Ради безопасности страны - Вильям Козлов

Телефон зазвонил, как показалось Михаилу, в предрассветную рань. Он глянул на будильник — девять утра. И за окном опять мелькает туманный дождик, почти непроглядный, будто стекла в рамах заменили на матовые.

— Слушаю, — сказал он с хрипотцой.

— Вы заспавший, да?

— Нет-нет, — торопливо отозвался Михаил, теряя остатки сна.

— Бизнесмен встает рано-рано, Мишья.

— Здравствуйте, Жози!

— Я хочу вас видеть.

— Когда?

— Сейчас. Быстро-быстро. За сорок минут, а?

— Где?

— У Главпочтамта. Я на моторе.

И трубка зачастила гудками...

Собираться Михаилу пришлось в рысьем темпе. И тоже взять мотор, благо такси по утрам стоят незанятые. Зато через полчаса он прохаживался у Главпочтамта, поеживаясь в своей легкой куртке.

Что произошло? Почему такая спешка? Приглашен ли Андрей? Или это любовное свидание? Да нет, в таком стремительном ритме свиданий не назначают. Да и рано еще для свиданий...

«Седан» вышмыгнул из автомобильного потока вроде бы без всяких правил уличного движения. Михаил пошел к нему, к краю тротуара. Переднее колесо вжалось в поребрик почти у его ног. Дверца приоткрылась. Из нее высунулась тонкая рука в высокой черной перчатке и поманила пальцем. Михаил сел в машину...

Темные большие глаза казались жутко удивленными. Крупный рот улыбался расслабленно. Волосы закрыли руль — зачем тут руль? При чем тут руль?

Жози чмокнула его в щеку, Михаилу показалось, что улица и город пропали, как руль под ее волосами. Неожиданно для себя обхватил он маленький затылок и коротко поцеловал ее расслабленные губы.

— О, это уже есть не поцелуй «здравствуйте», — удивленно вздохнула она.

— А поцелуя любви не допускаете? — спросил он отчаянно.

Жози закинула руку куда-то за сиденье, достала длинный узкий конверт и положила ему на колени.

— Что это?

— А если немножко посмотреть?

Михаил открыл незаклеенный конверт и нервно вылущил зеленые невиданные купюры.

— Доллары?

— Да-да, ровно двести.

— За что?

— За поцелуй, — рассмеялась она.

Он теребил новенькие, ни-разу не согнутые бумажки, разглядывал пожилого мужчину в парике — вроде бы Вашингтон, видел цифры и чужие слова и никак не мог осознать этого внезапного перехода от поцелуя к этим зеленым деньгам.

— За что? — повторил он.

— Как за что? За книги.

— Так много...

— Месье Делорм есть коммерсант. Много не даст. И сам будет иметь прибыль.

— Как же так быстро?

— Мишья, очень давно изобретен лайнер. У-у-у — и Париж.

— Спасибо, Жози.

— Идти в «Березку» опасно, а? Спросят, где Мишья взял валюту, а? Но можно не доллары, можно... де-фи-цит.

— А какой дефицит?

— Что... как это... что душа пожелает.

— Радиоаппаратура нужна...

— О-ля-ля! Транзистор, магнитофон, про-игрыва-тель?..

— Хороший бы магнитофон.

— Кассетный, японской фирмы «Акаи», да? Он уже немодный, но надежный. Он будет-будет.

— Спасибо, Жози.

— Месье Делорм прислал вопрос... Еще книги будут, много-много, да?

— Пожалуйста...

— Хорошо упакуйте. Завтра вечером я зарулю, да?

Конверт с долларами вспорхнул с его колен и пропал за сиденьем. Тонкая рука в черной перчатке открыла дверцу, душистые губы опять чмокнули в щеку — и Михаил очутился на панели. Неутомимый «седан» ворчливо погнался за потоком автомобилей.

Михаил вздохнул. Десять утра. Прошел час, как он проснулся. За этот час было все: неизвестность, ожидание, радость, доллары, три поцелуя... Он к этому не привык. Но у них, на Западе, в таком темпе и живут.

Двести долларов. Немалые деньги, валюта. Но ведь дело можно поставить на промышленные рельсы. В сущности, он отправил пятнадцать-двадцать книг, случайных, разных, посредственных. А если пошарить по знакомым, по букинистическим магазинам, по книжной толкучке?..

Михаил нашел телефонную будку и позвонил Андрею. Тот оказался, как всегда, на месте. Они договорились встретиться сейчас же. И Михаил назвал бар при гостинице, хотя тот был не с руки обоим. Но на такси...

Михаил приехал первым и в кофейной теплоте вдруг почувствовал себя своим, причастным, заслужившим этот дымный уют. Он сел к стойке и заказал чашку кофе и рюмку коньяка. Но не пил — осознавая эту свою причастность, разглядывая редких завсегдатаев и случайных девиц...

Андрей молчаливо стал за спиной, поглаживая седоватые короткие волосы. Улыбка, которая за все время их знакомства ни разу не взорвалась смехом, и теперь была обращена куда-то вовнутрь. Михаил заправски помахал бармену. Появилась вторая рюмка коньяка с чашкой кофе. Они отпили...

Михаил рассказал про встречу с Жози и про доллары.

— Ну! — удивился Андрей.

— Я предлагаю заняться этим бизнесом вместе.

— Клевать крохи? Нет, я хочу отхватить кус покрупней.

— Как?

— Через эту предприимчивую иностранку.

— Но как? — повторил Михаил.

— Она что-то там говорила о продаже идеи.

— Ну, это вряд ли...

— С книгами же не соврала.

— Но ведь нужна идея, — задумчиво усомнился Михаил.

— А у меня есть. Я придумал самонастраивающееся производство.

— Как это?

— Все циклы построены на принципах обратной связи. Не нужен ни административный аппарат, ни бухгалтерия, ни контролеры. Лишь один небольшой пульт, и тот может стоять хоть в министерстве.

— Но ведь это техническая проблема, а ты социолог...

— У меня разработана идея, а техническое решение — за инженерами.

Они допили коньяк. Михаил физически ощущал, как прибывают в нем энергия и сила, обилие которых никак не зависело от крохотной рюмки. Сегодня он смог бы выпить бутылку — сегодня радость шла от другого.

— Позвони Жози.

— Она завтра вечером приедет ко мне за книгами.

— Сегодня позвоню, а завтра, если ты не против, принесу заявку.

— А мою продажу книг не одобряешь?

— Почему же... Тоже деньги. Но идея стоит многих тысяч.

— Об этом я как-то не думал. Математические идеи сразу становятся международными...

— Сейчас в большой моде все, что связано с океаном, — сказал Андрей, хлопнув его по плечу и тонким голоском проворковал: — Мишья, задумал лодку под водой, а?

Они заказали еще по коньяку.

Моя крошка всегда спокойна, как негр на солнцепеке... Но когда я положил перед ней жирную пачку долларов, она чуть не выскочила из трусиков. О’кэй.

Ждущая тишина осени надоела. Должна же она чем-то кончиться? Шумом деревьев, стоном ливня, посвистом ветра... В конце концов, морозцем, снежком, метелькой... Но осень тянулась и тянулась, будто она позабыла, какое время года следует дальше.

Михаил шел с работы. С утра его мысль крутилась вокруг одежды. Куртка, джинсы, ботинки — все вроде бы модное, но куплено так давно, что потускнело до безликости. На Андрее одежда неброская, даже сперва кажется и немодной. Но потом он разглядел ее добротность и сдержанную простоту, которая незримо переходит в элегантность. А туалеты Жози?..

Михаил зашел в универмаг и бродил по отделу мужских костюмов. Он щупал их, разглядывал, вертел деревянные плечики. Не то, не так, не по сезону, не по моде, не по вкусу... Не понравились и куртки.

Он вышел из универмага, подумав о Жорке Дрыне. И в ту же секунду, одновременно с мыслью, увидел вдалеке лохматую меховую шапку. Она высилась над толпой как-то сама по себе, ибо ее обладатель был загорожен людьми. Шапка приближалась. Михаил не отрывал от нее глаз, догадавшись, что его интерес вызван несоответствием — добротный мех и теплая осень.

В щель, пролегшую меж людей, он увидел под шапкой отменное кожаное пальто. Затем сумку-короб на плече. И уж потом упитанное лицо, не шелохнутое никакой мыслью.

— Привет, — сказал Жорка Дрын.

— Ты откуда... здесь? — глуповато улыбнулся Михаил.

— Да вот иду?

— Я о тебе подумал.

— Обо мне многие думают.

Они отошли в сторонку. Михаил смотрел в его серые, какие-то пыльные глаза, пытаясь охватить разумом столь невероятное совпадение. Впрочем, эти случаи бывают в жизни любого. Да ведь и телепатия есть. Димка Трубцов, его приятель, йог и экстрасенс, предчувствует человека за пять минут до его прихода, безошибочно угадывает месяц рождения и зрит судьбу любого на пятилетку вперед.

— Что нужно? — спросил Жорка.

— Пиджак черной кожи.

— Импорт?

— Конечно.

— Будет, с лейблой. Еще чего?

— Книги нужны.

— По списку?

— Нет, вообще...

— Есть «манги».

— Что это?

— Рисунки Хокусаи, девятнадцатый век. Иностранцы берут с жирным наваром.

— Мне классику, русскую и советскую. Только в хорошем издании.

— Есть энциклопедический словарь Граната в семьдесят пять томов...

Предлагая товар, Жорка снижал голос до глуховатого полушепота. Тогда Михаил непроизвольно оглядывался на идущих людей, будто они могли услышать этот воровской шепот. Но Жоркины пыльные глаза безбоязненно ждали ответа. Михаил не знал, нужен ли месье Делорму энциклопедический словарь Граната и эти самые «манги». Жози брала книги почти любые, ее не устраивали лишь мягкие обложки, что было связано, видимо, с транспортировкой. Полки в его квартире опустели уже наполовину.