Психология свободы: теория и практика - Елена Кузьмина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свобода от других – от общения; роли, необходимости играть в социальные игры, транслировать эмоции, которые не совпадают с истинным отношением; от внешних условий (быта, века, времени); стереотипов, ожиданий и оценок другими людьми, не совпадающих со своим представлением; от восприятия кого-либо в качестве кумира; от манипуляций.
…Свобода
Это когда забываешь отчество у тирана,
А слюна во рту слаще халвы Шираза,
И хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
Ничего не каплет из голубого глаза.
И. Бродский
Потребность бегства от других остро переживали одаренные, творческие люди – ученые, художники, писатели, поэты.
…Как счастлив я, когда могу покинуть
Докучный шум столицы и двора
И убежать в пустынные дубравы,
На берега сих молчаливых вод…
А. С. Пушкин
Очевидно, существуют и другие основания дифференциации видов свободы «от» себя и других, и по каждому из вариантов можно было бы написать отдельную работу. Здесь неизбежна встреча с парадоксальным выводом о невозможности свободы:
Свободы в мире нет, я в этом убежден,
И люди все рабы – томятся все в неволе.
Порой она легка, порой стесняет боле:
Зависит от того, к кому попал в полон.
Иной – раб жадности, он золотом пленен,
Другой – тщеславья раб, хоть он ничтожней моли.
Есть королей рабы, чьи незавидны роли,
Есть и рабы страстей – их целый легион.
Тот – честолюбья раб, тот – стал рабом народа
Неблагодарного и ветренного сброда.
Закон невольнику иному помешал
Счастливым быть, обрек страдать до самой смерти.
И повезло лишь тем из всех людей, поверьте,
Кто рабства сладкого любви не избежал.
Амадис Жамен. О том, что никто не свободен
А. С. Пушкин говорил, что во всех стихиях люди делятся на три типа: тиран, предатель, узник. Получается, что человек опутан множеством зависимостей, и это может породить у него иллюзию тотальной несвободы. Отсюда – еще один парадокс: обладающие внутренней свободой интеллектуально одаренные люди острее переживают чувства свободы-несвободы, раньше других видят ограничения возможностей, несовпадения внутренней свободы и внешней; на первых этапах работы с границами у них может возникнуть представление о невозможности достижения свободы, но они ищут и находят наиболее конструктивный способ преодолеть его, а в случае неудачи – воспринимают как опыт.
И еще один парадокс, о котором писал Ф. Ницше:
...«…удивительно то обстоятельство, что только в силу “тирании таких законов произвола” и развилось все, что существует или существовало на земле в виде свободы, тонкости, смелости, танца и уверенности мастера, все равно —в области ли самого мышления, или правления государством, или произнесения речей и убеждения слушателей, как в искусствах, так и в сфере нравственности» [125, т. 2, 308].
Будучи зависимым от чего-либо, человек может достигнуть свободы для реализации значимых ценностей.
Свобода «для…»
…Приветствую тебя, пустынный уголок.
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья.
Я здесь от суетных оков освобожденный,
Учуся в истине блаженство находить…
Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!..
И ваши творческие думы
в душевной зреют глубине…
А. С. Пушкин . Деревня
Поставить перед собой вопрос: «Для чего нужна свобода?» и попытаться ответить на него, значит определить смысл свободы – понять ее как основание достижения целей познания, творчества, самореализации. Смысл свободы индивидуален, предполагает позитивный результат, к которому человек приходит в процессе преодоления препятствий и, подобно тайне, открывается не сразу: порой человек идет к нему долго через сомнения, кризисы, инсайты, о чем свидетельствуют произведения Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого. Приоткрыть содержание смысла свободы помогают работы философов и психологов, в которых рассматривается позитивный вид свободы.
В основе достижения положительной свободы, по мысли Гегеля, лежит закон отрицания отрицания:
...«Инобытие, которое вначале имеет лишь определение отрицания, вновь отрицается и является в себе самом отрицанием отрицания. Это – опосредствование, принадлежащее свободе… Только отрицание природности, поскольку само это отрицание выступает уже как отрицательное, есть утвердительное определение свободы» [51, 123].
С точки зрения Гегеля, свобода не есть простое отрицание, бегство, отказ, а отрицание природности, конечного сознания и рабства – «такое возвышение над природностью, при котором субъективный дух становится свободным для себя, и есть свобода». Субъект свободен для себя! Это положение выступает фундаментальным в философии, психологии, искусствоведении. Человек свободен для развития личности, индивидуальности, познания мира и самопознания, самоактуализации, творчества, усиления роста через борьбу и ответственность, достижения гармонии с миром.
Продуктом абсолютной свободы, с точки зрения Фихте, является нравственность – свобода нужна человеку для выполнения долга, служения человеческому роду:
...«Каждый индивид должен то, что должен только Он, и только Он может… – только Он, и никто другой; и если Он этого не делает, то в этой, по крайней мере, неизменной общине индивидов наверно ничего не будет сделано» [176, т. 2].
Однако некоторые люди ориентированы лишь на решение прагматических задач, их намерения не идут дальше Эго. Такая отрицательная форма свободы, по мнению С. А. Левицкого, может проявляться в виде самоутверждающейся или самоуслаждающейся свободы. Самоутверждающаяся – приводит к нарушению моральных законов и норм, делает личность рабой сил зла; самоуслаждающаяся – приводит к самопресыщению и сводит на нет свободу.
Многие философы и психологи находят позитивный смысл свободы в познании, творчестве – И. Кант, Ф. Ницше, Н. А. Бердяев, Н. О. Лосский, С. А. Левицкий, Э. Фромм, Р. Мэй, И. Дейч и другие. Мысль о свободе творчества конкретизируется в предположении Канта о способности разума самостоятельно начинать причинный ряд событий. И. Кант считает способность «быть причиной самого себя» прерогативой чистого разума:
...«Чистый разум… действует свободно, не обусловливаясь динамически в цепи естественных причин ни внешними, ни внутренними предшествовавшими во времени основаниями. Эту свободу можно определять не только отрицательно, как независимость от эмпирических условий (так как в таком случае способность разума перестала бы быть причиною явлений), но и положительно, как способность самостоятельно начинать ряд событий» [72, 326].
В то время как многие философы размышляют над вопросом, для чего человеку нужна свобода, Ф. Ницше вменяет в обязанность, требует, чтобы человек сам ответил на него.
...«Свободным именуешь ты себя? Лучше властную мысль свою скажи мне, а что мне в том, что ты бежал из-под какого-то ярма. Из тех ли ты, которым дозволено сбросить с себя ярмо? Много есть таких, которые, отбросив свое подчинение, отбросили с ним и последнюю свою ценность. Свободен от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но пусть ответит мне свет очей твоих: свободен для чего? Так говорил Заратустра».
Этот вопрос можно было бы считать излишне провокационным и, в какой-то мере, не лишенным снобизма, если бы Ницше не ставил его в первую очередь перед самим собой. Он мыслил свободу как «волю к самоопределению, самоустановлению ценностей» и думал, что люди могут сознательно решиться развивать в себе новую культуру, когда не хотят от вещей ничего, кроме их познания и легко приобретают душевный покой. С точки зрения Ницше:
...«…все лучше познавать – такой человек должен уметь без зависти и досады отказываться от многого, и даже от всего, что имеет цену для других людей, его должно удовлетворять как самое желанное состояние, такое свободное парение над людьми, обычаями, законами и привычными оценками. Радость от такого состояния он охотно делит с другими». Познание имеет свой путь – от постижения (боли, «муки родов») к расширению перспективы, утешению, мудрости. Познание предполагает освобождение от догм, самоиспытание – проникновение к запретному, открытость риску. Ницше спрашивает: «Нельзя ли перевернуть все ценности?», – и отвечает, что на это способны сильные духом. Свобода необходима человеку, чтобы стать самим собой: «Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти… Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?» [125, т. 2, 8].
Для Ницше конечной целью стремлений человека является не польза и не удовольствие, и даже не истина, а жизнь. Главное для человека – воля к власти: рост, подъем, увеличение мощи через борьбу: «Мораль развития. Иметь и желать больше, рост, одним словом, – в этом сама жизнь» [122, 99]. Позиция Ницше, конечно же, не бесспорна, но она порождает желание разобраться в вопросе о соотношении произвола и свободы. В этой связи нам представляется значимым понимание функции свободы С. Левицким:
