Последний из рода - Александр Коротков

Он отрицательно покачал головой:

— Ментат — это что-то из области щедрых кентавров и непьющих сатиров. И то и другое я всегда считал не более чем выдумкой. Байкой, которую придумал какой-то маг-мечтатель, грезя о могуществе. За всю свою жизнь я не видел и ни слышал ни о чем подобном.

Он пнул попавшийся под ногу камешек:

— Есть легенда, о которой мало кто слышал. О том, что отцы-основатели не были первыми. Их породило существо, обладающее всеми восемью гранями дара. Боги, напуганные могуществом этого неизвестного, объединились и смогли победить его. Когда существо пало, то олимпийцы разорвали его тело на восемь частей и разбросали у подножия своей горы. Но там останки нашло восемь человек. Поняв, кто перед ними, храбрецы рискнули завладеть его останками. Завладевшие руками обрели способность повелевать Огнем и Водой. Те, кому достались ноги, овладели Землей и Воздухом. Подобравший голову стал способен влиять на Разум других. Забравший сердце смог взывать к Жизни, а тот, кому досталось туловище, быстро нашел общий язык со Смертью. И лишь последнему, самому робкому и скромному, казалось, не досталось ничего ощутимого. Однако дух существа, не покинувший тела, переместился в него, даровав способность преодолевать любое Пространство.

— То есть ты намекаешь, что магия, которой владеют кланы, когда-то была частью единого целого?

— Я намекаю на то, что это всего лишь красивая легенда, как и сказка о ментатах. Не знаю, как ты, а я привык доверять только той информации, которую проверил сам. Ну или хотя бы получил из проверенного источника. Народные байки сюда не входят.

Дальше мы продолжили шагать в полной тишине, нарушаемой лишь тихим завыванием ветра да шуршанием, когда чья-нибудь нога неосторожно задевала мелкое каменное крошево на гладкой поверхности. Пиролат принялся насвистывать какую-то мелодию, усиленно показывая, насколько он устал от вопросов.

Однообразие пейзажа навевало невыносимую скуку и притупляло внимание, поэтому я сбавил шаг. Феодор никак не прокомментировал мой маневр, оставшись в арьергарде в полном одиночестве.

Я поравнялся с ламией, идущей на некотором отдалении от остальной группы. Та зыркнула на меня глазищами из под длинных ресниц:

— Хочешь знать, откуда я столько знаю про боевую звезду?

— В твои достоинства входит еще и чтение мыслей?

— Нет. Всего лишь большой опыт долгой жизни. Порой это ничуть не хуже чтения мыслей.

— И ты не желаешь об этом рассказывать?

Она помолчала, глядя прямо перед собой и словно собираясь с мыслями.

— Думаю, что прошло уже достаточно времени, чтобы рассказать эту историю хоть кому-нибудь. Мне тогда было восемнадцать и мое проклятие вот-вот должно было проявиться. До этого я ничем не отличалась от обычных детей. Родители не скрывали от меня, кто я такая на самом деле. И все же, когда на меня впервые нахлынула жажда, это оказалось совершенно неожиданно. В тот день я возвращалась домой из храма. Отец всегда чтил богов и пытался привить эту любовь и мне. Считал, что жители Олимпа помогут справиться с некоторыми моими особенностями. И почти перед самым домом столкнулась с тремя пьяными придурками. Им показалось весьма забавным поприставать к юной красавице. Впрочем, приставания очень скоро стали совсем не невинными.

Когда один из них разорвал платье на моей груди и попытался своими грязными лапами задрать подол, я вдруг почувствовала исходящий от него резкий, непередаваемо манящий запах крови. И не смогла справиться. Впилась ему в шею и не успокоилась, пока не насытилась. Когда на землю упало мертвое тело, его дружков уже и след простыл. Драпанули с такой скоростью, что пятки засверкали.

Придя домой, я прошмыгнула в свою комнату мимо отца. Не стала ему ничего рассказывать, потому что сгорала от стыда, да и просто растерялась, а матери не было дома. Она работала официанткой в кабаке в трех кварталах от нашего дома. Уже потом я поняла, что эта заминка очень дорого нам обошлась. Когда мама вернулась, то сразу почувствовала, что произошло. Мы стали быстро собирать вещи, чтобы уйти из города. Но не успели. Нас догнали перед самыми городскими воротами. Боевая звезда, посланная Правителем.

Девушка прикрыла глаза, заново переживая события пятидесятилетней давности. Затем продолжила:

— Они не пытались вступать в переговоры или же взять нас живьем. Даже отца, хоть он и был обычным портным. Человеком. Сразу же били на поражение. Помню, как отец оттолкнул меня в сторону и крикнул «Беги, моя звездочка!» Он всегда называл меня так, даже зная, что сейчас умрет. И храбро бросился вслед за матерью прямо на убийц, даруя мне драгоценное время, чтобы сбежать, хотя никогда ничего страшнее иголки в руках не держал. Я хотела ослушаться, прийти им на помощь, но мама, успевшая убить одного из мечников, крикнула «Беги, милая! Чтобы смерть не была напрасной!». И я побежала, слушая, как взревело позади пламя. Смогла спрятаться, кусая губы от отчаяния и бессилия. Ну а дальше потянулись долгие пятьдесят лет мотаний по всему Криту. Я старалась не задерживаться подолгу на одном месте, попутно хватаясь за любую возможность научиться всему, что поможет мне отомстить ублюдкам.

Ее голос стал жестким:

— И однажды я это сделала. К тому времени все они уже были на пенсии, но я выследила каждого. Прикончила в собственных домах, наплевав на то, что у троих были дети и внуки. Точно так же, как и они тогда. Поэтому, уж извини, но я вряд ли смогу до конца принять твоего нового приятеля. Пиролатов мне любить не за что.

Я не стал ничего говорить, хотя мог бы. Насчет того, что члены звезды просто выполняли приказ. Правда всегда у всех своя. Все зависит от того, с какой стороны на нее посмотреть. Скорее всего, они даже не поняли, за что расплачиваются, хотя просто делали свою работу. Точно также, как и те, кто ждал нас на дороге к Лабиринту.

Следующие десять минут мы прошагали в молчании. Лиа все еще мыслями была в воспоминаниях, когда ее родители были живы, а я не стал ее тревожить. Бывают моменты, когда любые слова окажутся не к месту.

Из общего задумчивого состояния меня выдернул свист арбалетного болта и легкий перестук снаряда по гладкой поверхности ущелья. А затем еще один.

— Всем стоять! — я рванул вперед, к держащему пустые руки на виду Феодору.

Ущелье в этом месте слегка изгибалось, метров через двадцать полностью скрываясь из виду, а стены стали ниже, высотой опустившись до двух человеческих ростов. Именно там показались минотавры. Один за одним они распрямлялись, нацелив на нас мощные самострелы. Я