Победа восходящего солнца - Питер Цурас

Со времени снятия Тодзио после поражения при Сайпане, члены правительства императора Хирохито, отстаивавшие мирное решение, думали о возможности спасти страну и императорскую династию, сохранив честь страны. Победа Куриты предоставила им такую возможность. Было позволено не только сохранить трон императору; японцы сохраняли контроль над своими владениями в Индокитае, Маньчжурии, а также большей частью Китая.

2 ноября 1944 года Рузвельт объявил ликующим американцам, что японцы согласны вернуть все территории, захваченные после нападения на Перл-Харбор. Произнеся четвертую, не имеющую аналогов инаугурационную речь в субботу 20 января 1945 года, Рузвельт вернулся в Овальный кабинет принимать поздравления. На рабочем столе лежала пачка традиционных поздравительных телеграмм от правительств со всего земного шара. Он подумал, что особая ирония была в том, что в самом низу лежит поздравительное письмо от императора Хирохито.

Вскоре после того, как японцы вышли с Брунея, их планы начали разваливаться; 23 октября флагманский корабль Куриты был потоплен во время прохождения через пролив Палаван, а в течение 24-го его корабли, почти не имевшие воздушного прикрытия, были сильно повреждены самолетами Хэлси. В это же время, как описано выше, Кинкейд уничтожил силы Нисимуры вечером и ночью 24–25 октября.

Будучи уверенным в том, что нанес силам Куриты значительный урон, Хэлси устремился на север, против Одзавы, оставив пролив Сан-Бернадино незащищенным. Конечно, японцы получили сильнейшие повреждения на пути к проливу, однако отсутствие Опергруппы 34 означало, что все, что осталось между Куритой и заливом Лейте — это эскортные авианосцы Спрэга. Показав великолепный пример в истории военно-морского флота США, моряки и летчики Тэффи-3 начали отчаянное сражение с Куритой. Несмотря ни на что летчики Тэффи-3 — позже к ним присоединились пилоты Тэффи-1 и Тэффи-2 — смогли начать серию отчаянных атак на силы Куриты. Испытывая нехватку боеприпасов, некоторые самолеты сбрасывали небоевые бомбы, тогда как другие сбрасывали бомбы, предназначенные для боев с японской армией на Лейте. В это же время эскорты эсминцев Тэффи-3 начали торпедную атаку на корабли Куриты; торпеды потопили «Текай» и «Тикума» и отбросили в сторону «Ямато». Атаки американцев были настолько точными, что в 9:15 Курита отозвал своих, и в 12:36, немного не выиграв сражения, он повернул и пошел назад через пролив Сан-Бернадино. Если бы Курита смог продержаться чуточку дольше и не сорвался бы, есть полная уверенность в том, что, несмотря на причиненный соединению урон, он смог бы добраться до залива Лейте и устроить там описанный выше разгром.

В то время как Тэффи-3 сражалась насмерть, Хэлси начал серию атак на Одзаву. К концу дня Третий флот потопил все японские авианосцы. С любой точки зрения, битва за залив Лейте была для японцев полным поражением. Тогда как американцы вышли из него, потеряв лишь три легких авианосца и три эскорта эсминцев, японцы потеряли три линкора, четыре авианосца, десять крейсеров и девять эсминцев. Они лишились также любой возможности остановить неудержимое наступление союзников на главные острова.

Д.М. Джангреко. НА КРЫЛЬЯХ БОЖЕСТВЕННОГО ВЕТРА

(Камикадзе и вторжение на Кюсю)

Лекция по рассмотрению вопросов снабжения во время недавней высадки на Кюсю продолжалась без помех. Около 160 курсантов, преподавателей и гостей заполняли аудиторию Прингл Высшего военно-морского колледжа вечером бурного вторника ноября 1946 г., чтобы послушать адмирала Ричмонда Келли Тернера. Выпускник Военно-морской академии США 1908 года, Тернер во время высадки[172] командовал десантными соединениями Тихоокеанского флота — более 2700 кораблей и большое количество десантных судов. 101 человек в классе 1947 года были ветеранами величайшей в истории войны, и перевод почти всех судов Атлантического флота после Нормандии на Дальний Восток гарантировал каждому офицеру в колледже участие как в последней грандиозной операции на Кюсю, так и в еще более масштабной операции, проведение которой планировалось позже в районе Токио. Более того: только двое из дюжины офицеров армии, воздушных сил и береговой охраны и еще один курсант из Государственного департамента[173] не служили на Тихом океане. Новый президент колледжа, адмирал Рэймонд А. Спрюэнс, сам командовал Пятым флотом во время высадки и по секрету говорил своему помощнику, что его старинный друг и коллега «сегодня в отличной форме»[174].

Приятно было видеть, что Тернеру все удается; Спрюэнс понимал, что выступление перед офицерами — особенно перед этими офицерами — пойдет ему только на пользу. Тернер лишь две недели назад закончил выступать свидетелем в последнем из трех расследований Конгресса, которые проводились после заключения перемирия с императорской Японией; еще раньше, во время войны, его три раза отзывали в Вашингтон давать показания по вопросам, связанным с событиями 7 декабря 1941 года. Во время этих разбирательств Тернер был подвергнут подробному перекрестному допросу, поскольку перед началом войны он служил в Отделе военного планирования флота[175]; это были первые после перемирия слушания по делу Перл-Харбора. Тернер мало что мог добавить по существу во время вторых послевоенных слушаний, когда Объединенный комитет Палаты представителей и Сената проводил расследование обстоятельств тактического использования ядерного оружия, со времени которого было зафиксировано около 40 000 случаев смерти или болезни среди американских военнослужащих. Однако самые последние слушания Комитета Тафта — Дженнера имели целью совершенно другое, и расследование вскоре сосредоточилось на Тернере: каким образом флот, более года сражавшийся с летчиками-камикадзе, был застигнут ими врасплох у Кюсю?

«Перл-Харбор №2», как окрестили это событие журналисты, стал свидетелем того, как 38 кораблей и ТДК, полные отплывающих солдат, два десятка эсминцев и еще двадцать одно судно были атакованы в виду места высадки десанта в «день Икс» и «день Икс+1»[176]. Шесть других судов были взорваны катерами «синё», наполненными взрывчаткой; они врезались в группы атакующих во время неразберихи; еще десять кораблей «либерти» были взорваны камикадзе в период со «дня Икс+2» по «день Икс+б». Наземные войска потеряли 29 000 человек убитыми и пропавшими без вести; столько же солдат и морских пехотинцев превратились в беженцев — они потеряли все свои вещи, в страшной спешке оставляя тонущие транспорты. Великолепно срежиссированная высадка была сорвана беспрерывными атаками и спасательными операциями. Существенные перебои в доставке снабжения и нехватка подкреплений имели результатом втрое большее число убитых и раненых, чем предполагалось через «Икс+30», и беспрецедентный — и кровавый — застой, который продолжался до «Икс+20» в крайних северо-восточных точках шести из тридцати пяти пунктов высадки.

В первые две недели на Кюсю было потеряно больше людей, чем во время сражений при Булге и Окинаве, вместе взятых, и критики усердно искали козла отпущения, которого можно было бы заколоть на жертвеннике армии. Адмирал Честер Нимиц, главнокомандующий Тихоокеанским флотом, запретил приносить в жертву Тернера, и взял ответственность за разгром на себя (хотя было совершенно очевидно, что ответственности хватило бы на всех). Тем не менее слушания велись в довольно резком тоне, и генерал Макартур из своей штаб-квартиры в Маниле дал понять: он, Макартур, уверен, что из-за «неспособности Тернера обеспечить защиту и спасти жизни наших доблестных солдат и моряков» Америке пришлось довольствоваться «неполной победой — еще худшей, чем Версальская». Сегодня вечером не склонный к сантиментам, сильный старый адмирал в первый раз после слушаний выступал перед аудиторией, и Спрюэнс сделал все, что мог, чтобы не дать новости выйти за пределы узкого круга военных моряков, существовавшего на Костер-Харбор Айленд в бухте Наррагонсет Восточного пролива. Из всех присутствовавших только вышедший в отставку трехзвездный генерал Холланд Смит, навещавший сына старого сослуживца, и Джордж Клемэн, помощник недавно назначенного госсекретаря К. Маршалла, были не из колледжа и не с военно-морской базы в Ньюпорте.

Курсанты, затаив дыхание, слушали человека, которого Спрюэнс назвал «прекраснейшим примером редкого сочетания — стратега и воина, готового взять на себя ответственность и ринуться в бой»[177]. Немногие из офицеров видели Ужасного Тернера во время войны на Тихом океане, и первые вопросы — сразу после того, как Тернер был представлен — были, скорее, «разведкой». Спрюэнс предполагал, что эти вопросы не продлятся долго; так оно и было.

«Сэр, с самого начала, у острова Лейте, когда японцам удалось заставить нас изменить расположение авианосцев, мы сразу начали терять корабли — из-за самоубийц и даже в обычных атаках. Не из-за этой ли потери транспортов и ТДК замедлилось строительство взлетно-посадочных полос на берегу и плохое положение дел еще более ухудшилось, с точки зрения воздушной обороны?»