понимая: пока они с любимым разлучены жестокой судьбиной и не менее жестокой исправительной системой, время надо использовать с пользой. А потому она старательно отдирала обои, шпаклевала, штукатурила, клеила новые, размывала потолки, и вся насквозь провоняла краской. И продолжалось это несносное мракобесие вплоть до того дня, когда стало известно, что более приспособленные хищники каменных джунглей не оттяпали-таки магазин окончательно.

  День тот ознаменовал окончание ремонта для Маши. Хотя он был в разгаре, и оставалось ещё очень много. А вместе с ремонтом, прекратились и постоянные поездки в сторону востока, и игра в жену декабриста. Как-то сами собой. И что характерно, прежде слишком требовательная и своенравная свекровь, даже не высказала Маше ни единой претензии. Сразу как-то подобрела и сообщила, что сама, своими силами закончит ремонт, и просит Машу ни о чём не беспокоиться.

  В ответ на это, Маша, наговорила многое из того, что впоследствии пересказала мне, хлопнула дверью, потом плюнула на неё, и загрохотала всей своей сумоистской массой тела по лестнице. Так закончился этот её четырёхлетний с лишним, трогательный и романтический роман.

  Разумеется, я опустил массу подробностей, которые могли бы шокировать неподготовленного жизнью читателя. Хотя, с другой стороны, к чему вообще их знать? К делу это отношения не имеет.

  Одним словом, дальше жизнь девушки развивалась совсем просто. Просто, как фонарный столб. Как у большинства. Шанс на безбедную и безпроблемную жизнь был упущен. И теперь Маша встречалась с "придурками", как она их (то есть - нас, молодых людей) определяла. После следующего неудачного романа, последовала регистрация на сайте знакомств, ну и...

  - В общем, ты представляешь... каково мне было? - подвела итог моя собеседница, закуривая сигарету и глядя на меня честными и печальными глазами.

  - Да уж, да уж, - нехотя согласился я.

  И тут вдруг я обнаружил, что бутылка, стоявшая возле ноги девушки почти пуста! Я случайно бросил взгляд в ту сторону. Казалось бы, ну что тут удивительного? А дело в том, что на протяжении всего своего рассказа, Маша лишь раз пила из неё. И в бутылке находилось никак не меньше полтора литра. А тут вдруг, буквально за один заход осталось чуть-чуть на донышке. Значит, девушка одним охватом осушила более литра? Вот это да! Здорова же она пить!

  - Слушай, Маша, - обратился я к ней, - я смотрю пива-то у тебя осталось всего ничего!

  - А ну и ладно, - махнула она в ответ рукой. - Сейчас пойду, ещё парочку возьму.

  - Парочку? - изумился я, вскинув брови.