Рунная птица Джейр - Андрей Астахов

       Светловолосая женщина, та самая, что пекла для него булки, стояла у большого стола, заставленного какими-то горшочками, стекляшками, хитрыми штуками из гнутой бронзы и серебра и прочим непонятным хламом. Она что-то делала, но что именно, он не видел - женщина стояла к нему спиной. Он шагнул внутрь, и тут половица заскрипела у него под ногами.

       Женщина обернулась. Руки у нее были в кожаных перчатках, и она держала щипцами закопченную чашку, из которой шел вонючий пар.

      - Ты? - спросила она. - Чего тебе?

       Он не знал, что сказать. Просто стоял, сжимая в руке булку. Женщина смотрела на него своими удивительными глазами - правый светло-карий, левый зеленовато-голубой, - и улыбалась. Он шагнул к ней, взял свободной рукой за платье. Ткань была мягкая, приятная на ощупь.

      - Мама, - сказал он.

      - Что ты сказал? - Женщина перестала улыбаться.

      - Мама, - повторил он. - Мама.

       Чашка упала на пол и разбилась. Женщина заплакала. Присела на корточки, схватила его, прижала к себе. Он чувствовал, как содрогается в рыданиях ее грудь. И еще чувствовал тепло. Настоящее. Такое тепло, какого не испытывал никогда в жизни.

      - Сыночек мой! - прошептала женщина. - Милый мой!

      - Мама, - повторил он, думая о булке. И еще о веснушках на лице женщины. У него у самого такие же. Как он раньше этого не замечал?

      - Повтори еще раз, что ты сказал, - попросила женщина.

      - Мама, - просто ответил он. Ему нравилось, как звучит это слово.

      - Хорошо, - женщина выпустила его, вытерла слезы. Он увидел, что она улыбается. - А теперь иди, мой сладкий. Маме надо работать....

      - Варнак! Во имя всех богов, Варнак!

       Видение исчезло. В ноздри ударил душный спертый запах - вонь плохо выделанных кож, мочи, сырости, морской соли и гниющего дерева. И лицо над ним, освещенное масляной коптилкой - это не мама. Не Наставница Сигран.

      - Браск?

      - Боги, ты очнулся! - Молодой сид заулыбался, и Варнак услышал, как за спиной брата всхлипнула Эрин. - Мы уж думали...

      - Я в порядке. - Варнак пошевелился и почувствовал боль в суставах и спине. Огляделся, понял, что не ошибся - их бросили в трюм кога. Идиоты!

      - Господин, ты был без чувств почти сутки, - сказал Браск. - Мы никак не могли привести тебя в чувство.

      - Это все кармическая ловушка, - ответил Варнак, поднявшись на ноги. Голова кружилась, и тело горело огнем, но охотник не собирался сдаваться. - Инквизиторы умеют мучить своих пленников. Сутки, говоришь? Я еще легко отделался. Что-нибудь случилось за эти сутки?

      - Не знаю. Нас бросили в этот трюм вместе с тобой. Что они сделают с нами, Варнак?

      - Ничего не сделают. Этот пес решил везти меня в Кревелог, чтобы передать Трибуналу. Решил прикончить меня с соблюдением всех церемоний. Большая ошибка с его стороны.

      - Ты собираешься освободить нас? - Глаза Браска заблестели в полутьме.

      - Конечно. Не люблю оставлять свои долги неоплаченными. - Варнак некоторое время молчал, потом посмотрел на сидов. - И мне понадобится ваша помощь. Браск, ты разбираешься в картах и прокладывании курса?

      - Конечно, меня отец учил.

      - Молодец, - похвалил Варнак и посмотрел на забранный решеткой люк над головой. - Готовы?

       На корабль налетел порыв ветра, захлопал в парусах, заскрипел реями. Рыжий Чилтер выругался и запахнул поплотнее овчинный плащ. Мало удовольствия сидеть на палубе под таким ветром, да еще когда все спят. И душа горит, требует выпивки. Ихрам, пес проклятый, даже не разрешил ему взять с собой флягу с сивухой для согрева. Или впрямь думает, что полудохлому колдуну и двум сосункам-сидам будет легче сбежать из трюма, запертого на засов, если он пропустит стакан-другой? То-то и оно, что сам никогда не сидел в тюряге и не видел, как там охранники закладывают за воротник, пока начальство не видит.

       А еще Чилтеру было не по себе от того, что на корабле остался один из этих иссушенных аскезой святош. Вся эта компания села на ког в Патаре, и все плавание Серые сидели в капитанской каюте тихо, как мыши, но одно их присутствие напрягало весь экипаж. Хвала небесам, Старший из Братьев и один из его людей еще днем сошли с корабля в Пойханде. Ихрам провожал его так, будто этот проклятый монах с кислой рожей чуть ли не сам император. Наверняка Серый заплатил ему за работу кучу монет. И поделиться с командой проклятому Ихраму даже в голову не придет. Ууууу, жлобяра! Опять будет втирать команде про необходимость ремонта этой посудины, а сам в Патаре преспокойно пропьет инквизиторские денежки в каком-нибудь кабаке со шлюхами и скоморохами.

       Скорее бы добраться до Патара, а там наняться к другому капитану. Патар живет за счет контрабанды, и не все капитаны такие хитрожопые жмоты, как этот сукин сын Ихрам...

      - Эй, ты!

       Чилтер вздрогнул: ему показалось, что голос идет откуда-то из-под ног. Потом понял - это сидка. Она смотрела на него из-за крупной решетки люка.

      - Чего тебе? - буркнул Чилтер.

      - Хочу поговорить с тобой, моряк.

      - Нельзя. Пошла прочь, остроухая.

      - Смотри, пожалеешь потом, - сидка перешла на хрипловатый манящий шепоток. - Я ведь хотела тебе предложить кое-что стоящее.

      - Что ты мне можешь предложить, лиса?

      - Себя.

      - А? - не понял Чилтер.

      - Ваш капитан сказал, что когда мы придем в Патар, нас казнят. Я не боюсь смерти, потому что знаю, что моя душа будет жить вечно. Но вот тело...

      - А что тело?

      - Моряк, не глупи. Я девственница. Хочется перед смертью узнать, что такое мужские объятия.

      - Ну, ты и сучка! - Чилтера будто жаром обдала. С тех пор, как он шесть месяцев назад поимел за несколько медяков старую безобразную шлюху в порту Патара и подцепил от нее дурную болезнь, женщин у него не было. А эта красотка сама себя предлагает.

      - Сучка не сучка, но последнее слово за тобой, арадо.

      - И как же нам это дело устроить? - Чилтер уже чувствовал, как оживает его мужское достоинство. - Хочешь, чтобы я открыл люк? Не дождешься.

      - Дело твое, - Эрин всхлипнула. - Не повезло мне.

      - Там у тебя два мужика в трюме, красавица, - с подозрением сказал Чилтер. - Чего бы с ними не развлечься, а?

      - Один из них мой брат. Если бы ты знал наши законы, понял бы. А колдун вторые сутки не подает признаков жизни. Похоже, вы ему шею сломали, когда скидывали в трюм.

       Чилтер вздохнул, огляделся. Палуба была пуста. Рулевой на корме занят своим делом и ничего не увидит - у него сейчас одна забота, удержать корабль на курсе. Ветер крепчал, и пламя в светильниках на концах рей колебалось все сильнее. Проклятый холод пробирает до костей, в такую ночь нет ничего лучше стакана водки с пряностями - или общества молоденькой красавицы, пышущей жаром. Склянки пробьют нескоро, время еще есть. Чего бояться? Колдун лежит бездыханным, а братец этой красотки - долговязый мальчуган. Пригрозить ему ножом, и всех делов...