Властимир - Галина Романова

Властимир пробурчал что-то, и они быстро пошли вокруг стана, ведя Воронка в поводу. И в это время уже издалека, от ханского шатра, долетел крик:

— Держи его!

— Скорее!

Они побежали. Облак узнал их шаги и радостно заржал. Через мгновение оба витязя были в седлах.

Но из глубины стана уже катился вал поднятой тревоги. Несколько человек оказались на пути беглецов — не останавливаясь, князь срубил двоих из них, остальные достались Буяну.

Беглецы скакали во весь опор. Сзади вспыхивали факелы, раздавались крики. Стан мадьяр приходил в движение, снаряжая погоню.

Припав к гривам лошадей, два всадника уходили во тьму степи. Позади них равнина загоралась сотнями огней, слышался топот копыт и крики погони. Впереди пока еще была тишина, но на просторах степи нигде не было спасения от мадьярской конницы. Мадьяр было слишком много, и они были слишком близко.

На востоке, куда беглецы правили коней, уже светало. Еще немного — и короткая летняя ночь уступит место долгому дню, а при свете солнца уже нигде не спрячешься, не уйдешь. О сражении нечего было и думать — теперь враги налетят кучей, сомнут толпой, затопчут конями.

Буян скакал чуть впереди, привстав на стременах, — его Воронок несся как птица. Гусляр то и дело оборачивался назад, вглядываясь в сверкающие огоньки. Они уже довольно далеко оторвались, но преследователи не отставали, они были готовы гнаться за ними до конца — пока не увидят их головы насаженными на копья.

— Сможем ли уйти, княже? — крикнул Буян на скаку.

Тот глянул назад:

— Не знаю.

Перед ними степь сморщила свое гладкое чело, образовав балки и овраги — верный признак того, что близко протекает река. А справа, примерно в версте от них, темнел лес.

Небольшая роща не была надежным убежищем — слишком много людей гналось за ними по пятам. Но Буян направил жеребца прямо к лесу, жестом велев Властимиру следовать за собой. Князь не стал перечить.

В чаще леска деревья, словно застигнутые потопом люди, лезли на пригорки и склоны оврагов. Будь лесок чуть побольше, можно было бы попробовать схорониться здесь.

Проскакав половину леска, Буян неожиданно осадил Воронка. Князь прислушался: можно было различить шум погони. Мадьяры видели, куда свернули беглецы. Гусляр вскинул руку вверх.

— Уж вы гой еси, звери лютые! — громко крикнул он. — Звери лютые, незнакомые! Собирайтесь вы, звери лютые, да на голос мой, на призваньице!

Вдруг на пригорке, у подножия которого приплясывали их кони, зашелестела трава, качнулись ветки кустов, и к двум людям вышли несколько поджарых степных волков.

Впереди выступала волчица — матерая, крупная, с отвисающими сосцами и холодными злыми глазами старухи ведьмы. За нею шли трое переярков — рослые и сильные. Позади виднелись еще пять зверей. Волчица, пригнув узкую морду, приблизилась под самые копыта мелко дрожащего Воронка.

Гусляр свесился к ней.

— За нами погоня, — быстро промолвил он. — Нашей смерти ваши же враги желают. Останови их, сестра моя, будь милостива. А тебе и детям твоим за то будет пожива — кони под ними сытые, стоялые. Встань нам защитою!

Он протянул руку, и Властимир едва не свалился с седла от удивления — волчица дала себя погладить между ушами!

Облак и Воронок с ужасом косились на волков.

Отойдя в сторону, волчица присела на задние лапы и, подняв морду в светлеющее небо, завыла.

Все остальные восемь волков ответили ей хриплыми голосами. И издалека пришел ответ. Этот новый вой так напугал жеребцов, что они сами бросились прочь, ломая заросли.

Буян не сдерживал Воронка, только обернулся и на скаку крикнул:

— Благодарю тебя, мать волков степных! Добрых дней да охот удачных!

Они вылетели из леса с другой стороны. Волчий вой не прекращался теперь ни на миг. Буян выпрямился в седле, с легкой улыбкой подставляя лицо ветру. На бледных щеках его понемногу разливался румянец.

Властимир косился на него со страхом — только волхвы и жрецы, да еще колдуны способны разговаривать с лесными зверями, а его спутника только что послушались волки.

Впереди опять расстилалась ровная степь. Жеребцы мяли рослую траву, которая поднималась им до колен. Они скакали тяжело, устало.

Буян весело сказал князю:

— Пора дать коням роздых — они сегодня жизни наши вынесли.

— А погоня?

— Нет ее более, — улыбнулся хитро гусляр. — Али волков позабыть успел?

— Волков-то я помню, но видано ли, чтоб десяток волков сотню мадьяр вспять повернули?

— Ты людских страхов еще не ведаешь, княже. Остановись и прислушайся, коль мне не веришь, — скачет ли кто за нами!

Властимир осадил Облака и спрыгнул наземь. Степь качнулась у него под ногами, и он рухнул на колени. Рядом тяжело спешился Буян. Князь коснулся ухом земли и не поверил себе.

Стояла тишина. Степь молчала на версты вокруг. Ни единого звука, ни единого шага.

— Я не верю, — шепнул князь. — Неужто спасены?

— А что я тебе говорил, княже? — гусляр сел, потом лег в траву, расправляя плечи. — Звери… Коли не остановили, то уж задержали — точно. А то и на ложный след навели. Теперь отдохнем…

Речь его становилась все медленнее и неразборчивее. Наконец он затих совсем. А князь давно уже спал.

ГЛАВА 16

Когда Властимир проснулся, над самой его головой висел яркий, слепящий глаз круг Солнца-Ярилы. Небо было раскалено, как камни очага в кузне. По тишине, нарушаемой лишь треском кузнечиков и шагами лошадей, он понял, что все в порядке, и сразу вспомнил, что случилось с ними вчера.

— Прогнева… — послышалось рядом. Властимир повернул голову на голос.

Возле них, опустив головы в траву, бродили их нерасседланные жеребцы и хрустели травой. Шкуры их были с серым налетом присохшего пота и пены. В двух шагах от Вла-стимира, разметавшись, спал Буян, чему-то улыбаясь во сне, как мальчик. Губы его слегка шевельнулись.

— Буян, — позвал тихо князь, — ты спишь? Гусляр улыбнулся шире:

— Нет уже…

Он открыл глаза и посмотрел в небо.

— Воля, — промолвил он. — Как хорошо на воле… Никогда не думал, что буду радоваться просто тому, что жив. До сего дня мне всегда хотелось еще чего-то большего!

— Буян, ты сейчас только что сказал… Мне послышалось, что ты назвал одно имя…

Гусляр сел.

— Ведаю, княже, о ком ты, — ответил он. — Она мне вроде как жизнь спасла — коли бы не ее оберег, не знаю, что со мной было бы! А что тебя взволновало так?

— Ничего. Просто показалось, что ты влюблен!

— Я? — Буян вскочил, вскинув руки. — Я же сказал — нет в мире ничего лучше воли! Хотя что-то мне говорило всегда, что придется однажды сразиться за нее. Вчера я чуть было в этом не разуверился, но благодаря тебе…