Черный Истребитель - Татьяна Апраксина

– Извини, - уныло сказала Танька. - Ты прав.

– Выкатывайся из машины, - резко сказал Саша.

– Что?! - услышала, но не поверила своим ушам Танька.

– Выкатывайся. Иди на все четыре стороны. Тебя за шкирку выкинуть? - Саша развернулся к ней и смотрел на нее очень зло. Таньке показалось, что сейчас он ее ударит.

– В чем дело? - ошеломленно сказала она.

– Я не хочу с тобой больше работать.

– Почему?!

– Потому что ты дура, - ухмыльнулся Саша. - Просто идиотка. Размазня.

И тут Таньку переклинило. Она резко ударила Сашу в грудь, откуда-то зная, что в момент соприкосновения кулака и тела нужно слегка развернуть кулак, другой рукой снизу ударила его в подбородок так, что его голова дернулась вверх и еще раз ударила - выпрямленной ладонью в кадык. Этот удар, в отличие от двух прочих, не прошел - Саша легко поймал ее запястья. Он улыбался, и по этой улыбке Танька поняла, что он нарочно пропустил удары.

– Полегчало? - спросил он. И до Таньки дошло, что все предыдущее было сказано нарочно, чтобы ее взбесить.

– Ну, ты и сволочь! - засмеялась она. Ей и вправду полегчало. Все мрачные мысли куда-то испарились. - Я ж тебе поверила…

– Никогда не позволяй себе такого говорить. И тем более - никогда не позволяй себе с таким соглашаться.

– Почему? - удивилась Танька. - Это же правда?

– Потому что если ты согласишься с тем, что не можешь принять верного решения и ничего не понимаешь - пойди и повесься. Поверив в такое, ты уже действительно ничего сделать не сможешь. Ясно?

Танька задумалась.

– Это вроде сказки про двух лягушек?

– Примерно. Недооценивать или переоценивать себя - неизвестно, что хуже. Правда в том, что ты не во всем разбираешься и не все умеешь. Правда в том, что я умею больше тебя, и в том, что мне проще думать, потому что я менее пристрастен. Поняла разницу?

– Да.

– Вот поэтому - я старший. Ведущий. Ты - ведомый. Если я что-то делаю - то только тогда, когда уверен в том, что это необходимо. Если я не уверен - я советуюсь с тобой. Понятно?

– Угу. Я тебя не сильно ударила?

– Сильно. И грамотно, - улыбнулся Саша. - Завтра у меня будет синий подбородок. Молодец!

– И все-таки ты мазохист… - задумчиво изрекла Танька.

Они еще минут десять петляли по улицам в самом центре. Наконец Саша остановил машину в каком-то дворике.

– Сиди тут.

Танька осталась сидеть. Саша вернулся быстро.

– Номер один, - сказал он.

– Что?

– Первая спаленная хата.

– Как ты определил?

– А там такая характерная личность тусуется у подъезда. Мальчик Маршала.

– А может, с ним побеседовать? - предложила Танька.

– Успеем еще.

Еще две квартиры - в Люблино и в Сокольниках - тоже оказались засвеченными. Сашу это не удивило и не огорчило. Судя по всему, именно этого он и ожидал. Танька устала от бесконечных кругов по Москве, заснула и реагировала только на голос Саши.

– Это те хаты, о которых знал Николаич. Все логично, - суммировал Саша. - Теперь проверим последнюю, о которой он не знал.

– Да сколько у тебя вообще этих квартир? - вытаращила глаза Танька.

– Сосчитай сама.

– И зачем столько?

– За надобностью, - подмигнул ей Саша.

По дороге он остановил машину, достал из-за пояса пистолет и, очень тщательно обтерев его носовым платком, выбросил в урну.

– Найдут же… - удивилась Танька.

– Вот и славно, что найдут. Если сразу в ментовку не отнесут - пусть доказывают, что не они из него стреляли.

– И не жалко?

– Жалко, но он у меня не единственный. - Саша показал на спортивную сумку, которую таскал с собой все время.

Четвертая квартира находилась вообще за городом. Через некоторое время Танька узнала пейзажи, проносившиеся за окном машины. Люберцы, потом поворот направо с шоссе, потом - лесопарк.

– В Лыткарино, что ли, едем?

– Как догадалась?

– А я здесь была. Маршалов пакет отвозила, - сказала Танька. - И даже побила кое-кого.

– Кого? - слегка удивленно покосился на нее Саша.

Танька вкратце пересказала летнюю историю. Саша посмеялся, потом посерьезнел.

– Заедем-ка мы в эти гаражи. Потом.

Машина остановилась возле башен из палевого кирпича. У подъезда никого не было. Саша посмотрел по сторонам, потом вышел и, в очередной раз велев Таньке ждать ее в машине, удалился в подъезд. Но не того дома, у которого остановился, а соседнего. Вернулся он очень быстро.

– А тут все чисто. Значит, Скиннер нас Маршалу не сдавал.

– Почему? - не поняла Танька.

– Потому что это единственная квартира, купленная, а не снятая. Причем купленная на меня, на настоящий паспорт. Хотел бы сдать - сдал бы и ее.

– Так ты на самом деле не Саша?

– Саша. Вот только с другими фамилией и отчеством. У меня, между прочим, есть мать, отец и две сестры. И работать под своим именем мне нет резона, как ты понимаешь.

– А жены и трех детей у тебя, случайно, нет? - развеселилась Танька.

– Если только случайно. И то вряд ли, - усмехнулся Саша, разводя руками.

– Что же так?

– Тебе серьезно или отшутиться? - испытующе посмотрел на нее Саша.

– Серьезно.

– Потому что я выбрал тот образ жизни, при котором не заводят жен и детей.

– А почему? В смысле, почему такой выбрал?

– Потому что мне хочется жить ярко. Реализовывать себя на полную катушку. Мирная жизнь обывателя гораздо сложнее и интереснее, если подумать. И серьезнее. Только я так жить не могу. Мне нужно каждую минуту чувствовать опасность. Уходить от нее. Побеждать. Такое вот затянувшееся детство, - очень неожиданно подытожил свое признание Саша.

– Это не детство. Это ты просто не в свое время родился. Тебе бы в Европу пятнадцатого века. Был бы конквистадором или кондотьером. И было бы тебе счастье.

– Мне и здесь его хватает. Вполне. Разница-то? - задумчиво покачал головой Саша. - Всегда будут те, кому не сидится за конторкой или в офисе. А если это когда-то выходит из моды - так мода дело переменчивое. И, кстати, на гребне такой моды услуги тех, кто неизлечимо старомоден, оплачиваются куда дороже. Конкуренции мало.

Танька засмеялась.

– Какой ты, оказывается, меркантильный…

– Разумеется. Всех пиратов, крестоносцев и вольных стрелков всегда на самом деле вела жажда наживы. Кто же будет геройствовать себе в убыток?

– А теперь мы, наконец, поедем в твой тихий дом за городом? А то йогурт прокиснет, - посмотрела Танька на заднее сиденье, где содержимое пакетов отчасти рассыпалось.

Саша кивнул. Танька устала следить за дорогой и в очередной раз задремала. Проснулась она, только когда машина запрыгала на проселочной дороге. Вокруг простирались бескрайние пожухлые поля, уже отчасти присыпанные снегом. Сначала они ехали по дороге, потом - по колее трактора, потом вообще по полю через снег. Нетронутая дорога внушала оптимизм. Заехали они в какой-то натуральный медвежий угол - на краю мрачного ельника прилепился крохотный поселок, огороженный перекошенным забором из разносортных материалов: досок, рабицы, колючей проволоки, каких-то фанерных щитов. Висящие на двух бетонных столбах огромные железные ворота, закрытые на засов, перекрывали проход. Поселок состоял из десятка домов, еще более разносортных. Две полуразвалившеся хибары, один приличный кирпичный домик, огромная изба совершенно доисторического вида, еще пара домов явно дачных. Дым шел только из двух труб, еще в одном доме тускло светилось окно. Саша остановил машину у противоположного от ворот конца единственной местной улицы. Обойдя машину, он открыл перед Танькой дверь.