Ведьма и эльф (СИ) - Майская Зоя

Передача осколка души дракона не обязательно должна была происходить таким образом. Но для других ритуалов требовалось добровольное сотрудничество Альвэйра, а сущность справедливо опасалась, что раскрой он своё желание эльфу, тот не согласится, и шанс на ритуал пропадёт вовсе.

А я… Я — Эльрис. Подношение мёртвым. Меня не было бы вовсе, коли древней магии не нужен был инструмент, чтобы собрать чудом сохранившиеся осколки силы на этих землях.

В этом был смысл моего рождения. За тем моя мать пришла к герцогу.

И я знала, чего теперь хочет магия от меня. Но пока была не в силах даже думать об этом.

Спина мужчины напряглась под моими руками. Всё это время мои пальцы блуждали по его коже, ища безотчётного успокоения.

Он прошептал что-то на эльфийском, но смысла слов я разобрать не смогла. Лишь с готовностью встретила его взгляд, когда Альвэйр приподнялся надо мной.

Я видела его смятение. Больше всего на свете ему хотелось уйти, но он не мог оставить меня одну. Не сейчас.

Тело его казалось окаменевшим и потерявшим былую гибкость, когда он с трудом отодвинулся в сторону и сел, впившись взглядом в предрассветный сумрак.

— Ты не виноват. Нас использовали, — осторожно начала я, медленно садясь рядом.

Каждая частичка моего тела ещё помнила произошедшее — бёдра подрагивали от напряжения, внизу живота поселилась лёгкая тянущая боль. Хотелось принять ванну и заснуть, но пока я этого сделать не могла.

— Теперь, когда он стал частью меня, я это знаю, — слова подбирать было трудно. Ещё сложнее признавать, что всё, что случилось с нами — было не потому, что мы с Альвэйром выбрали друг друга. — Всё было предрешено. То, что сначала я не могла воспринимать твои чувства. То, что клятва, которая не должна была иметь смысла, связала тебя. Всё это было частью дикого волшебства, которому мы слишком доверяли, чтобы заподозрить подвох.

Я замолчала. Говорить это было труднее, чем я думала.

— Когда я поселилась здесь, сила во мне и дракон в тебе уснули, чтобы мы смогли сблизиться без их вмешательства. Если бы ты почувствовал чрезмерный интерес ко мне со стороны призрака, то мог бы отослать подальше. Магия этого не хотела.

— Это я во всём виноват, — мужчина, казалось, не слышал меня. Голос Альвэйра был глухим и мертвенным. — Всё было, как тогда, в Серых долинах.

— Что ты имеешь в виду?

Он впервые взглянул на меня и в тёмных глазах я увидела то, что ранило его сильнее всего. Любовь ко мне, наполненную страданием и сожалениями.

В этот миг я поняла, что проиграла. Осознала то, что должна была понять раньше. Даже если Альвэйр любит, он всё равно будет отталкивать меня вечность, не желая предавать память Олиэ. А то, что сегодня случилось, станет могильным камнем на нашем будущем.

Мне хотелось кричать, но я сдержалась. Лишь где-то внутри, словно, ключ студёной воды, пробившийся из глубин земли, во мне проросло горе.

— Для дикой магии чувства — это дверь. Я ненавидел убийц Олиэ, хотел стереть с лица земли не только их, но и всё, что было им дорого. Потому тогда ему было легко завладеть меной. Я сам с радостью отдал ему первенство, ведь знал, что он тоже любил Олиэ. Мы вместе убивали мужчин, женщин и детей. И ничто не могло утолить ту ярость — лишь полное истребление.

Я видела, как пальцы мужчины задрожали — не от страха содеянного. Пелена ненависти заволокла его тёмные глаза. Скольких бы эльф ни убил, для него это не было равной ценой за жизнь возлюбленной и ребёнка.

— И сейчас он сумел взять контроль надо мной, лишь потому что я хотел обладать тобой. И продолжал желать этого каждую секунду. Если бы я мог остановиться, всё бы прекратилось…

Он резко поднялся с кровати, словно очнувшись ото сна. Его обнажённое тело сияло белизной в лунном свете, а поток волос, прикосновение которых я всё ещё помнила на своём теле, казался чернильной тьмой.

— Я наслаждался этим вместе с ним, — его голос леденел, терял краски, но я чувствовала бурю, что витает вокруг нет. Он хотел казаться бесчувственным, но не мог. И знал, что я это понимаю. — Не насилием, нет! Но тем, что могу в этот миг быть с тобой и тем, что у меня есть на это оправдание. Я предал и тебя, и её, и себя.

Зная, что он хочет сказать дальше, я воспрянула. Обхватила его ладонь своими пальцами и тихо проговорила:

— Не извиняйся. Только не за то, что желал меня. Я никогда не чувствовала подобного. Что кому-то настолько нужна. Что существование моё имеет смысл. Что я…

… любима.

Последнее я не сказала вслух, а прошептала другое.

— Нужна.

Эльф не посмотрел на меня, но опустился на колени возле кровати и едва ощутимо сжал ладонь в ответ.

— Это так, — признал он. И в устах Альвэйра подобные слова звучали почти признанием. — И, хотя клятва меня больше не связывает, обещаю, что позабочусь о тебе. Чего бы это мне не стоило. Мы придумаем, что делать с дикой магией. Найдём для тебя место среди эльфов…

Печальная улыбка скользнула по моим губам. Я знала, что значат эти слова. Он защитит меня ото всех невзгод. Даст то, что попрошу, по первому зову.

Но отказывает мне в том единственном, чего я действительно желаю.

Глава 54

— Пора отдохнуть, — спокойный голос Кэлеана оторвал меня от созерцания алхимических формул и зарисовок растений.

Я подняла голову от бумаги и с удивлением обнаружила, что на улице сгустились сумерки, а в кабинете давно загорелись волшебные огни.

— Ты прав, — признала я, откладывая в сторону древний эльфийский фолиант. Я пока ещё была не очень хороша в языке расы долгожителей, но этот труд, составленный сухим языком справочника, не требовал особо глубоких знаний — лишь алхимических терминов да названий ингредиентов.

Взгляд мой скользнул по стрельчатому окну, застеклённому тончайшей пластиной горного хрусталя. Белые пики терялись на фоне бескрайних снегов. Вместе с тьмой к ущелью приближалась метель. Дрожь пробрала моё тело от этого зрелища, хотя здесь, в башне Кэлеана, было также тепло, как и в любом эльфийском доме.

С того самого дня прошло уже больше трёх месяцев. Излом зимы был позади, и пусть до прихода настоящей весны в ущелье пройдёт ещё немало времени, первый календарный её день уже не за горами.

И всё это время я ни разу не видела Альвэйра.

Он отослал меня к своему родичу на следующий же день. И хотя моё сердце было разбито в дребезги, я не стала умолять его передумать. Ему нужно было время, чтобы осознать то, что случилось. И мне оно было необходимо не меньше. Наши хрупкие отношения рассыпались в пыль, и ноша, которую возложила на меня древняя магия, была слишком тяжела.

Дом жреца был единственным местом, где мне было в достаточной степени спокойно и безопасно. И Кэлеан принял меня радушно — впервые я ощущала такую семейную заботу и тепло.

У жреца, в отличие от Альвэйра, Дому которого принадлежало сразу два замка, не было своего личного воздушного дворца. Как не было его и ни у одного другого эльфа, кроме моего супруга. Каменные башни обычно делились между родичами, занимавшими самое высокое положение. Остальные эльфы, статусом ниже, селились в низине.

Кэлеан предпочитал жить ближе к земле, но и в замке Дома странствий ему принадлежала целая башня — это более всего говорило о его статусе. Хотя предок Альвэйра и не был главой Дома странствий, его влияние в нём было огромно.

Хотя сам жрец в своей каменной обители появлялся не часто, целый ворох слуг заботился о ней и готов был по первому зову услужить своему лорду. Мне подготовили покои и личный кабинет буквально в считанные часы. Сам Кэлеан тоже временно переехал сюда, чтобы рассеять мою тоску.

— Как прошёл визит к лорду Делиону? — спросил меня беловолосый, учтиво подавая руку, чтобы сопроводить к ужину.

— Лучше, чем накануне. Леди Бризелль удалось восстановить ещё несколько лет воспоминаний, — устало отозвалась я, изнурённая долгим использованием ментальной магии и чтением. — Но нет гарантии, что завтра всё не начнётся по новой.