Высшая милость - Даниэла Стил

По дороге в аэропорт он был спокоен. Купил кофе в «Старбаксе» и взял его с собой в самолет. Глядя в иллюминатор, он неторопливо пил черный душистый напиток, перебирая в памяти их разговоры с Мэгги и – по минутам – их последнюю встречу…

Самолет приземлился в Бутте, и Эверет взял такси и назвал адрес. Это был маленький, аккуратный, построенный из дешевых материалов домик в спальном районе города. Квартал не фешенебельный, но и не трущобы. Все скромно, буднично и симпатично. Газон перед домом небольшой, но ухоженный.

Посмотрев на дом, Эверет попросил таксиста отвезти его в ближайший мотель. Им оказался ничем не примечательный «Ромада Инн». Он попросил дать ему самый маленький и самый дешевый номер, купил в автомате бутылку содовой и удалился к себе, плотно закрыв за собой дверь. Там он долго сидел, глядя на телефон – хотел набрать номер, но было страшно. У него появилось неодолимое желание оказаться на встрече «АА», среди тех, с кем он может обсудить свои трудности. Да, он пойдет туда, но вначале должен позвонить Чаду.

Трубку подняли после второго звонка. Ответила женщина, и на секунду Эверет подумал, что ему дали неправильный номер. Чарльз Карсон – распространенное имя…

– Можно мистера Карсона? – вежливо спросил Эверет. И услышал, как дрожит его голос. Хотя незнакомая женщина вряд ли могла это заметить.

– Простите. Его сейчас нет. Но он будет через полчаса, – с готовностью сообщила она. – Может быть, что-то ему передать?

– Я… нет… ммм… Я перезвоню, – пробормотал Эверет и повесил трубку до того, как она могла его о чем-то спросить. Интересно, кто эта девушка. Жена? Сестра? Подружка?

Он лег на кровать, включил телевизор и задремал. Было восемь, когда он проснулся и опять уставился на телефон. Затем перекатился на другую сторону кровати и набрал номер. На этот раз ему ответил густой мужской голос.

– Будьте добры, мне нужен Чарльз Карсон… – Эверет затаил дыхание. Он чувствовал, что это свершилось. И у него закружилась голова от того, что его ожидало. Ему было гораздо тяжелее, чем он предполагал. А что потом, когда он назовет себя? Чад – конечно! безусловно! наверняка! – не захочет видеть его… Зачем ему это?

– Да, это Чад Карсон. С кем я говорю? – Эверет уловил нотки настороженности – Чада он назвал полным именем, и тот понял, что звонит кто-то чужой.

– Я… ээээ… ммм… – И как прыжок с обрыва: – Я Эверет Карсон. Чад, я твой отец. – Мертвая тишина в ответ. Какая будет следующая фраза? «Иди ты к черту»? Что ж, это был бы самый безобидный вариант. Они еще помолчали. – Я не знаю, что сказать тебе, Чад. Я приехал… Если ты не хочешь со мной разговаривать, это нормально, я понимаю. Ты ничем мне не обязан. – Чад молчал. Эверет собрался повесить трубку – еще секунда… Перед тем как окончательно сдаться, он решил переждать еще несколько мгновений молчания.

– Ты где? – спросил в этот момент Чад.

– Я в Бутте. – Надо же! У него, оказывается, до сих пор сохранился легкий акцент жителя Монтаны, отметил про себя Эверет.

– А… что ты здесь делаешь?

– У меня здесь живет сын. Я сто лет не видел его и не уверен, что он захочет встречи. И я не буду винить его, если он не захочет. Чад… Я давно хотел это сделать. Я приехал повидаться с тобой. Но ты мне ничего не должен. Это я должен просить у тебя… прощения. – Молчание. Его сын переваривал услышанное. – Я приехал, чтобы реабилитироваться.

– Ты ходишь в «АА»? – с живостью уточнил Чад, слово оказалось ему знакомым.

– Да, уже двадцать месяцев. Это лучшее, что я сделал в своей жизни. Поэтому я здесь.

– Я тоже посещаю «АА», – чуть помедлив, сообщил Чад. – Хочешь, пойдем вместе на встречу?

– Хочу… – Эверет глубоко вздохнул.

– Тогда сегодня в девять. Ты где остановился?

– В «Ромада Инн».

– Я за тобой заеду. У меня черный «Форд» – пикап. Я дам два гудка. Через десять минут буду.

Эверет умылся холодной водой, причесался и посмотрел в зеркало. Он увидел все того же намозолившего ему глаза мужика: изрядно повидавшего на своем веку, сорока восьми лет, который в двадцать один год бросил своего трехлетнего сына. Когда Чад подъехал, Эверет, в джинсах и теплой куртке, стоял возле мотеля. Сын, захлопнув дверцу автомобиля, пошел в его сторону – высокий красивый парень с белокурыми волосами. В его походке было что-то, что роднит всех мужчин, живущих в Монтане. Он подошел к Эверету, долгим и строгим взглядом посмотрел на него – глаза у Чада были голубые – и протянул руку. Двое мужчин поздоровались, и Эверету пришлось сдержать себя, чтобы спазм в горле не лишил его голоса. Он не хотел смущать этого хорошего – он это понял сразу же – парня.

– Спасибо, что заехал за мной, – поблагодарил Эверет, забираясь в пикап. Взгляд его тут же наткнулся на фотографии – два маленьких мальчика и девчушка. – Это твои? – изумленно спросил Эверет. Почему-то ему не приходило в голову, что у Чада уже могут быть дети. Чад заулыбался и как-то счастливо кивнул.

– И еще один на подходе, – добавил он с гордой ленцой. – Славные у меня детки.

– Сколько им?..

– Джимми – семь, Билли – пять, Аманде – три. Я думал, мы уже закончили с этим, а тут полгода назад получили сюрприз. Так что ждем девочку.

– Ничего себе. – Эверет улыбнулся, а потом рассмеялся: – Обалдеть! Прошло всего пять минут, как у меня появился сын, а я уже дед, причем четырежды. Так мне и надо. А ты рано приступил к делу…

– Ты тоже, – стрельнул в него взглядом сын.

– Несколько раньше, чем я планировал. – Он медлил, боясь спросить, но наконец решился: – Как мама?

– Все хорошо. У нее муж, но детей она не завела. Они живут здесь, в тридцати километрах в сторону ранчо.

Эверет кивнул. Он сомневался, что хочет увидеться с ней. Их скороспелый брак оставил у него горькое послевкусие. Вероятно, у нее тоже. Их совместной жизни за глаза хватило обоим, чтобы не стремиться увидеться.

– Чем занимаешься? – спросил Эверет, потихоньку разглядывая Чада. Красивый парень. Скульптурные формы. Ростом даже повыше его, Эверета, и более мощного телосложения – такое обычно бывает у тех, кто работает на открытом воздухе.

– Я помощник гуртовщика на ранчо. Разводим лошадей и скот. – Точно! Есть в нем что-то ковбойское.

– Колледж?

– Два года. По вечерам. Мама хотела, чтобы я выучился на юриста. – Он улыбался. – Но не мое это. В колледже было неплохо, но, черт возьми, я чувствую себя гораздо увереннее, сидя верхом на лошади, а не за партой. Правда, сейчас тоже приходится немало времени проводить за учебой. Мне это не очень нравится. Дебби, моя жена, преподает в школе. У старшеклассников. Обалденная, кстати, наездница. Летом в родео участвует. – В их семье был настоящий ковбой и настоящая жена. Эверет не знал, почему, но почувствовал: брак у сына удачный. Да он и был похож на такого парня, у которого именно так и должно быть.

– А ты женат? – Чад с любопытством быстро взглянул на него.

– Нет. Меня вылечили от этого. – Оба расхохотались. – Все эти годы мотался по свету. До тех пор, пока не упек себя в реабилитационный центр и не завязал с выпивкой. Давно было пора. Я слишком много работал и слишком много пил, чтобы какая-нибудь приличная женщина захотела меня. Я журналист, – добавил он, и Чад улыбнулся.

– Я знаю. Иногда мама показывает мне твои снимки. Она и раньше всегда показывала. Ты всегда в самой гуще событий, и всегда это война… Наверняка попадал в переделки…

– Да, случалось. – Он вдруг понял, что говорит сейчас, как говорят здесь, в Монтане: короткими предложениями, сокращая слова, немногословно. Все здесь было скромно-скупым, равно как и изрезанный рельеф местности, что придавало невероятно естественную красоту этому месту. Вот интересно – его сын не уехал отсюда, остался дома, в то время как он, его отец, далеко оторвался от родных корней. У него никого не осталось здесь. Даже немногочисленные родственники, которые у него были, и те умерли.

Они подъехали к маленькой церкви, где проходили встречи «АА». Идя следом за Чадом вниз по ступенькам, он поймал себя на ощущении, как же ему повезло – он нашел Чада, а тот не отказался его увидеть. Все могло быть совершенно иначе. Спасибо Мэгги, навела на путь истинный…

В комнате, на удивление, было человек тридцать. В основном это были мужчины и всего несколько женщин. Они с Чадом сели рядом на складные стулья. Встреча только началась. Эверет ясно и громко высказался, когда попросили рассказать о себе вновь прибывших и посетителей. Он сказал, что зовут его Эверет, что он алкоголик и уже двадцать месяцев находится в стадии выздоровления. Все, кто был в комнате, откликнулись: «Привет, Эверет», и встреча продолжилась.

В тот вечер он поделился с присутствующими своими переживаниями. Чад тоже. Эверет говорил первым. Неожиданно для себя он рассказал про то, что рано начал пить, что у него был несчастливый скоротечный брак, что он уехал из Монтаны и бросил сына. Он признался, что это единственный в его жизни поступок, о котором он больше всего сожалеет. И сейчас он здесь, чтобы реабилитироваться перед сыном и, если это возможно, склеить осколки разбитого прошлого. Чад молча сидел и слушал, опустив глаза в пол. На ногах у него были растоптанные ковбойские сапоги, совсем непохожие на те, в каких сейчас был его отец. На Эверете была его любимая пара из кожи черной ящерицы. Чад был одет в настоящие рабочие сапоги ковбоя, заляпанные грязью, темно-коричневого цвета и сильно поношенные. Все мужчины были в таких же, и даже кто-то из женщин. На коленях мужчины держали ковбойские шляпы.