Тайна за семью печатями - Арчер Джеффри

– Классный получился бы «дуплет», – сказал Гарри. – Поскольку Себ – первый в истории Бичкрофт-Эбби мальчик, выигравший высшую стипендию в Кембридже.

– Первый с тысяча девятьсот двадцать второго года, – поправила его Эмма. – На следующей круговой развязке налево.

– Тебя, наверное, обожают в совете директоров пароходства, – сказал Гарри, выполнив ее указание. – Кстати, если ты вдруг забыла, на следующей неделе выходит моя последняя книга.

– И тебя отправят рекламировать ее в какое-нибудь интересное место?

– В пятницу я выступаю на литературном ленче в «Йоркшир пост», и говорят, продано так много билетов, что пришлось перенести мероприятие из местного отеля на ипподром в Йорке.

Эмма потянулась к нему и поцеловала в щеку:

– Поздравляю, милый!

– Да я-то ни при чем, я там буду не единственный докладчик.

– Назови мне имя своего соперника, и я убью его.

– Ее имя – Агата Кристи.

– Как?! Уильям Уорик стал наконец грозным конкурентом Эркюлю Пуаро?

– Боюсь, пока нет: мисс Кристи написала сорок девять романов, а я пока только с пятым управился.

– Будем надеяться, догонишь ее, когда напишешь свой сорок девятый.

– Только если очень повезет. Пока я буду шататься по стране, пытаясь попасть в список бестселлеров, чем собираешься заняться ты?

– Я сказала Россу, что в понедельник заеду к нему в офис. Все пытаюсь убедить его не торопиться с постройкой «Бэкингема».

– Но почему?

– Сейчас не совсем удачное время, чтобы рисковать вложением средств в роскошный лайнер: пассажиры довольно быстро меняют свои предпочтения от пароходов к самолетам.

– Понимаю. Хотя сам-то я предпочел бы плыть в Нью-Йорк, а не лететь.

– Это потому, что ты мужчина среднего возраста. – Эмма похлопала его по бедру. – А еще я обещала брату, что заскочу в Баррингтон-Холл, проверю, все ли приготовил Марс ден для приезда Джайлза и Гвинет на уик-энд.

– Ну, для них-то Марсден расстарается, можно не сомневаться.

– В следующем году ему стукнет шестьдесят, и я слышала, он собирается на пенсию.

– Найти ему замену будет нелегко, – заметил Гарри, когда они проезжали первый бристольский указатель.

– Гвинет не хочет искать ему замену. Говорит, давно пора Джайлзу переползти во вторую половину двадцатого века.

– Что она имеет в виду?

– Она полагает, что после следующих выборов у нас может появиться лейбористское правительство, а поскольку Джайлз почти наверняка станет министром, она собирается подготовить его к работе, в которой с ним не будут цацкаться и баловать слуги. Единственные слуги, которые, по ее планам, станут ему помогать в будущем, – простые граждане.

– Джайлзу откровенно повезло, что познакомился с Гвинет.

– Не пора ли ему сделать предложение бедной девочке?

– Пожалуй, пора, но он, наверное, все еще под впечатлением этой грустной истории с Вирджинией. И по-моему, не вполне готов еще раз взять на себя такую ответственность.

– Тогда ему лучше не тянуть: такие, как Гвинет, большая редкость, – сказала Эмма, вновь переключая внимание на карту.

Гарри увеличил скорость, чтобы обогнать грузовик.

– Мне все как-то не верится, что Себ уже больше не школьник.

– Ты ничего не планировал на его первый уик-энд дома?

– Думал съездить с ним завтра в Каунти-Граунд на матч «Глостершира» с «Блэкхитом».

Эмма рассмеялась:

– Отличная воспитательная работа в плане формирования характера юноши: смотреть на игру команды, которая проигрывает гораздо чаще, чем выигрывает.

– А может, как-нибудь вечером мы все сходим в «Олд-Вик»[46], – добавил он, пропустив ее комментарий.

– На что?

– На «Гамлета».

– Кто в роли принца?

– Молодой актер Питер О’Тул, который, как говорит Себ, сейчас «последний писк моды», что бы это ни значило.

– Будет замечательно, если Себ останется на лето. Закатили бы ему отвальную перед отъездом в Кембридж. Может, познакомится с какими-нибудь девушками…

– Для девушек времени у него будет предостаточно. Я считаю вопиющей несправедливостью то, что правительство прекратило призыв в армию. Себ мог бы стать блестящим офицером – армия бы научила его брать на себя ответственность за других.

– Нет, ты явно не средних лет, – покачала головой Эмма, когда они свернули на подъездную дорожку. – Ты просто первобытный человек.

Гарри рассмеялся, а Эмма остановила машину перед Мэнор-Хаусом и с радостью увидела на верхней ступеньке крыльца поджидающую их Джессику.

– А где Себ? – был первый вопрос Эммы, когда она выбралась из машины и обняла девочку.

– Он вчера не вернулся из школы. Наверное, поехал сразу в Баррингтон-Холл и остался на ночь у дяди Джайлза.

– Я думал, Джайлз в Лондоне, – сказал Гарри. – Позвоню ему, спрошу, может, они поужинают с нами.

Гарри поднялся по ступеням и вошел в дом. В прихожей он снял трубку и набрал местный номер.

– Мы вернулись, – объявил он, когда услышал голос Джайлза.

– Добро пожаловать домой, Гарри. Удачно съездил в Штаты?

– Удачнее, наверное, и не бывает. Эмма, разумеется, заткнула всех за пояс. А Фельдман, по-моему, вознамерился сделать ее своей пятой женой.

– Что ж, тут можно разглядеть определенные преимущества. Этот человек никогда не связывает себя долгосрочными обязательствами, а учитывая, что он калифорниец, в финале можно рассчитывать на вполне мирный бракоразводный процесс.

Гарри рассмеялся:

– Кстати, Себ не у тебя?

– Нет. Вообще-то, я давно уже не видел его. Но уверен, он не так далеко. Может, тебе стоит позвонить в школу и уточнить, вдруг он еще там? Перезвони мне, пожалуйста, когда узнаешь, потому что у меня для тебя кое-какие новости.

– Хорошо, перезвоню.

Гарри положил трубку и нашел в телефонной книге номер директора школы.

– Не беспокойся, милая, он ведь уже не школьник, о чем ты частенько мне напоминаешь, – сказал Гарри, когда заметил тревогу на лице Эммы. – Сейчас все выясним.

Он набрал номер Бичкрофт, 17, и, дожидаясь, пока кто-нибудь там не снимет трубку, обнял жену.

– Доктор Бэнкс-Уильямс слушает.

– Господин директор, это Гарри Клифтон. Простите, что беспокою вас после окончания учебного года, но не знаете ли вы, где может находиться мой сын Себастьян?

– Понятия не имею, мистер Клифтон. Я не видел Себастьяна с момента его временного отчисления на прошлой неделе.

– Временного отчисления?

– Увы, именно так, мистер Клифтон. Сожалею, иного выбора у меня не было.

– Но что же он сделал, чтобы заслужить такое?

– Несколько мелких правонарушений, включая курение.

– Какого рода правонарушений?

– Его застали за распитием спиртного в его комнате в обществе прислуги.

– И это посчитали достаточным для временного отчисления?

– Поскольку дело было на последней неделе четверти, я бы, возможно, закрыл на это происшествие глаза, но, к несчастью, они оба были без одежды.

Гарри едва сдержал смешок, радуясь, что Эмма не слышит директора.

– Когда на следующий день Себастьян явился ко мне, я сообщил ему, что по зрелом размышлении и консультации с его старшим воспитателем было принято решение временно отчислить его. У меня не было иного выбора. Я вручил ему письмо, попросив передать его вам. Теперь понятно, что он этого не сделал.

– Но где он может быть сейчас?

– Не имею ни малейшего представления. Старший воспитатель вручил ему билет третьего класса на Темпл-Мидс. Я полагал, что больше Себастьяна не увижу. Однако в тот самый день мне необходимо было отправиться в Лондон на встречу выпускников, и каково ж было мое удивление, когда в том же поезде я увидел Себастьяна.

– Вы спросили его, почему он ехал в Лондон?

– Именно так я бы и поступил, – сухо ответил директор, – если бы ваш сын, заметив меня, не покинул вагон.

– Но почему он так сделал?

– Вероятно, потому, что в тот момент курил, а я накануне предупреждал его, что если он еще раз нарушит хоть одно правило школьного распорядка до окончания четверти, то будет исключен. И Себастьян отлично знал: это означает, что я позвоню председателю приемной комиссии в Кембридж и буду рекомендовать ему отозвать призовую стипендию.