Дьявол предпочитает Armani (СИ) - "К.О.В.Ш."

— А с другой стороны, — девушка философски взяла бутылку минералки, что сама же принесла, и утолила жажду, — да почему мне не наплевать? — после нескольких часов сидения в закрытом кабинете у нее явно начала ехать крыша.

Поля снова достала бумажку из урны, где был номер телефона строительной компании. Нахмурившись, она стала припоминать последние месяцы работы с Инной. Было много счетов, много отчетов по финансированию… И конкурсы…

— Тендеры! — крикнула Полина, шокировано глядя прямо перед собой. — Ну, конечно!

Нужно было срочно звонить Ромке! Или сначала придурку Данилке Присли? Потому что если ее теория оправдается, прищучить финдира станет и проще, и одновременно сложнее. Полина уже хотела было достать телефон и позвонить Андрееву, но вдруг услышала, как в двери поворачивается ключ. Не успев даже минералку на стол поставить и скрыться за шкафом, она увидела, как в кабинет влетел Даниил Александрович. И самое смешное, и ужасное было, то, что в лучах закатного солнца он выглядел круче любого супергероя и более стильно, чем любой суперзлодей Марвел. Худой, злой, взъерошенный, в белой рубашке и чуть съехавшем в сторону узким черным галстуком, в черных брюках и ботинках оксфордах. На лбу пульсировала венка от напряжения, а в глазах застыло сумасшедшее пламя и влажный блеск, рот непроизвольно чуть кривился то ли от ярости, то ли от удивления.

— Быстро уходим отсюда, — шикнул он.

Уговаривать девушку не пришлось. Полина подхватила воду, вернула все, что передвигала, на место и пулей вылетела из кабинета.

— Нам нужно поговорить, — прошептала она, хватая свою сумку из шкафа и мгновенно переобуваясь в высокие танкетки.

— Да, объясните мне, какого черта вас от меня тошнит, и какого дьявола вы закрылись в кабинете Геннадия Михайловича?! — Дан, не церемонясь, подхватил девушку под руку и быстро повел в другую часть холла к грузовому лифту.

— Вас возмущает больше первое или второе? — саркастично осведомилась Полина, стоя в лифте. — Почему мы едем на…а, подождите, откуда….

— Полина, — нервно перебил ее Чернов, — ждите здесь и держите лифт, чтоб не уехал. И не выходите!

Через пять минут Дан вернулся и нажал на кнопку седьмого этажа, но провел девушку к основному холлу через пожарные выходы и лестницы для рабочего персонала.

— Что вы делаете? Мы играем в шпионов?

— Мы обходим камеры. И наше счастье, что на этаже Геннадия Михайловича, почему-то, аж три штуки в холле не работают. То есть никто не узнает, когда вы ушли и пришли на восьмой этаж. Но в случае чего, увидят, что покинули бизнес центр вы куда позже конца рабочего дня. Вам нужно алиби. На всякий случай.

— Поэтому мы светимся под камерами седьмого этажа? — уточнила Поля. — Типа, я заносила вам отчет и только вышла домой?

— Это тоже может вызвать подозрение. Потому что вы теперь работаете у финдира, и вообще, я редко вас задерживаю на работе. Поэтому…

— Знаете, вы чересчур перестраховываетесь, а я, между прочим….

Полина не договорила, потому что зам неожиданно поцеловал ее в губы прямо под камерой пустого холла седьмого этажа. Девушка перестала дышать. Его губы были очень горячими, как в лихорадке, и кажется, хранили вкус шоколадной конфеты, которую он съел недавно. Его рука самозабвенно опустилась ей на шею, путаясь пальцами в волосах, притягивая к себе ближе. Целуя одними только губами без всяких пошлостей, Дан заставил все тело Полины стать ватным и невесомым, словно пушинка. И это мог бы быть лучший момент в жизни, если бы он вдруг не отстранился и не сказал, что ему очень жаль.

— Вы издеваетесь? — Поля нервно облизывала губы, не зная, то ли треснуть ему пощечину, то ли поцеловать самой еще.

— Мне очень жаль. Я только что создал нам служебный роман, чтобы у нас было алиби и….

— Вы только что поцеловали меня на работе, давая пищу сплетникам, чтобы какая-нибудь Тамара из кадров хихикала, обсуждая со всем отделом, как именно я зарабатываю премии? — истерично воскликнула Полина. — Вы настолько хотите разоблачить финдира, что готовы меня закопать заживо?! Я пошла в этот сраный кабинет к этому долбанному извращенцу, роясь в его презервативах, чтобы помочь вам его уволить, а вы вот что делаете? Я вам даже не нравлюсь! Зато вы знаете, что нравитесь мне! И пользуетесь этим! Я завтра же увольняюсь. И вы уволите меня без всяких разговоров, потому что меня правда от вас тошнит!

Макс сидел на кровати и смотрел на Свету, которая вышла из ванной в одном коротком полотенце и сразу же стала собирать с пола свои вещи, намереваясь одеться и пойти домой. Она ощущала спиной его пристальный взгляд, но делала вид, что ничего не замечает.

— Даже не поцелуешь на прощание? — насмешливо спросил Макс, наблюдая, как она обувает свои красные туфли.

— А надо? — вскинула брови Светка, обернувшись к нему.

— Я бы не отказался, а то чувствую себя дешевой проституткой, — усмехнулся парень.

Света застыла: его слова очень четко отражали то, что она сама чувствовала сейчас. Даже в душе она не смогла смыть с себя осуждение, которое было в глазах Поли, заявившей, что так и начинается кривая дорожка. И уж тем более она представить боялась, что сказала бы ее многочисленная родня, узнай она, чем Света сегодня занималась. Пожалуй, «дешевая проститутка» было бы самым мягким из того, что она могла бы услышать. Но она уже выбрала себе курс: не обманывайся, и тебя не обманут. Пожалуй, из этого можно сделать неплохую мантру. В конце концов, никто ничего не узнает, так что какая ей разница?

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила она наконец.

И пускай до ужаса хотелось поцеловать его улыбающиеся губы и остаться в уютном номере, где витал запах табака и его парфюма. Нужно было собрать волю в кулак, сказать «прощай» и забыть дорогу к двери с серебристой табличкой «114». Хватит с нее этих приключений. Пора возвращаться в свою жизнь, в которой нет места подобным приключениям и мужчинам, которые либо заняты, либо живут на другом континенте.

— Отличная идея, — заспорил Макс, спрыгивая с кровати и натягивая на себя одежду. — В прошлый раз ты сбежала, воспользовавшись тем, что я был дезориентирован алкоголем и сменой часовых поясов, — он выудил из-под кровати носки и придирчиво их понюхал, а потом отбросил в сторону и пошел к комоду за новыми, — а еще, я думал, ты останешься, потому что я хоть сколько-то тебе нравлюсь, — он мельком посмотрелся в зеркало, пригладив пятерней волосы, — но в этот раз номер не прокатит, ясненько?

Он, наконец, остановился и посмотрел на нее неожиданно серьезно. Избегая его пронзительного взгляда, Светка полезла в сумочку за помадой, но он перехватил ее руку и, поймав пальцами за подбородок, заставил на него посмотреть.

— С помадой неудобно есть мороженое и целоваться, — заметил он, все с тем же строгим выражением лица, но в глазах у него бесились чертенята.

— Я не собираюсь делать ни того, ни другого, — упрямилась блондинка, недовольно щурясь.

— Ну, конечно, — закатил глаза брюнет, накидывая на плечи кожанку. — Сейчас скажешь мне «прощай», потом зайдешь в маркет, чтобы купить себе литровое ведро клубничного мороженого, а потом будешь оплакивать свою бездарно потраченную юность и клясть всех мужчин на пару со своей подружкой.

— Бриджит Джонс. И не клубничное, а шоколадное, — исправила Светка, краснея от злости на то, как легко он ее раскусил. Она вырвала свою руку из его крепкой хватки и попятилась к двери. — И не буду я ничего оплакивать!

— Ну, конечно, не будешь, — с готовностью согласился парень, подхватывая ее под руку, не обращая внимания на ее весьма вялые попытки оттолкнуть его руку. Он чувствовал, что она уже почти сдалась. — Мы сейчас пойдем и купим тебе шоколадное мороженое, а потом будем целоваться и говорить за жизнь, — решил он, вытаскивая карточку-ключ из специального блока у двери. — Есть возражения? — уточнил он, захлопывая за собой дверь в номер.

— А тебе работать не надо? — уточнила блондинка, позволяя тащить себя в сторону лифта. — Или ты как Кристиан Грей, который как бы работает, но как бы нет?