Полис, логос, космос. Мир глазами эллина - Игорь Евгеньевич Суриков

Что мы здесь имеем в виду? Грекам осталась бы совершенно чужда эстетика, допустим, абстракционизма или сюрреализма. Именно потому, что она демонстративно иррациональна, идет не от разума, а от каких-то темных глубин человеческой души. Представим себе невозможное: эллина, ходящего по залам современного художественного музея. Что его там привлечет и что не понравится? Скорее всего, он с интересом и удовольствием остановится у полотен мастеров Возрождения. Там ему все будет близко и понятно. А вот от картин Кандинского, Шагала, Дали он, без сомнения, с содроганием отвернется.

Точным и метким представляется указание на телесность греческого идеала красоты, но при этом телесности живой, одушевленной. Наверное, никто во всей истории мирового искусства не преуспел так в передаче форм человеческого тела и его сложных движений, как эллинские скульпторы и художники времен расцвета, V–IV вв. до н. э.

Именно реализм, доходящий до полной иллюзии действительности, наиболее ценился и зрителями. О выдающемся ваятеле Мироне рассказывали: однажды он создал статую телки, и проходившие мимо коровы мычали и тянулись к ней, принимая ее за живую. Другой рассказ в том же духе имеем о знаменитом живописце Зевксиде. Он написал виноградную гроздь, причем с таким совершенством, что птицы, слетаясь, пытались клевать ее. Разумеется, в этих легендах есть преувеличения. Но они по крайней мере ясно показывают, к чему стремилось древнегреческое искусство, что оно считало идеалом: максимальное подражание природе.

Означает ли это, что на почве античной Эллады не могло сложиться художественных течений, схожих с нашими импрессионизмом, абстракционизмом и т. п., то есть в той или иной мере искажающих объективную действительность в угоду субъективному видению автора? Столь категоричное суждение все-таки было бы не вполне верным. У греков мы встречаем нечто подобное – проявление не натуралистических или не вполне натуралистических изобразительных принципов. Но встречаем только как редкое, маргинальное явление, представленное не на пике развития искусства, а в пору, с одной стороны, его зарождения и, с другой стороны, его заката. Да и обусловлено было это явление не вполне теми же причинами, что в искусстве наших дней.

Первый из стилей греческой вазописи, достигший расцвета в VIII в. до н. э., называют в искусствоведении геометрическим. И совершенно оправданно: вазописец делит поверхность сосуда на декоративные пояса и заполняет их геометрическими узорами: зигзагами, треугольниками, ромбами, квадратами, звездами, меандрами и др. Позже начинают появляться сцены из жизни людей, также включенные в орнамент и составляющие его часть. Это – сцены похорон, сражений, скачек на колесницах. Человеческие фигуры также изображены как бы составленными из геометрических форм: голова – кружок, туловище – треугольник широкой частью кверху.

Все это несколько напоминает, например, кубизм – одно из авангардистских, абстрактных направлений в живописи ХХ века. Но в ранней Греции подобная геометризация обусловливалась, скорее всего, не сознательными принципами художников, а попросту тем, что они были еще неумелыми, только учились изображать предметы, делали первые шаги. При этом строгость, цельность, органичное выражение определенной художественной картины мира делает лучшие произведения геометрического искусства (например, амфоры-надгробия с Дипилонского кладбища в Афинах) подлинными шедеврами.

В VII в. до н. э. под влиянием связей с Востоком геометрический стиль в вазописи вытесняется так называемым восточным (ориентальным), или ковровым стилем: на сосудах изображаются экзотические животные и растения – львы, грифоны, пальмы, лотосы. Красочная и фантастическая причудливость декора напоминает восточные ковры. Техника изображения живых существ несоизмеримо продвинулась вперед.

Несколько позже, в начале VI в. до н. э., возникает чернофигурный стиль: на красноватом фоне глины резко выделяются закрашенные черным лаком фигуры. Росписи на чернофигурных вазах часто представляли собой многофигурные композиции на мифологические сюжеты. Встречались и сюжеты, связанные с повседневной жизнью людей: битва гоплитов, состязание атлетов, сцены пира, хоровод девушек… Находящиеся во многих музеях мира античные расписные вазы являются для нас настоящей иллюстрированной энциклопедией быта древних греков. Человеческие фигуры в рамках этого стиля выполнены уже с полным реализмом.

Наконец, во второй половине того же столетия в Афинах произошло исключительно важное событие в истории вазописи: чернофигурный стиль сменился краснофигурным. Теперь фон стали покрывать черным лаком, а у фигур сохранять цвет глины. Такая техника давала художнику намного больше возможностей, чем прежде. Она позволяла, например, тщательнее разрабатывать строение тела, мускулатуру, драпировки. Можно было добиваться большей индивидуализации персонажей. Таким образом, основное направление развития шло к тому самому по возможности объективному и максимальному «подражанию природе».

Абсолютно аналогичные процессы обнаруживаем в развитии скульптуры. Последняя, возникнув в архаический период, долго имела преимущественно культовый, религиозный характер. Из мрамора и бронзы изготавливались статуи богов и героев; стены храмов покрывались рельефами с изображением мифологических сцен. Реальных, живых людей изображать в скульптуре было не принято; исключение делалось для олимпийских победителей, считавшихся героями-полубогами. Однако в связи с антропоморфизмом греческой религии образ бога одновременно был и образом идеально прекрасного человека.

В архаической скульптуре господствовали два основных типа. Один из них – обнаженная мужская фигура (курос, по-гречески «юноша»), совершенно сложенная, изображающая чаще всего Аполлона. Второй тип – женская фигура в длинных, ниспадающих одеждах, складки которой изображены очень искусно (кора, по-гречески «девушка»). В статуях куросов и кор еще много схематизма и условности, они кажутся малоподвижными. Однако именно архаическая эпоха определила общий путь развития греческой скульптуры, разработала обобщенный образ гармонически развитого человека.

Классический же период стал для изобразительного искусства временем высшего, неповторимого взлета. Искусство освободилось от тех жестких рамок, которые сковывали его в эпоху архаики; поиски нового повели к интенсивному развитию различных школ и направлений, созданию разнородных произведений. На смену ранее господствовавшим в скульптуре двум типам фигур – куросу и коре – приходит гораздо большее разнообразие; скульпторы стремятся к передаче сложного движения человеческого тела и в совершенстве улавливают его.

V в. до н. э. в скульптуре – период величавости, достоинства, серьезности. Скульпторы создают и прославляют полисный идеал гражданина, обобщенный и свободный от индивидуальных черт. Первый крупный мастер классической эпохи – Мирон (середина V в. до н. э.) – великолепно сумел передать красоту человеческого тела, его пропорциональность и соразмерность в момент напряжения (знаменитая статуя «Дискобол»). Поликлет из Аргоса (2‐я половина V в. до н. э.) теоретически обосновал в трактате «Канон» идеальные пропорциональные соотношения при изображении человека и воплотил эти пропорции в статуе «Дорифор», воплощающей физически и духовно совершенного человека.

Среди творений величайшего скульптора греческой классики – Фидия – монументальная статуя Зевса из золота и слоновой кости, установленная в Олимпии (впоследствии она была включена в число «семи чудес света»), изготовленная в той же технике статуя Афины для