Вырвать крылья (СИ) - Изфри Ирмина

Руслан поймал сумасшедший, дикий взгляд владельца клуба, тот, сжав челюсти, бросился на него. «Ну и дурак»: пронеслось в голове Астахова и, опустив револьвер ниже, мужчина нажал на курок.

Прозвучал выстрел, Крылов подскочил от жжения в коленке, нога от боли подкосилась, он упал.

В помещение ворвались люди в масках. Мужской, строгий командный голос приказал всем оставаться на своих местах. Наступила зловещая тишина. Только частое тяжелое дыхание Крылова, раздавалось на всю округу, отражаясь от стен.

— Сука — только смог выдохнуть он, когда за его спиной на запястьях защелкнулись наручники, взглядом он уже разорвал Астахова на кусочки.

— Какой же вы не сдержанный — над сидящим около Дианы Русланом, склонился тот самый незнакомец — чуть не запороли мне всю операцию — пожурил полицейский Астахова. Протянул к нему руку и тот сразу понял, что от него требуют этим жестом, вложил отобранный пистолет в большую ладонь. Комаров, а это был именно он, бросил внимательный взгляд на лежавшую без сознания девушку и покачал головой. — Женщины созданы для того, чтобы сводить мужчин с ума — и похлопал по плечу, стараясь поддержать парня, расстроенного состоянием Дианы.

Руслан пригладил растрепавшие волосы Розовой, тяжело вздохнул, и словно самое дорогое и хрупкое создание на земле подхватил ее на руки, понес на выход. Как бы ни были нежны его руки, стон боли вырвался из груди Дианы, отдаваясь болезненными спазмами в его сердце.

Ида сидела на кровати, ее бил озноб, слова Дианы о том, что ее поставят в клетке, и будут бить, не давали ей покоя. Но Соболева была уверена, Меркулов не допустит, того, чтобы над ней так зверски издевались, попугает немного и заберет.

Эти три дня, проведенные в одном помещении с врагом, не поменяли ее отношение к Розовой. Она продолжала ненавидеть ту, что забрала ее любовь, не сдохла, чего так сильно добивалась Ида, когда решилась пойти на крайние меры.

Обоих молодых женщин одолевала ревность, к умершему мужчине, ненависть воспламенялась с большей силой, когда перед глазами вставали картины того, как Константин предавал любовь одной из них, в постели с другой. Им нельзя приближаться друг к дружке, знали, что рванет, и они сцепятся в схватке. Девушки не говорили об этом, но их взгляды, были красноречивей слов: они кололи, протыкали, сжигали, уничтожали ненавистную соперницу.

Сейчас Иду не беспокоил холод, на следующее утро, после их заточения, им предоставили одежду из жесткой, плотной ткани, похожей на робу сотрудника строительной компании. Соболева не стала привередничать, одела на голое тело, все лучше, чем быть полуобнаженной, и замерзать в этой сырой клетке.

Ида не сомкнула глаз, думая о том, что ее никто не будет искать. Алла Николаевна забьет тревогу только через два месяца, когда она не появится на пороге ее квартиры. Этого времени достаточно, для того, чтобы покончить с ней. Девушка знала, как Крылов избавляется от ненужных свидетелей, и теперь Ида заняла место в их рядах. По телу разбежались мурашки от страшных мыслей, возникших в голове. Мама! Алла Николаевна единственный родной ей человек на этой земле, она одна поднимала дочь, воспитывала как умела, старалась не обделять приличными вещами, чтобы дочь не чувствовала себя нищенкой среди других ребят. Ее работа, помогла обзавестись нужными связями, и мать воспользовалась ими, пристроила Иду в лучший институт, чтобы дочь могла получить хорошее образование. Лучше бы она никогда не попала в то учебное заведение, где потеряла голову от Константина Розова, и потом словно хвостик следовала за ним, следила за каждым его словом. Исполняла все желания мужчины, отдав свое сердце, душу и тело в полное подчинение.

Мысли прервал скрежет металла, сегодня уже не в первый раз пришли за узниками подвала, не забирали еще Розову, детектива и ее. Сердце заметалось в груди, не дай бог, сейчас схватят и поведут на ринг, она не выстоит ни одного удара!

Иду трясло, пока она смотрела, как выводят Галлимулина и Розову, только после того как двери за ними закрыли, она облегченно выдохнула, и еще плотнее прижала колени к груди. Ночь только вошла в свои права, может ее очередь еще не подошла. Но каждый день пребывания в этой тюрьме приглушал надежду на скорое освобождение. Маленький, светлый лучик надежды пробивался к сердцу. Астахов, неужели он сможет спокойно уехать, не попробовав ее тела, ведь именно за этим он приехал, этот мужчина, если захочет, сможет ее вызволить отсюда. Пусть его желание победит, и он найдет ее!

Оставшись одна в подвале, Ида снова возвращается к своим переживаниям и воспоминания уносят ее в далекое прошлое.

Перед глазами — образ маленького комочка, с точащими из миниатюрных ручек и головки тонкими шлангами капельниц, плотно завернутого в пеленку. В уши, словно наяву бьет пищание датчиков аппарата искусственной вентиляции легких. Она прямо сейчас ощутила больничный запах в носу, и почувствовала атмосферу помещения, где лежали недоношенные или получившие родовую травму новорожденные. Ида уже подписала бумаги об отказе от ребенка, когда стояла среди маленьких прозрачных коробочек, в которых находились малютки.

В тот день, Соболева сложила вещи, и собиралась покинуть это место, но детский плач, раздавшийся из дальних палат, будто огромными вилами прошелся по ее груди, и она решилась напоследок глянуть на того, кому дала жизнь.

Ида сразу нашла сына, и ни сколько не сомневалась, что правильно определила среди нескольких инкубаторов именно тот, где лежал малыш, к которому пришла. Темные густые волосики уже выдавали в нем кровь Розова, и она была уверенна, что у их ребенка глаза отца, светлые, серые, с грозным, жадным, подчиняющим себе взглядом. Младенец зашевелился, а Ида испуганно вздрогнула, не нужно открывать глаза малыш, не нужно смотреть на нее, тогда она точно не сможет сдвинуться с места. Боль, шарахнула от самой макушки до пят, сердце на секунду остановилось, но нет, она не изменит своего решения. Соболева сжала ладони в кулаки, и бегом покинула помещение.

На плечи навалилась тоска, она привыкла быть одна, но иногда одиночество было невыносимо. Сама выбрала этот путь, отгородилась от мира. У нее и близкой подруги нет, единственная, которая была, это сестра ненавистной Дианочки, с ней она больше общаться не собиралась. Соболева чувствовала тяжелую плиту безысходности, навалившуюся на ее плечи, и захотелось зареветь в голос, комок слез уже подкатывался к горлу.

Громкие голоса, мужские крики, за дверью заставили ее насторожиться. Раздался небольшой взрыв, и она поняла, что в подвале уже не одна. Свет озарил все помещения темницы и ослепил Соболеву, девушка зажмурилась и приложила руку ко лбу, пытаясь рассмотреть, что происходит. Это он! Радостно забилось сердце в груди. Только Астахов мог так красиво прийти за ней!

Рашид снова чувствует боль в голове, она стала еще сильнее, в ушах так гудит, что хочется заорать и перебить этот достающий до самых костей звук. Глаза не открываются, веки просто невозможно поднять, ну да, его же отмутузил сам Медведь, хорошо, что еще в состоянии думать.

Придя в себя, Галлимулин сразу не понял, что он не в камере, тело немного потряхивало, и покачивало из стороны в сторону, похоже, его куда — то везут. Мысль, как молния в голове: «будут добивать». Чееееерт! А он совсем без сил, даже не сможет сопротивляться, чтобы не было так легко справиться с ним. Ох, как не хочется сдохнуть, словно вшивая собака под забором, попробовал напрячься и пошевелится. Острая боль сразу сотнями острых спиц проткнула каждую частичку тела. Сука! Что ж так тошно! Детектив прислушался, в машине было двое мужиков. Здоровяки обсуждали своих женщин, как ведут себя эти бабы в постели и ржали, когда один из них в подробностях рассказывал, как учил свою подругу глубокому минету.

Захотелось блевануть, но пришлось терпеть. По опыту следователь знал, им придется сделать остановку для того, чтобы забрать его безвольное тело с заднего сиденья, и он копил силы на последний бросок. Гале терять не чего, но хотя бы, пусть все пойдет не по плану.