Смоленское направление - Алексей Борисов

Войско шло через весь город в сторону детинца, как раз к церкви Михаила Архангела, где по идее Ермоген должен был провести молебен, не хватало только боя барабанов. Сотни горожан пристраивались к воинству и шли позади, мальчишки иногда кидали снежки в пленных, но кто-то из взрослых цыкнул и баловство прекратилось. В этот момент на колокольни ударили в средние колокола, до вечерней службы было ещё пару часов, но город залил красный трезвон*. Разнообразие ритмичных звуков говорили о каком-то торжественном и радостном событии.

(В Типиконе встречается выражение: «звон в красных» (Типикон, гл. 49) Красными в старину называли средние колокола за их приятный голос. Слово красный имеет в церковно-славянском языке значение «красивый, миловидный, прекрасный.)* примечание автора

Герасим превзошол самого себя, казалось, что колокольная песня рассказывает о любви Русичей к своей Родине, тревожный набат переливался с торжественным гимном. Когда ополчение дошло до церковной площади, языки колоколов замерли. Ермоген поднялся на ступеньки церкви и обратился к народу.

– Благодать Господа нашего Иисуса Христа и милость Его да будут над всеми обитателями сего богоспасаемого града Смоленска! Они шли на поле брани, чтобы победить врага или умереть за други своя. – Ермоген обвёл крестом смоленское ополчение. – Их посылала мать родная – Земля Смоленская; их благословляла Святая Церковь. Шли они с Богом на предлежащий им подвиг бранный. Славно – победить врага; но славно и положить душу свою за веру, за землю родную. Первая слава – по победе – слава на земле; вторая слава – смерть за други своя – слава и на земле, и на небе. На земле почет победителям, как героям-богатырям; им – слава в княжестве; а на небе – слава вечная, среди мучеников и страдальцев, положивших души своя за Христа и за други своя; им слава – среди ликов небесных воинств. Дал Бог нам возвратиться со славою, как победителям!

Люди затихли, наиболее впечатлительный мальчишка вдруг закричал: – Победа! Победа! Слава! Слава! – Горожане воодушевлённо поддержали отрока.

Иерей поклонился ополчению, затем повернулся к двери церкви, перекрестился и склонился в глубоком поклоне. Народ повторил действие за священником.

На колокольне снова начался трезвон, символизируя начало праздника, по случаю победы над врагом.

– Всем идти на Подол, там будет угощение. – Степанида Щука пустила слух между своими подружками.

И тут стал вопрос, куда девать полон? Впервые смоленское ополчение, без участия княжеской дружины захватило столько полонённых врагов. В городской поруб – нельзя, при разделе добычи, то, что попадало к князю, можно было больше не увидеть. Отпускать бывших насильников и изуверов ни у кого не поднималась рука.

– Ведите на Подол, к корабельным сараям, пусть там посидят. – Васька Щука посмотрел на Савелия, тот кивнул головой.

В пустом сарае, где когда-то стояла баржа для перевозки скота, и разместили сорок степняков, затолкав их туда как капусту при засоле. Поставили бочку с водой и подпёрли дверь бревном, чтоб не сбежали.

Евстафий доложился о победе по рации и высказал мысль, что ниплохо бы было отметить праздник: – Только вот – нечем.

– Доставь бочки с вином в Смоленск, дорогу найдёшь? – Спросил у конюха.

– Да Рай баро, я расспросил путь у Якова. – Цыган, стечением обстоятельств, оказавшийся на Русской земле, который старался не показываться никому на глаза, не только раздобыл краску для сапог, но и, оказывается, выяснил дорогу до города.

В сторону Смоленска на максимальной скорости несся возок с прицепом на стальных полозьях. Три лошадки, запряжённые в одни сани, развивали приличную скорость. Возничий в красных сапогах даже не думал нахлестывать четвероногих мохнатых созданий, только изредка покрикивал на странном языке, если скорость движения падала. Четыре бочки с плодово-выгодным* вином, шесть мешков пшёнки и два пуда сахара спешили на праздник. Золотая серьга поблёскивала в покрасневшем ухе цыгана – награда за смекалку.

(сленговое выражение плодово-ягодного вина, алкогольный напиток крепостью 10-18% об., полученный спиртовым брожением из сока свежих или сульфитированных плодов и ягод, сахара, меда с добавлением или без добавления спирта-ректификата.)* примечание автора

Ополчение стало разбредаться по домам, чтобы переодевшись в нарядные одежды поспешить на празднование вместе со своими семьями. Сани с трофеями оставили на церковном подворье, тут никто не украдёт.

Всеволд Мстиславович сидел в светлице, почёсывая бок, когда через открытое окно раздались звуки трезвона.

– Это в честь чего? – Поинтересовался князь у боярина Рысёнка.

Боярин выглянул в окно, посмотрел с высоты хором, ничего интересного не увидел, повернулся к князю и пожал плечами.

– Сейчас пошлю кого-нибудь, пусть разузнают. – Рысёнок вышел за дверь встретил Торопа и попросил удовлетворить любопытство князя.

Спустя полчаса, Тороп докладывал, что вернулась смоленская рать, побившая степняков, с трофеями и полоном.

– Ермоген, весь из себя важный, с белым пузом и большим крестом на плече возглавляет шествие. – Тороп рассказывал увиденное им, незаметно подтирая ногой лужицу, которая натекла от подтаявшего снега с его сапог.

– Да что ж это такое? Кучка горожан лупцует степняков в хвост и гриву, а мы даже и ухом не ведём. Рысёнок! Что происходит в стольном граде? Я уже не говорю про всё княжество. – Всеволод Мстиславович был в бешенстве.

– Происходит то, что горожане прекрасно справляются без защиты княжеской дружины. – Рысёнок сделал единственно верный вывод.

– Это всё этот Рязанец воду мутит, как его, Си…, Свя… – Князь попытался вспомнить имя.

– Савелий. – Подсказал Тороп.

– Именно. Надо избавиться от него. – Всеволод Мстиславович посмотрел сначала на Рысёнка, но не найдя у того поддержки перевёл взгляд на Торопа.

– Меркурьевцы, под предводительством Савелия находятся под защитой церкви. Негоже княже, избавляться от героя, который любим народом. – Боярин Рысёнок попытался защитить Рязанца.

– Да мне плевать с высокой колокольни, кого они любят. Меня они должны любить, и более никого. Ясно? – Проревел князь.

Поздно вечером Рысёнок навестил Савелия в его доме. Сделал это тайно, переодевшись в овчинный тулуп, натянувши заячью шапку на самые глаза, дабы никто не узнал.

– Савелий! К тебе горожанин какой-то, вот просил передать. – Велимир протянул сотнику свёрток. – Впускать, али как?

Рязанец развернул свёрток, при свете свечи заблестело серебро на боевом роге.

– Я сам встречу, посмотри внимательно, не следит ли кто за гостем. – Савелий побежал к воротам, возле которых стоял мужичок, переминаясь с ноги на ногу.

– Здравствуй сотник. – Рысёнок поприветствовал Рязанца и тут же был схвачен за руки и втянут во двор через открытые ворота.

– Здравствуй боярин, рад тебя видеть. Что привело тебя, на ночь глядя? – Савелий провожал гостя к двери, стараясь поскорее попасть в терем.

В светлице горели все свечи, Елена быстро собирала на стол, всё, что осталось после праздничного ужина.

– Вот и думай Савелий, как тебе быть. Вселовод не оставит тебя в покое, просто так посадить тебя в поруб не сможет, а вот убийцу подослать, вполне. Я супротив князя не пойду, роту ему давал, но кто знал, что такое влияние на него Ярослав окажет? – Рысёнок пил подогретое вино, делясь своими мыслями с Рязанцем.

– Предлагаешь бежать из города? Тихо пересидеть? – Возмутился Савелий.

– Двух князей в княжестве быть не может. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Каких двух? В княжестве есть законный князь. – Сотник непонимая боярина уставился на него.

– Брось Савелий, я ещё помню покойного Давыда, пройдёт ещё лет десять, и ты станешь его копией, посмотри на себя, в профиль вы вообще одно лицо. Старики тоже помнят и увидят сходство. Поверь мне. – Рысёнок указал рукой на зеркало, в котором отражался Рязанец, сидевший к стеклу боком.

– Да мало ли людей похожих на Давыда? – Савелий посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене.

– Может и много, да вот только такого, который смог собрать ополчение, которое не уступит княжьей дружине, разбить кочевников и быть столь любимым народом только один. – Боярин залпом допил вино, наколол ножиком кусочек варёной рыбы и стал медленно прожёвывать.

– Дед уехал из Смоленска, чтобы не было соблазна, видимо и мне предстоит сделать то же. – Сотник поднялся из-за стола, намереваясь, иди за новым кувшином с хересом.

За стенкой светлицы сидела Елена, тихо роняя горькие слёзы. Правду говорила Степанида, рассказывая, что муж её не простой человек. Придётся снова собираться в дорогу, а ведь только осели, терем завели, дети скоро появятся.

Днём к крепости у камня приближалась тройка лошадей, запряжённая в сани, за ней следовали четверо всадников.